Билли закрывает крышку ноутбука. Сегодня он не то что писать — даже в криббидж играть не способен. 9 По дороге домой он заезжает в магазин скобяных изделий «Эйс» и покупает последнюю из необходимых вещей: навесной замок фирмы «Йель». Когда он возвращается домой — это его последняя ночь в Мидвуде, — то обнаруживает на верхней ступеньке крыльца прижатый камнем листок бумаги. Он снимает с плеча сумку с ноутбуком, подбирает листок, осматривает его и думает, что предпочел бы обойтись без этого «выхода на поклон». На листке — карандашный рисунок, выполненный явно талантливым ребенком (насколько талантливым — сказать трудно, потому что художнику пока восемь лет от роду). Внизу подпись: Шанис Аня Акерман. Наверху, заглавными буквами: «ДЭЙВУ!» На рисунке изображена маленькая девочка с темно-коричневой кожей и ярко-красными лентами в афрокосичках. Она держит в руках розового фламинго, от головы которого в воздух поднимаются сердечки. Билли долго разглядывает картинку, потом складывает ее пополам и убирает в задний карман брюк. Н-да… Он и не думал, что может угодить в такой переплет. Он отдал бы все на свете, включая два миллиона долларов, чтобы вернуться на три месяца назад в тот гостиничный холл, где читал комикс «Друзья и подружки Арчи» в ожидании Фрэнки Элвиса и Поли Логана. Он принес бы Нику свои извинения и сказал бы, что передумал. Но назад пути нет. Теперь только вперед. Стоит Билли представить, как Дана Эдисон приезжает в этот квартал поболтать с местными — может, даже кладет свои маленькие аккуратные руки на плечи Шанис, — губы его вытягиваются в почти невидимую ниточку. Да, он попал в переплет, и выбраться из него просто так нельзя — придется отстреливаться. Глава 10 1 Утро четверга. День икс. Билли встает в пять, съедает тост и запивает его стаканом воды. Кофе сейчас нельзя. Никакого кофеина до тех пор, пока дело не будет сделано. Когда он вскинет винтовку и заглянет в окуляр люпольдовского прицела, его руки не должны дрожать. Он ставит блюдце из-под тоста и пустой стакан в кухонную мойку. На столе лежат в ряд четыре мобильника. Он достает сим-карты из трех — Дэйва, Билли и предоплаченного — и на две минуты помещает их в микроволновку. Надевает на руку прихватку, достает обугленные остатки симок и смалывает их в кухонном измельчителе отходов. Три телефона без сим-карт отправляются в бумажный пакет, туда же он кладет телефон Далтона Смита, навесной замок и простую серую бейсболку, которую надевал на Пирсон-стрит, когда приходил туда без усов и живота Далтона Смита — поливать цветы Беверли. На несколько секунд он задерживается на пороге с ноутбуком на плече и оглядывается. Пусть это и не дом — дома у него не было с тех пор, как помощник шерифа Ф.У.С. Малкин увез его из трейлера по адресу Скайлайн-драйв, 19, парк Хиллвью (да и трейлер вряд ли можно было назвать домом, разве что подобием дома, особенно после того, как Боб Месс убил его сестру). — Что ж, — говорит Билли и выходит на улицу. Дверь не запирает, чтобы копам не пришлось ее выламывать. Хватит и того, что они потопчут его лужайку, на оживление которой он потратил столько сил. 2 На парковку Билли не едет, с этим покончено. Без пяти шесть он паркуется на Мейн-стрит в нескольких кварталах от «Башни Джерарда». С утра пораньше свободных мест у тротуара полно, а на самом тротуаре нет людей. Билли закидывает сумку с ноутбуком на плечо, в одну руку берет бумажный пакет. Оставляет ключи в подстаканнике «тойоты». Может, ее угонят — впрочем, необязательно. Как необязательно разбрасывать телефоны по разным канализационным решеткам, постоянно осматривая окрестности на предмет случайных свидетелей (у морпехов это называлось «чистить местность»). Выбросив последний телефон, он проверяет задний карман брюк — не забыл ли прихватить рисунок Шан, ее портрет в обнимку с фламинго. Которого теперь зовут Дэйв. Рисунок на месте. Хорошо. Не потерять бы. Билли спускается по Гири-стрит, проходит мимо «Башни Джерарда» один квартал и оказывается в заранее выбранном переулке. Еще раз убедившись, что за ним никто не наблюдает (и что в подворотне не спит какой-нибудь алкаш), Билли забирается за второй из двух мусорных контейнеров. Мусор в этом городе увозят по пятницам, так что оба контейнера полны доверху и смердят. Билли прячет за него ноутбук и серую бейсболку, затем прикрывает их ворохом найденной среди мусора упаковочной бумаги. Вот эта часть дела волнует его больше, чем сам выстрел. Интересно, это можно назвать иронией судьбы? Он не