— Да мы и от их пехоты не уйдем, — Шасть усмехнулся. — Ты посмотри на нас. Мы все дружно глянули на бойцов и мысленно с ним согласились. Большинство промокли, шатались от усталости и держались одной надеждой — выжить. — Тогда надо уходить вдоль морского побережья на надёжном плоту, — подытожил я. — В Форт Ааори! — догадалась Пятнадцатая. — Думаешь, там врагов пока нет? — Там огромная армия, — согласился со мной Шасть. — Вэри, лори, эры. Гарнизон, стены, тысячи наших! Думаю, что там врага смогут удержать, даже если серые и туда добрались. — На плоту по морю? — скептически уточнил Хохо. — Это должен быть очень надёжный плот. Времени-то у нас хватит? — Не знаю, — признался я. — Но если найдем вариант лучше, я только за. С тварями из морей я знакомиться совсем не хочу… Других вариантов не придумали. Полчаса мы перебирали способы отхода, вызывая наиболее сообразительных бойцов, но путь оставался только один. Отряд, подхватив поклажу, выдвинулся в сторону рощицы. Дело шло к вечеру, и времени оставалось всё меньше и меньше. Ночью могла пожаловать нежить, и тогда нам уже точно некуда будет бежать. Часть вещей, а также тех раненых, кто не мог идти — погрузили на телегу, которую сами же и катили. Бочки несли отдельно. Уже через пару часов в роще закипела работа. Это только кажется, что рубить копьями дерево не стоит. Когда очень хочется жить — будешь даже зубами грызть. Топоров набралось немного. Два из найденной поклажи и ещё три — у бойцов. Ветки обрубали копьями и мечами. Деревья оказались удобные: стволы неширокие и довольно ровные и длинные. Очищенные стволы скатывали на берег и крепили к бочкам, которых набралось целых двадцать три штуки. Бочки тоже укрепляли и стягивали дополнительно промасленной тканью. Масло использовали пищевое — другого в припасах не было. После того, как были готовы бочки, примотанные к раме, конструкцию спустили в воду и продолжили работу там. Остальные стволы стелили на раму и прибивали гвоздями. Работали, не останавливаясь, даже когда на рощу опустились вечерние сумерки — времени было мало. Нужно было сделать так, чтобы конструкция дотянула хотя бы до противоположного берега, где можно будет доделать плавательное средство. Несколько тонких стволов расщепили на доски, которые стали нашими веслами, и уже по темноте плот отчалил, приняв на борт сорок девять человек. Держалась на воде конструкция совсем неплохо. Но общая надежность пока ещё вызывала сомнения. Поэтому грести сразу начали к противоположному берегу. Нежить появилась, когда мы уже причалили и устраивались на ночлег. Тварей не было видно в темноте, но зато хорошо было слышно. Они чуяли наши следы, чуяли наш запах даже на таком расстоянии, рыскали среди деревьев, но добраться не могли — и от этого становились только злее. Спали мы все вповалку, кто где лег — там и уснул. Одеял всё равно на всех не хватало. Радовало, что здесь, южнее Мобана, лето уже вступало в свои права, и ночами не было до дрожи холодно. Пятнадцатая даже не выставила дозорных, но проснувшийся и отправившийся по малой нужде боец перебудил всех воплями, что Линг взят. В стороне города над землей поднималось оранжевое зарево пожара. — Они сходу взяли город! Что же делать? — запаниковали несколько человек. Пока ещё шёпотом, но до истерических воплей было уже недалеко. — Какой город, придурки? — в сторону паникующих крикнул Шасть. — Это сожгли внешние постройки и мост через реку — там вся середина деревянная специально. Раз сожгли, то армия сюда не переправится, так что успокойтесь. — Да откуда ты знаешь? — спросил кто-то из бойцов. — Я три года назад видел, как спалили село — вот