1936 год — Ох. — Тогда не шевелись. — Я и не шевелюсь, — заверила ее Мэри, — ай. — У тебя сплошные колтуны в волосах этим утром, — сказала ей миссис Харрис. — Чем ты занималась сегодня ночью? — Ничем, — покраснела Мэри. — Спала. — В терновом кусту? Я едва могу пройти расческой через эти крысиные хвосты. — Ты полна доброты и очарования. — Я едва спала прошлой ночью. Завидую тебе. Ты спала сном младенца. — Ой! — Красота требует жертв. — Кто такое сказал? — Моя мать частенько так поговаривала, а она редко ошибалась. В этой деревне есть несколько людей, которым стоит прислушиваться к старшим, если вы спросите меня. Мэри знала, что миссис Харрис подбирается к этому. — Я видела эту Бетти, — сказала она зловеще, — мы все видели ее, даже, если она думает, что нет, гуляющую с тем ирландцем. — Это такая ужасная вещь? — спросила Мэри, — что Бетти ходит на прогулки с мистером Доннелланом? — Если это все, чем она занимается, но языки в этой деревне болтают, люди могут увидеть в этих прогулках то, чего там нет. Девушка всегда должна быть осторожна, особенно, маленькие и глупые, такие как Бетти. Некоторые мужчины умеют красиво говорить, и женщины могут попасться на эту уловку, если не будут осторожны. Ее репутация разрушена навсегда за один единственный день. — Почему у меня сложилось впечатление, что мы больше говорим не о Бетти? Это потому, что я хожу на долгие прогулки с Генри? Тебе не стоит волноваться, — заверила ее Мэри, — он уважает меня. — Я уверена, что так, — сухо заметила миссис Харрис, — но мужчины не всегда могут контролировать себя, вот почему леди стоит убедиться… — она не могла подобрать слова. — Что ее честь не будет скомпрометирована? — Ты всегда говоришь это лучше меня, — признала она, — что показывает важность твоего образования, но я знаю, о чем говорю, так что просто прислушайся. Затем она казалось смягчилась. — Я знаю, что твой Генри — хороший мужчина. Он считает, что ты светлая, как солнышко, и я ожидаю, что ты затянешь его в семейную жизнь, когда выйдешь замуж. — Нет, — возразила Мэри. — Теперь, с другой стороны его старший брат, — и миссис Харрис закашляла, — просто скажем, что я бы не хотела столкнуться с ним темной ночью. А он с тобой, подумала Мэри, а затем тотчас же отругала себя за недоброжелательность. *** Когда Мэри пошла на прогулку тем утром по Безымянной Тропе, она поняла, что надеется снова встретить по дороге Шона Доннеллана у реки. Она, конечно же, нашла его там, склонившимся над своей работой, но, когда он увидел Мэри, он отложил работу, и они долгое время разговаривали об обыденных вещах. — Я собирался размять ноги. Не прогуляешься ли со мной? ? сказал он затем. — Я так не думаю. — Почему? Это будет неподобающе? — Вся деревня знает, что ты гуляешь с Бетти. — Так ли это? Я гулял с молодой Бетти, но не ухаживал за ней, — сказал он ей. — Тогда не обманывай ее, — ответила Мэри, — ведь все так кажется. — Может ли мужчина пройтись по берегу с женщиной, чтобы не быть обрученным в конце прогулки? — Не в этом месте, — сказала она, но это было не внушением, а более признанием местных взглядов в ее деревне. — Я не подхожу такой девушке как Бетти. Она никогда не покинет Грейт Мидлтон, даже и не подумает о таком, — сказал Шон, — но я уеду, потому что там есть целый мир, который хочется увидеть, и я намереваюсь увидеть его, прежде чем потеряю свет. — Свет? — поначалу, она подумала, что это художественный термин. — Большинство людей обладают внутренним светом, когда молоды, но он вскоре пропадает. Было очевидно, что она не поняла его. Он выглядел раздраженным, потому что плохо объяснился. — Я говорю о надежде, Мэри, и о том, как она растворяется, обычно