— Потому что я так хочу, — ответила девушка, открыв глаза и пристально на меня посмотрев. На следующий день меня навестил мудрец Ксарг. Мне принесли писчие принадлежности и попросил подробно описать моё пребывание в окрестностях Линга. В обмен Ксарг снова задал свой вопрос об услуге, и я уже знал, что попрошу. Чтобы вся наша оставшаяся полусотня могла покинуть Мобан и самостоятельно выбрать, где будет служить. Да, такое право было только у вэри. Но я же не просил статус вэри — лишь даровать нам выбор места службы. И Ксарг согласился, хоть по нему и было видно, что проталкивать мою просьбу у князя мудрецу очень не хочется. Те, кому я должен был снова рассказать свои воспоминания, пришли через неделю. Именно столько потребовалось имперским чиновникам, чтобы уговорить правителя, накрутить хвосты местным обиженным «командирам» и уладить формальности. На следующий день я и Пятнашка пошли и получили свою первую запись мудрым письмом с отметкой о праве самим выбирать — куда идти. А за нами потянулись бойцы полусотни. Правда, пришлось найти Гун-Нора и попросить его о сопровождении, потому что добраться из казармы до дворца князя бойцы не всегда успевали за один день. Скаэн и Эл-оли усыновили Амо-они. Они отбывали в Форт Ааори, где у них был свой особнячок. И пригласили меня. Я обещал заехать, как только окажусь в Форте. Даже если их не будет на месте — навещу девочку. Она очень переживала за меня, пока я был без сознания, и даже пыталась попасть ко мне — но ей, конечно, никто не разрешил. В Мобане мне с ней пообщаться удалось совсем недолго. Пришли новости и из оставленного вниманием армии ааори города Аанга. Тури всё-таки прислал туда подкрепление из своих солдат, и когда серые люди пошли в решающую атаку — штурм отбить удалось. Но только потому, что серых там было даже меньше, чем под Тури. Немногие вернувшиеся из того боя жители соседнего города рассказывали, какие страшные эти серые враги и какими они были смелыми воинами. Об ааори, естественно, никто и не вспоминал. В мою последнюю встречу с Ксаргом тот предложил всей нашей полусотне работу. Хороший и выгодный договор — по очистке окрестностей Линга. Правда, первое время добычу придётся сдавать в отделение имперской администрации в Мобане. Но это только до тех пор, пока у границы тучи, нависшей над Лингом, не появится временное поселение. Император приказал восстановить город… и снова запустить неповторимое алхимическое производство. Взамен я получал брошь сотника, десять брошей десятников и возможность нанимать себе нори в отряд. Для того, кто недавно получил имя — это было отличным предложением. Естественно, нанял я всех, кто был со мной в полусотне — но пока этим и ограничился. Сначала предстояло разведать, что там в окрестностях Линга и как. Пришлось ещё несколько дней сидеть в казарме, пока подойдёт исследовательский корабль из Империи… но это уже были сущие мелочи. Про Злату я так никому и не рассказал. Я даже не был полностью уверен, что именно она была тварью. До сих пор я не мог понять, как тело девушки не сгорело на плоту, поднялось и дошло до самого Мобана. Но сны про странный лес и старичка я запомнил и твёрдо дал себе обещание с ними разобраться. А пока нас ждал Линг с его странностями и секретами — за раскрытие которых нам будут много платить. Может быть… Сноски и примечания СНОСКИ [1] Пятнадцатая не стала объяснять, что местная валютная система значительно более запутанная. Если в общем, то выглядит она следующим образом: 150 к-ки равны одному сперу. 