там зарево даже больше было, — ответил Шасть. — А это так, лёгкий пожар. — Идите все спать! — приказала Пятнадцатая. — Завтра нам ещё очень много нужно сделать. Глава 15 — Еды нет, плот далёк от вчерашней идеи самого себя, а мы еле стоим на ногах, — проговорил задумчиво Шасть, глядя на покрытую туманом реку. Я усмехнулся и выдал подсказку от своей памяти: — Нет в мире совершенства! Из всего отряда не спал только Шасть. Получается, я проснулся вторым. Но это случилось не от любви к ранним подъемам — просто к утру стало холодно. Бойцы лежали на земле, прижавшись друг к другу как стая каких-то удивительных созданий, а я умудрился откатиться в сторону. Нелюдимый, да. Почему проснулся Шасть — я не знал. — Нет такого, — согласился Шасть. — Но решать вопрос придётся. Еду где-то надо достать. — Как думаешь, крестьяне и жители с другого берега реки успели уйти в город? — поинтересовался я. — Не знаю, а что? — Если ушли, то можно забрать то, что осталось, — пожал плечами я. — А если не ушли, то поскребём по сумкам и поясам, найдем денег — и купим. — Забрать — это ограбить, — с сомнением проговорил Шасть. — Через пару дней на этом берегу будет не протолкнуться от серых людей, — я сам удивился безразличию в своем голосе. — А они не нежить и кушают, должно быть, обычную еду. Мы просто заберём часть провизии, которая и так достанется им. Ну если найдем, конечно. — Людей они тоже кушают, — мрачно проговорил боец, но других возражений не нашел. Шасть снова уставился на реку, а я решил понять, что со мной произошло. Многие дни мне вдалбливалось, что нельзя брать чужое. Если ты собираешься что-то получить от аори, то должен заплатить сполна. В устах тех, кто говорил «сполна», это слово явно имело тот же смысл, что и слово «чрезмерно». Ааори должны искупить свои прегрешения из той жизни. Вот только как можно искупить грехи, которых не помнишь? И сколько было у меня лично грехов, за которые меня лишили памяти, свободы и выбора в жизни? Да и самой жизнью требуют рисковать. Кажется, учителя в школе несколько перестарались, вдалбливая нам мысль, что мы всем должны — раз я понял, что это мне, дармовому защитнику, местные должны приплатить. Озвучивать эту мысль я, привычно, не стал. — Воспринимай это частью нашей войны с неживыми, — предложил я. — Просто мы не будем это делать на виду у жителей города. — Ладно, — Шасть кивнул, что-то решив для себя. — Буди Пятнадцатую. Пора нам что-то делать… Десятника будить не пришлось: она уже проснулась сама и начала поднимать бойцов. Увидев меня, Пятнадцатая приветственно махнула рукой. Я подошел и пересказал ей разговор с Шастем. Пятнадцатая странно на меня посмотрела и задумалась. — Без еды мы долго не протянем, — сказал я ей, — а сухари и сухофрукты сегодня уже закончатся. Что там из припасов — крупа и мясо? Судя по количеству, это на пару перекусов. — Страшно это делать, — Пятнадцатая оглянулась вокруг. — Но… если другого выхода не будет, так и поступим. Между прочим, я все наши деньги сохранила, так что провизию можно и купить. Только не говори никому об этом. Я тут половине народа не доверяю. К нам подошли Хохо, Шасть и ещё несколько бойцов. — Что делаем сегодня? — спросил Хохо. — Попробуем доделать плот, — ответила Пятнадцатая. — Другого плана у меня нет. Никаких идей ни у кого не появилось? — Зачем нам плот? — неожиданно высказался один из бойцов. — Давайте уйдем в Аанг или в Тури. Ребята устали! Многие из подошедших закивали, а вокруг начали собираться остальные выжившие ааори. — Давайте уйдем посуху! — закричала какая-то девушка. — Нам нет смысла никуда плыть. Нам надо возвращаться в Мобан! Пятнадцатая