Лидия и Невилл замечательно прокатились на поезде. Невилл любил поезда больше всего на свете, и неудивительно, ведь он собирался стать машинистом. Лидии он показался очень славным мальчиком. Они поиграли в крестики-нолики, но это вскоре им надоело, потому что силы были равными и никто не выигрывал. Невиллу хотелось забраться на полку для багажа над сиденьями: он сказал, что один мальчик, его знакомый, всегда сидит там, когда ездит на поезде, но няня и Эллен не разрешили. Зато позволили им обоим постоять в коридоре, а это было здорово, особенно когда поезд проезжал через туннели и в дымной темноте были видны красные искры, и пахло так восхитительно. – Вопрос в одном, – сказала Лидия, подумав, когда им разрешили вернуться в купе, – когда ты станешь машинистом, где у тебя будет дом? Потому что где бы он ни был, тебе же придется ездить куда-то еще, так? – А я буду повсюду возить с собой палатку. И ставить ее где-нибудь в таком месте, как Шотландия или Корнуолл… или Уэльс, или Исландия. Где угодно, – важно закончил он. – На поезде в Исландию нельзя. Поезда не ходят по морю. – А вот и ходят. Папа с Зоуи ездят в Париж на поезде. Садятся на вокзале Виктория, ужинают, ложатся спать, а когда просыпаются, они уже во Франции. Значит, они переплыли море. Вот так-то. Лидия примолкла. Спорить она не любила, поэтому решила не возражать. – Ты, наверное, будешь хорошим машинистом. – Я повезу тебя задаром, куда захочешь. Буду мчаться со скоростью двести миль в час! Ну вот, опять он за свое. Двести миль в час – таких скоростей вообще не бывает. – А чего тебе особенно хочется, когда мы наконец приедем? – Она спросила из вежливости, не горя желанием узнать. – Покататься на велосипеде. И клубники. И фруктовый лед из Walls. – Клубника уже отошла, Невилл. Теперь пойдет малина. – Ну и ладно, мне любые ягоды нравятся. Я-го-го-готов любые я-го-го-годы есть! – Он расхохотался, его лицо густо порозовело, он чуть не свалился с сиденья. Поэтому Эллен пришлось сделать ему замечание и сказать, что он ведет себя глупо; его пыл удалось охладить приказом высунуть язык, а потом ему вытерли подбородок носовым платком и его собственной слюной. Лидия с отвращением наблюдала эту сцену, но не успела она насладиться чувством превосходства, как няня проделала с ней то же самое. – Сажей перепачкались в коридоре, я же вам говорила! Но это означало, что они уже почти приехали, чего Лидия ждала с нетерпением. * * * В семье Казалет было принято целоваться. Первая партия гостей, Эдвард и Вилли, после прибытия расцеловались с Дюши и Рейчел (дети поцеловались с Дюши и обнялись с тетей Рейч), вторая партия (Сибил и Хью) сделала то же самое с ними же, а потом братья и невестки друг с другом: «Ну как ты, дорогая?» Когда приехали Руперт и Зоуи, он расцеловался со всеми, а Зоуи оставила на лицах деверей легкий отпечаток своей алой помады и подставила губам невесток сливочно-белую щеку. Дюши сидела в садовом кресле с прямой спинкой на лужайке перед домом, под араукарией, и кипятила серебряный чайник, чтобы заварить крепкий индийский чай. Целуясь с родными, она производила безмолвную и молниеносную оценку состояния их здоровья: Вилли выглядит похудевшей; Эдвард, как всегда, здоров и весел; Луиза слишком быстро идет в рост; Тедди уже достиг возраста неуклюжести; Сибил измучена, а Хью, похоже, только что оправился от очередного приступа мигрени; Полли хорошеет, следовательно, отныне больше никаких обсуждений ее внешности; Саймон слишком бледен – ему не повредил бы морской воздух; Руперт явно осунулся, его не мешало бы подкормить; а Зоуи… тут ее мысль остановилась. Неисправимо честная, она призналась себе, что не любит Зоуи и не в состоянии не обращать внимания на ее внешность – по мнению Дюши, излишне броскую, чуть ли не как у актрисы. Дюши ничего не имела против актрис в целом, просто не ожидала появления одной из них в своей семье. Ни одно из сделанных ею наблюдений не было замечено никем, кроме Рейчел, которая сразу принялась восхищаться шелковым костюмом Зоуи с белым ажурным джемпером и длинной ниткой кораллов. Клэри целоваться не подошла, она сразу убежала в дом. – Ее укачало в машине, – нейтральным тоном объяснила Зоуи. – Сейчас она уже в полном порядке, – резким тоном вмешался Руперт. Рейчел поднялась. – Пойду посмотрю. – Сделай одолжение, дорогая. Пожалуй, не стоит ей давать малину со сливками, сейчас для нее это слишком сытно. Рейчел сделала вид, что не расслышала слова матери. Клэри она нашла выходящей из нижней уборной. – С тобой все хорошо? – Да, а что? – Зоуи сказала, что по дороге в машине тебя укачало, вот я и подумала… – Так это когда было! В какой комнате я буду жить? – В Розовой. Вместе с Полли и Луизой. – А-а, ладно! – Ее чемодан стоял в коридоре возле уборной. Она подняла его. – До чая есть еще время разложить вещи? – Думаю, да. Но тебе совсем не обязательно спешить к чаю, если