50 сперов — один ули. Но 50 ули можно было обменять на один эо (монета из золота). И только эо и являются эталоном стоимости, потому что в них используется золото высшей пробы. При этом эо были изъяты из денежного оборота всех человеческих государств, используясь как средство для хранения значительных сумм. Для большинства читателей этого хватит, и в дальнейшем стоимость будет в большинстве случаев приводиться к единой системе, чтобы никого не путать. Но для самых въедливых читателей можно расписать подробнее: Поскольку золото — металл мягкий, то и эо более ранних веков стоили дешевле современных эо. Зная о мягкости золота, правители старались сохранить запасы благородного металла. Только поэтому и можно было встретить монеты многовековой давности — если бы эо использовались для платежей, то за пару-тройку столетий стирались бы настолько, что их приходилось бы выводить из обращения и переплавлять, постоянно теряя часть металла. К-ки, сперы и ули тоже были разные по стоимости, в зависимости от времени возникновения и экономической ситуации. Монеты чеканились с разным содержанием золота и серебра. А медные к-ки и серебряные сперы отличались ещё и размерами. Поэтому стоимость одной монетки могла быть в несколько раз больше эталонной. Было и ещё несколько монет из других государств, разрешенных к обороту в Мобане. Все остальные монеты надо было обменивать у менял. Ну и напоследок следует уточнить, что разделение монет было не таким, как в современном мире, где монеты делятся по стоимости для удобства. Просто каждая из монет в то или иное время была эталонной. После выхода новой эталонной монетки — стоимость всех остальных монет высчитывалась по отношению к ней. Номинально одна монетка могла стоить как два эталона, но при этом по весу и содержанию металлов быть по стоимости как 2,2 эталона. Десятичных дробей местная наука не знала, поэтому все стоимости округлялись. Основой расчетов всегда были ули, а у них разница никогда не была кратной. Самые большие элунские ули стоили как 1,6 современного эталона. А самые маленькие — 0,8 современного эталона. В крайнем случае, всегда можно было высчитать стоимость монеты к стоимости золота в весе или эо. Собственно, эо были ещё и номиналом веса — чуть более 5 грамм, поэтому использовались на всей территории людей [2] Если в этом мире и была «Палата мер и весов», то после того, как мир треснул — о ней быстро забыли. Зато у людей были руки и ноги, так что всё в них измерялось. Для особо въедливых читателей приводится схема счета: Палец — около 1,5 см, ладонь — около 12 см, шаг — около 35–40 см, бросок — около 25–30 метров, выстрел — 100–120 метров, переход — около 4–5 километров. Чтобы точнее дать расстояние, переход делили на четверть, половину и три четверти (1–1,25 км, 2–2,5 км, 3–4 км — соответственно). Дневной переход — около 25–30 км. Погрешность таких измерений была огромна, но местные справлялись. Для более точных расчетов существовал «сангарский счет» — пятидесятиричный, где самой малой мерой длины было зерно (1,4 мм), 50 зерён — колос (70 см), 50 колосьев — сангарский бросок. Память людей не сохранила дальнейших подробностей, но по аналогии можно предположить, что и в дальнейшем всё умножалось на 50, потому что сангарские цифры, используемые повсеместно, именно по этой схеме и строились. Сангарский счет использовался мастеровыми и мудрецами, а всем остальным он был не нужен. [3]Внимательный читатель, наверно, уже мог догадаться, что со временем в этом мире не все так просто. Но для невнимательного можно рассказать и про местный календарь. Базовая единица времени — удар сердца. Он примерно равняется секунде. 50 ударов сердца — минута. Час — внезапно! — 50 минут. А вот в сутках только 27 часов. День делится на «ночь» — 9 часов, до полудня — 9 часов и после полудня — тоже 9 часов. Календарь содержит 50 дней в месяце и 9 месяцев в году. 3 на лето, 3 на зиму и 3 на весну. Осень выделяется одним периодом в 69 дней. Мир-то сельскохозяйственный. Весна начинается со дня зимнего солнцестояния. Потом идет три месяца лета — а потом зима. Для времен года в книге автор использует привычные названия, но местные говорят о холоде, о тепле, о жаре и о сборе урожая, само собой. [4] Сотник руководит сотней солдат. А когда сотня солдат не нужна — может быть сформирована полусотня. [5] Автор честно сначала придумал государство, а потом попытался отнести его к каким-либо существующим в истории формам — и так и не смог решить, к чему оно больше относится: к Империи или Королевству. Ядро государства состоит из четырех провинций, в которые император назначает своих чиновников и наместников. Но власть наместника позволяет ему сажать на