сменяясь страхом. Молодые люди думают, что все возможно, что Бог любит их, а затем они попадают в реальный мир на пять минут, и они напуганы тем, что видят, тем, за что, им говорят, они должны бороться. — Что ты имеешь в виду? — За необходимость зарабатывать на жизнь, иметь крышу над головой и еду в желудках, он берет верх. Страх голода, быть выброшенным на улицу, заменяет все мечты, которые они когда-либо имели, так что они удовлетворяются меньшим. Это печальный факт, но правда. Как много людей ты видела, которые живут той жизнью, о которой мечтали, когда были молоды? — задал он риторический вопрос, — но я не удовлетворюсь меньшим, Мэри, и ты не должна. Здесь тебе нечего делать. И хоть они и не говорили больше в этот день, и между ними не было никакого физического контакта, Мэри будет оглядываться назад на этот разговор и поймет, что это было тем моментом, когда все началось. Глава 40 Том вывернул машину с главной дороги на обочину, паркуясь. Дом Сэма Армстронга располагался на конце длинной изрезанной колеями дороги на вершине холма. Он был крутым, с кучей луж из-за дождя и скользким от грязи. Очевидно, что Сэм не смог совсем расстаться с сельской местностью. — Я не думаю, что моя машина поможет нам приблизиться, — сказал он, и они переглянулись. — Мы справимся, — сказала Хелен ему, не желая сейчас поворачивать назад. Они оставили машину, там, где она была, и стали подниматься по холму. В считанные секунды, их брюки оказались заляпаны грязью. Пока они шли, им пришлось осторожно ступать, чтобы избежать лужиц воды в разрушенном полотне дороги. На полпути к дому, Хелен поскользнулась, и Том инстинктивно выбросил вперед руку, чтобы предотвратить ее падение. — Спасибо, — сказала она, — не самая моя практичная обувь. Она сделала еще один осторожный шаг, но ее нога начала скользить снова. — Сюда, — он взял ее за руку, и они начали медленный и неуверенный подъем к дому. Дорога становилась все круче, и они оба почти поскользнулись пару раз. Когда они приблизились к вершине холма, Хелен пришлось подавить желание захихикать, когда она поняла, как это должно все выглядеть, они вдвоем идут по дороге, держась за руки как парочка слащавых подростков. Том наконец отпустил ее руку, чтобы постучать в дверь. Сразу же, собака начала дико лаять где-то внутри дома. — Я надеюсь, что он, черт возьми, дома, — пробормотал он, пока рассматривал их грязную обувь. Дверь была открыта пожилым мужчиной с густо испещренным морщинами лицом и грубыми мозолистыми руками от многих лет работы на улице. Он оглядел их с головы до ног и сказал в качестве приветствия: — Родди должен был сказать вам захватить резиновые сапоги, вы забрызганы грязью. Хоть дом Армстронга и не был таким же заваленным, как дом Родди Монкура, дом Сэма Армстронга также говорил об уединенном существовании. Сэм был вдовцом, который казалось проявлял мало интереса в делах по дому. Он оставил на время Хелен и Тома, чтобы унять собаку, затем вернулся и принялся убирать вещи, чтобы они могли сесть. Несколько газет, кучка одежды, отложенная в сторону для стирки, и несколько мелких, маслянистых механических деталей от старого автомобиля, с которыми он возился за кофейным столиком, были убраны. Комната была прохладной, но он не стал использовать старый парафиновый обогреватель в углу. Старик молча слушал, пока они объясняли цель своего визита. — Шон Доннеллан, — произнес он медленно. — Пока Родди не упомянул его, я не слышал это имя долгое время. Вы считаете, что он тот самый парень, которого выкопали на Капперз Филд? — Мы не уверены, — сказала Хелен, — но похоже на то. — Я не удивлюсь, — спокойно сказал старик. — Почему вы так говорите?