явно опешила, но быстро взяла себя в руки. — Вообще-то вы должны подчиняться приказам десятников, а уже они будут решать, что и кому вы ещё должны! — Ты не наш десятник! — ответила девушка. — Наш десятник погиб! Ты — Пятнадцатая, вот и командуй своим десятком. — Уважение, боец! — жёстко сказала Пятнадцатая, и все вокруг замолчали. Взбунтовавшаяся девушка стояла прямая как струна, даже не пытаясь выполнить положенный поклон. К ней подошло ещё несколько бойцов… и ещё. Наш десяток, Шасть и трое бойцов из шестнадцатого десятка подошли и встали рядом с Пятнадцатой, доставая оружие. К девушке присоединилось ещё несколько человек — и вместе с ней против нас оказалось уже полтора десятка. — Уважение, боец, — повторила Пятнадцатая упрямо. — Пошла ты! — ответила девушка, что добавило ей ещё пару сторонников. В воздухе нарастало напряжение. — Пятнадцатая, а пускай они проваливают, — проговорил я, за что заслужил злой взгляд от Пятнадцатой, а бунтари — ещё нескольких сторонников. Это меня не остановило, и я повысил голос, чтобы было слышно всем: — Пускай валят куда хотят. Им так и так конец. Вот этой дуре — точно! Все, включая Пятнадцатую, уставились на меня. Только девушка взвизгнула возмущённо: «Сам дурак!». — Еду мы всю раздали — на сегодня им хватит. Потом могут жрать хоть друг друга, — засмеялся я. — Больше от нас им требовать нечего. Успеют убежать от серых людей — в Мобане их спишут за неподчинение. Не успеют — скушают их серые люди или нежить. Нет своего ума и чужого не надо, так зачем выбивать из их пустых голов те жалкие крохи, которые остались? Всё это время я обращался к Пятнадцатой и, обернувшись к взбунтовавшимся бойцам, обнаружил там только шесть человек. Насколько я помнил, девушка-зачинщица и её сторонники были из девятнадцатого десятка. Все, кто готов был её поддержать ещё минуту назад, расступились. Девушка почувствовала неладное: осмотрелась, помрачнела и зверем глянула на меня. — Уважение, Шрам, — сказала Пятнадцатая, глядя мне в глаза. Я выполнил полупоклон и снова посмотрел на неё, заметив, как дрогнули уголки губ. — Мне не нравится твое предложение. — Ну нет так нет, — покладисто согласился я, надевая на руку щит. — Но доверять я им не могу, — продолжила Пятнадцатая, переводя взгляд на бойцов девятнадцатого десятка. — Вчера уже достаточно людей погибло. Проваливайте! Я даже больше скажу. Все, кто не готов сейчас выполнять мои приказы, не готов пробиваться к Форту Ааори — можете уходить! Свою спину в боях я доверю тем, кто меня уважает и не предаст. Все остальные могут решать самостоятельно, куда они идут. Бунтарка неуверенно осмотрелась по сторонам, но сочувствия во взглядах других ааори не нашла. Я видел, как глаза у нее стали влажными, и мне даже стало жалко её на мгновение. Всего лишь на мгновение — потом я вспомнил, как она смотрела на меня после моей речи, и просто представил, что бы сделали с нами, достанься победа ей. И мне стало наплевать. — А можно остаться? — сказал один из бойцов девятнадцатого десятка. — Вам нет! — отрезала Пятнадцатая. Тот вздохнул, подхватил свой мешок с вещами и пошел через рощу на запад. За ним спустя какое-то время потянулись другие бойцы. Дольше всех стояла девушка-бунтарка. Она все ещё не могла понять, что весь её бунт закончился таким позорным поражением. — Проваливай уже! — крикнул кто-то из тех, кто сохранял нейтралитет. И это стало последней каплей. Девушка закрыла лицо руками и кинулась догонять своих соратников. Пятнадцатая распределила людей по работам и отвела меня в сторону. Она какое-то время смотрела на реку, решаясь, а потом произнесла: — Шрам… Спасибо, что помог.