подчиненное правление своих вассалов (и это именно личные вассалы) — поэтому больше к их статусу подходит титулование «герцог». И род может поколениями править провинцией, но только если дети постоянно служат в администрации императора. Если подходящего наследника мужского пола в роду не обнаруживается — Император назначает нового «герцога». Есть шесть княжеств, которые управляются наследственными князьями. Это остатки былых государств и династий. Император не вмешивается в дележку власти княжеств, если только она не угрожает безопасности всей империи. Каждое княжество меньше по размерам, чем любая из провинций империи, но сохраняет свой суверенитет. Свою лепту в развитие империи княжества вносят по системе императорских заказов, по отправке людей на гражданскую и военную службу, а также в повинностях. Повинность княжеств Мобан и Виор — сдерживать Дикие Земли. В самом крайнем случае, если княжество поставлено на грань существования, от границы Империи выдвигаются «Кулаки» Императора — пятитысячные войска, несущие службу в провинциях Империи. И да, иногда Императора называют «многоруким», потому что кулаков у него много — точно больше двух, а так-то и не меньше 30. Но есть в Империи и вольные города. Это крупные торговые центры, доказавшие своим существованием, что плевать они хотели на дополнительных сюзеренов и администраторов — и сами «с усами», бородами и регалиями власти. Городов таких набралось за всё время всего четыре штуки, но каждый из них — особый мир со своими предместьями, владениями и политическим устройством. Все четыре города за бурную историю людей успели побыть частью какого-либо княжества или провинции, но потом объявили о своей независимости. Попыток стать вольным городом в Империи было много, но пока только четыре города сумели впечатлить даже императоров, которые и даровали им независимость на тех же условиях, что и княжествам. Империя занимает огромные пространства, почти подчинив себе всех людей. Несколько независимых государств ещё ведут бесконечные войны против Империи, но даже там понимают, что сохранить свою независимость они смогут ещё пару-тройку столетий. Ресурсы Империи огромны, и она может позволить себе вести постоянную войну на границе. Что будет, когда Империя займёт всё пространство — никто не знает. Но есть мнение, что следующим шагом станет самоубийственная попытка освоить Дикие Земли. Самоубийственная потому, что тогда может начаться новый «Прилив», и земли людей просто смоет ордами неживых и немёртвых. Впрочем, всё это исключительно домыслы автора. [6] Ну, если коллективных многоножек можно назвать муравьями, конечно. Хотя функции похожи. ПРИМЕЧАНИЯ Немного стоит сказать о мире, в котором происходит действие книги. Этот мир был весьма молод на момент раскола. Людское общество находилось на уровне античной цивилизации — любило проводить эксперименты с каменным строительством, развивало мореходство, освоило обработку бронзы. И даже вплотную подобралось к сталеварению. Поскольку рас в мире было не так много, то и варваров на том континенте, о котором идёт речь, не нашлось. Общества замкнулись в крупные Империи — самодостаточные и довольно устойчивые. На соседнем континенте были места, где жили племена с первобытнообщинным строем. Но на то, чтобы сокрушить хотя бы одну из возникших империй, сил у них не было. Со временем они либо сами основали свои империи, либо влились в уже существующие. Таким образом, местное общество могло бы очень мягко пройти период феодальных раздробленностей и сформировать крупные национальные образования. Возможно, империи бы распались на какое-то время на более компактные национальные государства, а, возможно остались бы огромными цивилизациями. Люди освоили бы энергию ветра, пара, угля и газа, открыли бы электричество. Но случился раскол. В районе экватора ткань мира прорвалась, и вокруг прорыва образовались области «изменения» — «тёмные» и «зимние». Разумные в таких областях менялись и деградировали, мёртвые вставали из могил, а невиданные твари приобретали необычные способности. Человечество начало отступать, отдавая всё