знает. Но ему не хочется потерять ни свой ноутбук, ни «Терезу Ракен», которую он читал по приезде в этот город (книжка сейчас надежно спрятана в доме номер 658 по Пирсон-стрит). Это его талисманы. Как детская пинетка, которую он носил с собой в ходе всей операции «Бдительная решимость» и почти всей операции «Ярость призрака». Шансы на то, что кто-то войдет в подворотню, заглянет за помойку, отодвинет заляпанную упаковочную бумагу и украдет его ноутбук, ничтожно малы, да и пароль никому не взломать, но ему дорога сама вещь. Взять ее с собой нельзя, потому что выйти из «Башни Джерарда» с ноутбуком на плече не получится. Как-то он видел Колина Уайта с телефоном, а пару раз тот выходил обедать в наушниках с микрофоном (видимо, он с ними уже сросся), но с ноутбуком — никогда. Билли подходит к «Башне Джерарда» в шесть двадцать утра. Эта улица, упирающаяся в здание суда, скоро превратится в гудящий улей, но пока она больше напоминает кладбище. Единственная живая душа на ней — сонная официантка кафе «Место под солнцем», которая сейчас выставляет на улицу штендер с меню завтрака. Интересно, шашка уже на месте, прямо за этим штендером? Понятно, что дым — не его головная боль, как и обещанный Хоффом пожар в Коди. Билли выстрелит, несмотря ни на что. Это его работа. За спиной сгорают один за другим все мосты, и свою работу он должен выполнить. Выбора нет. Ирва Дина за стойкой охраны не наблюдается — он придет только в семь, может, в семь тридцать, но один из уборщиков уже драит полы в вестибюле. Когда Билли подходит к турникету, он поднимает голову — молодец, хороший мальчик. — Привет, Томми, — здоровается с ним Билли, направляясь к лифтам. — Что-то вы рано, Дэйв! Даже Господь еще спит. — Сроки горят, — поясняет Билли, а сам думает, что горят не только они. — Сегодня, наверное, просижу здесь до самой ночи. Пока Господь снова спать не ляжет. Томми хохочет. — Покажи им, герой! — Планирую, — отвечает Билли. 3 Он относит два бумажных пакета в мужской туалет на пятом этаже. Прячет костюм Колина Уайта (не забыв про длинный черный парик — самую важную часть костюма) в мусорное ведро рядом с умывальниками и прикрывает все бумажными полотенцами. Табличка и замок отправляются на дверь. Ключ от замка — в карман, вместе с телефоном Далтона Смита и флешкой Бенджи Компсона. На полпути к офису ему приходит в голову неприятная мысль. По дороге сюда он несколько раз терял бдительность, думая о рисунке Шан, а вовсе не о предстоящем деле и утренних приготовлениях. А что, если он случайно выбросил в канализацию телефон Далтона Смита? Мысль эта настолько ужасна, что его сразу охватывает паника: сейчас он засунет руку в карман и вытащит оттуда телефон Билли или Дэйва или бесполезный предоплаченный мобильник. В принципе это нестрашно: трубку можно заменить, тем более что все карточки и кредитки на месте, но что, если Дон или Беверли Дженсен позвонят ему за пару дней до того, как «Федэкс» доставит новый аппарат по адресу Пирсон-стрит, 658? Они начнут гадать, почему он не выходит на связь. Может, это ерунда… А может, и нет. Хорошие соседи — благодарные соседи — позвонят в полицию и попросят заглянуть в подвал — убедиться, что все хорошо. Билли хватается за телефон в кармане и секунду-другую просто стискивает его в руке, не решаясь достать и чувствуя себя игроком, которому страшно посмотреть на рулетку и увидеть, на какой цвет упал шарик. А самое ужасное — хуже, чем лишние хлопоты и потенциальная угроза, — это осознание, что он допустил очередную оплошность. Замечтался о жизни, которую должен был оставить позади. Он достает телефон из кармана и с облегчением выдыхает: это трубка Далтона. Одной оплошностью меньше. Больше их быть не должно. Судьба не прощает ошибок. 4 Без четверти семь. Билли заходит с телефона Далтона Смита на сайт местной газеты и оплачивает подписку (тоже карточкой Далтона). Главная страница почти целиком посвящена предстоящим выборам, но в самом низу (то, что в бумажной газете было бы на второй полосе) обнаруживается такой заголовок: «АЛЛЕН ПРЕДСТАНЕТ ПЕРЕД СУДОМ ПО ОБВИНЕНИЮ В УБИЙСТВЕ». Заметка начинается так: «Джоэл Аллен, так и не сумев оспорить ранее вынесенное решение об экстрадиции, наконец предстанет перед судом. Слушание по его делу продлится несколько дней. Аллену предъявят обвинение в умышленном убийстве Джеймса Хоутона, 43 года, а также в вооруженном нападении…» Билли не дочитывает заметку до конца, но нажимает галочку, чтобы ему приходили уведомления о новых публикациях на сайте. