– Они хотят нас окружить, отходим к лесу! Виктор узнал голос мурзы Камая. Крики стали удаляться и вскоре совсем затихли. Виктор собрался было выбраться наружу, но тут послышался приближающийся топот конских копыт и выкрики: – Они не все успели убежать. Поджигай стог! Наверняка в нём кто-то из них укрылся! Виктор пришёл в ужас. Когда дым стал проникать в его логовище, он решился: будь что будет, надо вылезать, иначе задохнёшься дымом или заживо сгоришь. Он выбрался наружу и увидел отряд всадников, окруживших охваченный пламенем стог. Из стога выползли ещё трое не успевшие спастись воины мурзы Камая. – Привести их в селение и на площади казнить! – приказал главный из повстанцев. Когда их подводили к виселицам, поспешно возведённым в центре села, Виктор отчаянно крикнул палачам: – Я толмач, меня силой вынудили присоединиться к отряду мурзы! Меня знает сам хан Ядигер, я был в его советниках! Один из стражников что-то шепнул на ухо командиру отряда повстанцев. И тут Виктор признал в стражнике человека, который охранял Ядигера в ладье, спешившей в осаждённую Казань. Похоже, он узнал Виктора. – Отведите его в сторону! – приказал командир. – С ним надо разобраться! Виктор с ужасом наблюдал за гнусной работой палачей, вздёргивавших на виселицах несчастных приговоренных к смерти. Когда всё закончилось, Виктора заперли в сарае. Повстанцы устроили пир и на какое-то время забыли о пленнике. Сквозь щели в дощатой стене Виктор увидел, что сарай расположен на крутом берегу реки. Внизу под берегом были видны лодки, возле которых никого не было. Надо было решаться. Наверняка командир приказал раздобыть сведения о Викторе и к утру выяснится, что Виктор находился при дворе Ивана Грозного, а после его ухода стал служить князю Горбатому-Шуйскому и по его приказу отправился с отрядом князя Камая выслеживать и карать повстанцев. Дальнейшие события предугадать было несложно. Виктор судорожно зацепился руками за доски задней стенки сарая и с трудом, раздирая ладони в кровь, отодвинул одну доску. Он сумел пролезть в узкую образовавшуюся щель, прополз по сухой, колющей лицо и руки траве на край берега и кубарем скатился вниз. На его удачу там оказалась единственная лодка. Виктор стащил её в воду и, со всей силы оттолкнувшись веслом от берега, начал лихорадочно грести, стараясь как можно быстрее удалиться от злосчастного селения. Патриций Виктор работал вёслами без устали. Скоро он заметил, что река расширилась и берега исчезли за горизонтом. Делая небольшие перерывы, чтобы отдышаться, Виктор снова принимался за вёсла. Ему казалось, что он плыл уже несколько часов. «Неужели я выплыл в море? – с ужасом думал Виктор. – Тогда мне никогда не добраться до берега…» Волны накатывали всё выше и выше, накрывая лодку и перекидывая её с одного гребня на другой, как пёрышко. Виктор лихорадочно вычерпывал случайно оказавшимся в лодке жестяным ведром воду. Шторм усиливался, и Виктор не успевал справляться. Приходилось одной рукой придерживать вёсла, а другой вычерпывать воду. На какое-то время Виктор утратил от усталости бдительность, и мощный накат волны выбил у него из рук вёсла. Новая волна перевернула ставшую беспомощной лодку, и Виктор тотчас оказался в воде. В отчаянии он ухватился обеими рукам за днище, но лодка стремительно начала тонуть. Виктор начал беспомощно барахтаться, чтобы удержаться на поверхности. В который раз за эти дни он оказался на краю гибели! И теперь-то точно выхода никакого не было. Что могло его спасти среди бушующего безбрежного моря? Высокая волна накрыла его, и когда Виктор, собрав последние силы, вынырнул на поверхность, то обнаружил, что лодка его исчезла в морской пучине. «Какую глупость я сотворил, ввязавшись во всё это… – подумал в который раз Виктор, и цветные круги замелькали перед его глазами. – Конец?» – Эй, держи! Что это за голос раздался в стороне? Виктор повернул голову вправо и увидел подплывающую галеру с высоко поднятой носовой частью в виде головы дракона. Над палубой трепетал туго натянутый розовый парус. Перед Виктором