большие и большие области. Миллионы беженцев устремились от экватора к полюсам. Начался хаос. Когда изменение достигло морей и океанов — морское торговое сообщение между континентами прекратилось. И хотя в книге не будет описываться, что случилось на втором континенте, автор откроет завесу этой тайны — там человечество не выдержало натиска и пало. Континент оказался во власти изменения. Развитие человечества на этом не остановилось — общество изменялось, менялись устои, люди научились варить сталь, появились основы механики, а в Империи, во время описываемых в книге событий, уже освоили водяное колесо. На континенте, о котором идёт речь, всех спасла Империя Сангар. А точнее один человек — первый мудрец Аон-Аари, позднее ставший богом местного пантеона. Аари родился мёртвым на самой границе, где шла постоянная, непрекращающаяся война с изменёнными. Находившийся тут же лекарь-жрец сумел провести реанимационные мероприятия (медицина была в Сангаре на очень высоком уровне, но считалась привилегией жрецов) — и мальчик ожил, начал дышать и кричать. Но с детства получил способность ощущать мудрость. В благодарность за спасение он посвятил свою жизнь служению богам и в пожилом возрасте впервые сотворил светящийся шарик. С того момента и началось познание мудрости у людей. Аон-аари не достиг высот в мудрости — чуда не случилось, но он открыл, как её можно почувствовать и использовать. Дальнейшее было делом техники. Основным открытием Аон-аари считалась не только мудрость и новая система философии. Изначально религиозная философия включала в себя светлых — богов и тёмных — богов. Сумеречных — нелюдей и летних — людей. К весенним относили добродушных гигантов. К осенним — духов земли, воды и неба. Зимние — были духами снов и потустороннего мира. Аон-аари впервые сообщил миру (и чуть не оказался за это на костре), что боги покинули мир. Покинули его навсегда — причём, только светлые. Их кроткие и умелые последователи — гиганты — просто исчезли с лица планеты. Но вырвались на свободу зимние и тёмные, наполнив мир изменением (бездушием) и не-жизнью. Все виды нежити и практикующие некромантию подгорные племена были отнесены к зимним, горные великаны и измёненные — к тёмным. Между летними и сумеречными, между тёмными и зимними пролегли трещины, расколовшие мир от места прокола. Это метафора — трещин, как таковых, нет. Но иногда трещинами мира называют сеть глубоких ущелий, образовавшихся вокруг прокола после вызванной им катастрофы. Империю Сангар люди удержать не смогли. Но сами сангари при переселении привезли с собой огромную библиотеку знаний по мудрости. Одно из направлений науки касалось того, как именно Аон-аари получил способность видеть мудрость. В рамках этого учения его чудесное оживление после неудачных родов относилось к божественному проявлению, за что его и включили в пантеон. Но главное, к чему склонялись сангари в своих трудах, было в том, что в момент между жизнью и смертью Аон-аари получил мудрость, давшую ему жизнь и защитившую от причиняемых ею изменений. На основе этой теории был проведён ряд экспериментов по возвращению к жизни убитых животных и людей (были и успешные). Один из экспериментов позволил оживить человека, хотя от него сохранился только палец. Тело вырастили при помощи связки алхимии и мудрости, а потом «вдохнули в него душу». Человек, правда, оказался лишён памяти и пришлось его заново всему учить. Уже потом сангари поняли, что оживления не произошло — они просто вырастили тело и притянули в тело неизвестно какую душу, которая ещё и обладала склонностью к насилию. Внешность подопытного быстро изменилась — его тело подстраивалось под ту душу, которую в него вселили. Но именно так была заложена основа для создания ааори. Собственно, вторая часть имени Аон-аари не просто так похожа на название ааори. «Аари» переводится как мертворожденный. Сломанный мир — мир декаданса, деградации и уныния. Этот мир официально, на всех уровнях, признает, что умирает и наступили его последние дни. Это мир последней битвы, последнего искупления и нарушения правил. Главный герой застает «Дни Светлой Империи» — последней надежды человечества на то, что в мире что-то может измениться. Настолько робкой надежды, что, когда говорят об Империи и объединении людей, упоминают всегда, что потом случится «ну совсем конец всему». Люди сломанного мира не верят в счастливое будущее, теряют веру в лучшее — и, как результат, стремятся в низменное и индивидуалистичное на грани эгоизма. Это мир безнадёжности и упадка, непонятно зачем всё ещё влачащий своё существование. 