не хочется. – Со мной все хорошо, тетя Рейчел, честное слово. Я совершенно здорова. – Вот и хорошо. Я просто хотела убедиться. Иногда после укачивания чувствуешь себя ужасно. Нерешительно шагнув к Рейчел, Клэри поставила на пол свой чемодан и порывисто обняла тетю. – Я крепка, как старый сапог, – тень сомнения скользнула по ее лицу, – так папа говорит. – Она снова взяла чемодан. – Спасибо за заботу, – чинно закончила она. Рейчел проводила грустным взглядом Клэри, топающую вверх по лестнице. У нее ныла спина, напоминая, что надо бы захватить подушку для Сибил. Когда Рейчел вернулась к пьющим на лужайке чай, Зоуи рассказывала Вилли, как смотрела мужские одиночные матчи в Уимблдоне, а Сибил Дюши о няне, которую нашла, Хью и Эдвард обсуждали работу, а Руперт чуть поодаль сидел на лужайке, обхватив руками колени, и наблюдал за остальными. Курили все, кроме Сибил. Дюши прервала ее со словами: – Дорогая, вылей свой чай, он наверняка остыл. Я налью тебе свежего. Рейчел показала принесенную подушку, и Сибил с благодарностью выпрямилась, чтобы подушку подсунули ей под спину. Зоуи, которая видела все это, украдкой окинула Сибил еще одним взглядом, удивляясь, как можно настолько запустить себя, выглядеть так чудовищно. Могла хотя бы надеть широкое платье или еще что-нибудь вместо этого жуткого зеленого, туго обтянувшего живот. Господи! Только бы ей самой никогда не забеременеть! Рейчел вынула сигарету из коробочки на чайном столе и огляделась в поисках огня. Вилли помахала ей маленькой зажигалкой в шагреневой коже, и Рейчел потянулась за ней. – Корт уже готов для тенниса, – сообщила она, но, прежде чем кто-либо успел отозваться, послышался шум подъехавшего автомобиля. Хлопнули дверцы, и через несколько секунд в белую калитку вбежали Лидия и Невилл. – Мы ехали со скоростью больше шестидесяти миль в час! – Ну надо же! – воскликнула Дюши, целуя Невилла. Перевозбудился, мысленно отметила она. Все это кончится слезами. – Я поспорил, что Тонбридж быстрее не может, вот он и поехал быстрее! – Как он должен был ехать, так и ехал, – строго возразила Лидия, наклоняясь к бабушке. – Невилл еще совсем маленький для своего возраста, – громким шепотом добавила она. Невилл обернулся к ней. – Уж как-нибудь побольше тебя! И вообще, как можно быть маленьким для своего возраста? Если ты слишком маленький, то, значит, до этого возраста еще не дорос! – Довольно, Невилл, – негромко прервал его Руперт, прикрывая рот ладонью. – Поцелуй тетушек и приготовься к чаю. – Я поцелую только ту, которая ближе всех, – он влепил звонкий поцелуй в щеку Сибил. – И других тоже, – велел Руперт. Невилл театрально вздохнул, но подчинился. Лидия, которая тоже обходила присутствующих с поцелуями, в завершение бросилась к Вилли. – У Тонбриджа очень красная шея. Прямо на глазах краснеет, когда говорят о нем в машине, – объявила она. – Тебе не следовало говорить о нем. Надо было или говорить с ним, или молчать. – А я и не говорила. Это Невилл. Я просто заметила. – Сейчас нам некогда слушать выдумки, – вмешалась Дюши. – Бегите к Эллен и няне. – Оба взглянули на нее, но сразу ушли. – Господи, ну разве они не прелесть? Как они меня насмешили, – Рейчел затушила сигарету. – Так что насчет тенниса? Может, Вилли обиделась на свекровь за то, что та осадила Лидию? Впрочем, Рейчел знала, что Вилли обожает играть. – Я в игре, – сразу же отозвался Эдвард. – И ты сыграй, Хью. А я приду на тебя посмотреть, – Сибил изнывала от желания немного отдохнуть в прохладе спальни, но не хотела, чтобы из-за нее Хью лишился тенниса. – С удовольствием сыграю, если мое участие понадобится, – но играть ему не хотелось. Хотелось поваляться в садовом кресле и почитать, спокойно провести время. Едва только оба затеяли нечестную игру, жертвуя собой ради воображаемых потребностей друг друга, как Зоуи, вскочив, выразила интерес к игре и заявила, что пойдет переодеваться. Руперт сразу подхватил, что и он сыграет, значит, можно сразиться парами. Дюши собиралась срезать розы и обрывать засохшие бутоны, и только Рейчел решила, что все довольны и заняты, значит, можно уйти к себе – ее ждут Сид и письмо, – но из дома вышел ее отец. – Привет, привет всем! Китти, все в порядке: я только сейчас вспомнил, что Как-их-там не смогут поужинать с нами, поэтому заедут просто выпить. – Кто, дорогой? – Один малый, с которым я познакомился в поезде. Хоть убей, не могу вспомнить его имени, но малый очень славный, и само собой, я пригласил его вместе с женой. Жаль вот только, портвейн уже откупорил, но думаю, как-нибудь выпьем. – К какому часу ты пригласил их, если ужин в восемь? – Да я не разводил канитель со временем. Наверное, к шести приедут. Из Юхерста – этот малый сказал, что они там живут. Рейчел, можно тебя на минутку? Хочу почитать тебе конец главы про Британский Гондурас, а потом начну сравнивать их красное дерево с западноафриканским.