оказалось весло. Он ухватился за него, и гребцы втащили его на судно. Рулевой – голос принадлежал ему – дал команду обнажённым по пояс гребцам продолжать работать вёслами. Его помощник задал ритм на флейте. – По всему видно, ты – достойный римлянин, – обратился начальник гребцов к Виктору. – Похоже, твой корабль разбит вдребезги штормом? Мы возвращаемся в Рим, потерпев тяжёлое поражение от карфагенян. Перед битвой наш консул обратился к жрецу-авгуру погадать по высоте и направлению полёта птиц об исходе сражения. Знак был благоприятный, но священные цыплята не пожелали даже выйти из клетки. И тогда консул в гневе приказал их выбросить в море: не хотят есть – так пусть попьют! И неудача постигла нас: флот разбит, только нескольким кораблям удалось избежать гибели. Нельзя пренебрегать предсказаниями авгуров. Но несомненно, ничтожные пуны будут в конце концов повержены. Придёт время – и от Карфагена мы не оставим камня на камне! Они сели на корме, начальник протянул Виктору чашу с вином: – Выпей за славных римлян! Немало подвигов было совершено в прошлом нашими предками. Слышал ли ты о подвиге Марка Курция, моего славного предка? Случилось в Риме страшное землетрясение, треснула на площади земля и образовалась бездонная пропасть. По приказу высочайшего сената каждый житель должен был бросить в пропасть по горсти земли. Но это не помогло. Тогда обратились к гадателям, и те объявили, что в пропасть нужно бросить то, что в Риме ценнее всего. Собралась вокруг толпа, все стали спорить, что это такое. К пропасти подъехал на коне молодой славный воин Марк Курций и спросил, о чём спорят люди. И когда услышал ответ, произнёс: «Есть ли в Риме что-либо дороже доблести его сынов?» – пришпорил коня и бросился вместе с ним в чёрную бездну. Расселина сомкнулась над ним и осталась лишь небольшая трещина в земле. Обнесли то место изгородью и дали название ему Курциев колодезь. Так-то. Не забыли мы подвиги наших предков, будем же достойны их! Начальник гребцов выпил вина, дождался, когда Виктор осушит свою чашу, и продолжил: – И презренных пунов мы били не раз, извлекая уроки из горьких поражений. Римский флот как-то потерпел неудачу у берегов Сицилии. Консул Гней Корнелий попал в ловушку, хитро подстроенную пунами, и оказался в плену со своим отрядом. Второй консул Гай Дуилий, узнав о беде, взялся отомстить за него. Сухопутным войском он оставил командовать военных трибунов, а сам отправился в море. Около мыса Милы пуны, заметив, что у нас неповоротливые пентеры – пятирядные корабли с тремя сотнями гребцов и квадратным парусом, – бросили в бой все свои сто тридцать военных кораблей. Наши суда были изготовлены по образцу карфагенских. Когда-то на берег вынесло их пентеру бурей. Римляне умеют учиться у врагов! Потом мы изготовили более лёгкие корабли – триеры, с тремя рядами весёл. Тогда в бою при Милах пуны даже военный порядок не соблюдали, так были уверены в лёгкой победе. Когда они приблизились, увидели странные столбы на палубах пентер, не зная, что это хитрая выдумка одного римлянина, оставшегося неизвестным, – «вороны». Это простое приспособление, которое уравновесило силы римлян и пунов. На палубе вбивается крепкий столб, к нему в нижней части на петлях прикрепляется длинная и широкая доска с перилами. На другом её конце устроен металлический клюв, которым корабль прикрепляется к вражескому судну. И вот с помощью этих «воронов» римляне при Милях перебегали на вражеские корабли и вступали в сухопутный бой, в котором нет равных нам. Пунский адмирал, чьё судно было захвачено первым, бежал трусливо на лодке. Торжественно встретил Рим победителя. Сенат постановил, чтобы Дуилия всегда сопровождал глашатай и возвещал прохожим: «Вот идёт Гай Дуилий, победитель при Милах!» А по вечерам его провожали домой факельщик и флейтист. Римляне умеют ценить славных героев своих! Правда, такие великие почести смущали героя, и он попросил избавить его от них. Такие мы – римляне! К вечеру, когда стал сгущаться туман, впереди показался зеленеющий берег. Галера