1. Ааори, статусы и права У местных слово «ааори» переводится как «нерождённые» или «нерождаемые». Так принято называть всех, кого мудрецы выращивают с помощью мудростей для борьбы с изменёнными. Так же называют одну из низовых ступеней ааори. «Безымянные» — самая низшая ступень ааори. Местные считают, что эти ааори ещё не могут считаться никем, так как ещё не родились. И если будут достойны рождения и пройдут через Порку — станут ааори. Прав у них меньше, чем у чёрного населения в Новом Свете нашего мира в 18 веке. Они даже не тянут на предмет мебели. Живут безымянные в школе нерождённых (правильнее было бы «неродившихся», но ухо режет) — подземном комплексе, где им прививают знание правил, минимального этикета и безграничное послушание. Ну и немного учат тыкать в предметы копьём. «Ааори» — прошедшую Порку безымянные бойцы. Обладают минимум прав и самостоятельности. Хотя по факту окружающим нет никакого дела, чем занимаются ааори в своей казарме, но за пределами казармы они могут находиться только в сопровождении «именных» или «номерных» ааори. Для местных все безымянные — грешники, и обсуждать с ними нечего. Пока они не покажут, что готовы искупать свой грех и не получат имя — они никто, просто предмет интерьера. Им можно излить душу, можно даже побить или убить. Но в случае убийства придется возместить расходы на «производство». Однако при всём при этом ааори официально считаются служилыми людьми, получают очень маленькое жалование — и, если будут откладывать, смогут за десять-пятнадцать лет оплатить получение имени. Так, естественно, никто из них не делает, и возлагают они все свои надежды на деньги, которые платит княжество Мобан за сданные трофеи, которые можно собрать с убитых изменённых. «Номерные» — десятники безымянных. Это что-то среднее между безымянными и именными ааори. Потенциальных номерных стараются выделить ещё на стадии безымянных, чтобы организовать аморфную массу бойцов. Во время Порки учеников тоже делят на десятки, во главе которых и стоят будущие номерные. За особые заслуги во время Порки или службы в ааори — или просто за выслугу лет в ааори — можно тоже стать номерным. Номерные получают право на ношение оружия — кинжала — в казарме ааори. Они следят за порядком в казарме, приглядывают за другими бойцами и возглавляют десятки. В случае неподчинения номерные имеют право побить или убить бойца. Боец при этом должен терпеть и страдать, ведь по мнению местных — за сопротивление ааори полагается смерть. У номерных больше жалованье, они могут выходить раз месяц в город самостоятельно и без пригляда — но не могут покидать пределы городских стен без сопровождения. С точки зрения местных номерные и ааори ничем не отличаются друг от друга. Все привилегии номерных — перед рядовыми ааори, но никак не перед именными или местными. Система покупки имени Важная составляющая жизни ааори — стремление получить имя и стать нори. Для получения имени нужно набрать 1500 баллов (или единиц) заслуг. Баллы можно купить за 4500 ули. Все заслуги фиксируются при помощи специальной алхимической жидкости. В течение трёх и более лет жидкость может находиться в организме. Она не растворяется и не рассасывается. Жидкость вводят под кожу, на запястье, где она находится в своеобразном пузыре из тканей. Однако формула жидкости — нестабильна. Через три (в лучшем случае — три с половиной) года она разлагается на несколько сильных ядов, вызывающих сильные боли по всему организму. Смерть от яда очень мучительна и может длиться до нескольких дней. Так что, помимо учёта заслуг, жидкость является и способом удерживать ааори в подчинении. За ними не нужно следить, их не нужно контролировать — они никуда не сбегут и всё равно будут наказаны. Рецепт жидкости знают только несколько имперских алхимиков, а противоядия нет. Вывести жидкость полностью — невозможно. Можно просто стабилизировать формулу, и тогда она изменит цвет. Можно разложить на составляющие: в этом случае жидкость просто рассосётся и будет выведена из организма естественным путем. В Империи жидкость используют не только для контроля ааори, но в княжестве Мобан она есть исключительно в имперских представительствах. Когда жидкости набирается нужное количество, устройства, которыми жидкость вводят под кожу и извлекают для учёта, автоматически добавляют ингредиенты, которые делает формулу стабильной. Добравшись до столицы княжества, ааори идёт в имперскую администрацию, где жидкость нейтрализуют, а он получает имя и первые записи мудрого письма. Фактически мудрое письмо — это документ местного гражданина, где фикисруются все изменения социального статуса. С момента получения имени ааори становятся нори. «Нори» — переводится как «неправый». Нори продолжают службу, начатую ааори, но получают более широкие права. Для местных они всё ещё грешники. Нори, получив поручение от местного жителя, обязан его выполнить — если, конечно, не получил уже другое поручение, равное или выше по статусу. Для того, чтобы нори, выполняющих приказы начальства, не отвлекали — им выдаются специальные шнурки, цепляемые к броши. Разные цвета нитей отличают статусы отданных поручений. Местный житель может ударить нори — ему за это ничего не будет. Но если нанести нори серьёзные травмы, придётся оплачивать лечение. А вот если убить без причины — можно даже отправиться в тюрьму или на плаху. Их жизнь и опыт уже имеют ценность в глазах окружающих, и без причины трогать нори не станут. Они получают полное жалование, но любой торговец может поставить им другую цену на товар. Одна цена будет для нори и ааори, а другая — для всех остальных. Положение нори в обществе — очень шаткое. С одной стороны, они уже признаются людьми и имеют определённые права, но всё ещё находятся в положении заключенных отбывающих наказание. И отношение к ним соответствующее. Тем не менее, выйти из статуса нори тяжелее всего. Они не выбирают, где им служить — куда назначат, там и отбывают «наказание». Если место богатое на трофеи, то можно поднять свой статус за три-четыре года, но придётся рисковать жизнью. Если же назначили служить в один из городов — можно отслужить много лет, так и не изменив свой социальный статус. Десятники и сотники нори — отдельная категория нори. Нередко для руководства десятком нори ставят не тех, кто выше по социальному статусу, а таких же нори, присваивая звание десятника. В этом ничего удивительного нет. Нори могут руководить как ааори, так и другими нори. Реже встречается, что нори руководят теми, кто выше по социальному статусу. Иногда бывает и такое, хотя ситуация при таком раскладе становится очень и очень неоднозначной. Ещё реже встречается должность сотника у нори. В официальном разделении сотник нори — только один. Он назначается из самых перспективных нори в казарму ааори. И для ааори он является самым главным командиром. Но иногда, в качестве исключения, могут появляться и другие сотники нори. Сотник нори становится «почти полноправным гражданином», потому что приказы ему может отдавать только вышестоящее начальство. А значит — вполне официально — местные жители со своими просьбами могут быть проигнорированы. Но при этом если местный житель начнёт бить сотника нори — тот имеет право только защищаться, но не может отвечать на удары. Ааори и нори должны выполнять целый комплекс этикета по отношению к местным жителям. Подробно комплекс в книге не описывается, только упоминается. Он включает в себя правильное приветствие, обращение и поклон. Автор не стал исключать упоминание этого этикета, но сам этикет описывать не стал. Сцены унижения ааори и нори местными — и без того достаточно тяжело читать (и уж тем более писать), чтобы делать их ещё более отвратительными. Переход из нори