вошла в пустынную гавань. На берег с галеры был перекинут мостик, по которому начальник гребцов провёл Виктора, пропустив его вперёд. – Вон там, на холме, куда ведёт вымощенная камнями дорога, особняк, окружённый цветущим садом. Вас ждут. – Кто? – удивился Виктор. Начальник не проронил больше ни слова. Поклонившись в пояс, он вернулся на судно. Издали особняк напоминал храм с колоннами, а когда Виктор приблизился к нему, то увидел, что у каменного особняка не было окон, а перед фасадом было устроено перекрытие в виде портика. Там Виктора ожидал слуга хозяина особняка. У него было старое морщинистое лицо, седые редкие волосы на голове, белая накидка на тёмном теле. – Приветствую тебя, славный римлянин! – воскликнул торжественно старик, кланяясь Виктору. – Правь народами державно, милость покорным являй и смиряй надменных! Прошу пройти сюда… Он провёл Виктора во внутренний крытый дворик-сад. В середине дворика находился бассейн с дождевой водой, попадавшей в него через отверстие в крыше. Вокруг бассейна было много зелени, воздух благоухал цветочным ароматом, слышалось приятное журчание фонтана. Перед Виктором на изогнутой в виде лебединой шеи скамейке из белого мрамора сидел мужчина, одетый в тогу с широкой пурпурной полосой по её краю. Где-то в стороне слышалось мелодичное звучание флейты и приятный баритон читал стихи: Создан памятник мной. Он вековечнее Меди, и пирамид выше он царственных. Не разрушит его дождь разъедающий, Ни жестокий Борей… Мужчина вдруг резко встал и повернулся. Виктор был поражён: перед ним стоял… Антон Щеглов! – Приветствую тебя, славный римлянин! – воскликнул тот высокопарно и, довольный произведённым эффектом, рассмеялся. – Не ожидал? Присаживайся, поговорим. Эй, прислуга, принести нам пифос с крепким сицилийским вином! Виктор был в смятении. Несколько глотков терпкого виноградного вина немного успокоили его. – Что происходит, Антон? Как ты спасся? Не понимаю, но там, на острове, я видел кости, обгорелую одежду, похожую на твою… – Ты думал, меня зажарили эти, как их… атасимы? Ты не рад видеть меня целым и невредимым? – Не приснилось же всё это мне… – Нет, не приснилось. И мне тоже досталось. Я попал на холодный необитаемый остров, где по ночам выли неведомые мне звери. Мне удалось развести костёр, и меня заметили с корабля. – Как ты смог разжечь огонь? – У меня, к счастью, сохранилась зажигалка. «Зажигалка?» – Виктор вспомнил о зажигалке на острове атасимов. Это была зажигалка Антона, там были его инициалы. – «И откуда он знает название племени, к которому я попал, ведь я не упоминал о нём…» Виктор промолчал об этом, интуитивно решив подождать: надо было всё хорошенько обдумать. Ясно, что его заманили в какую-то авантюрную игру. Похоже, правила игры составлены Антоном Щегловым. Но почему тот так рисковал, вступая в эти опасные приключения вместе с Виктором? Ведь они не раз находились на краю гибели. Если всё это подстроено, то ради чего? И гонки по Москве, и сбитый истребитель, и замок, и людоеды, и штурм Казани… Это инсценировки, всё не по-настоящему? Но ведь всё происходит наяву, и он реально неоднократно мог погибнуть. Только чудо, невероятное везение спасало каждый раз его. И всё это заранее было подстроено? «Да, – Виктор усмехнулся, – и все говорили на понятном мне языке, даже эти атасимы». У него просто не было времени задуматься над происходящим, события вертелись в бешеном ритме. Но теперь он возьмёт паузу. Переживания последних дней прояснили его сознание. – Чему ты улыбаешься? – посмотрел на него внимательно Антон. – Рад видеть тебя целым и невредимым, – как можно спокойнее ответил Виктор. – Это твои люди спасли меня, Антон? – Антоний Гораций, если ты о моём имени, – усмехнулся Щеглов. – Кажется, ты догадываешься о том, что происходит с тобой? – Это какая-то непонятная для меня игра… – Игра? Нет, это жизнь, полная опасностей и приключений. – Не понимаю. Я много раз находился на краю гибели. По-настоящему. – Ещё бы! Всё по-настоящему. Но разве не ты сам всё это выдумал? – Я? Что ты имеешь в виду?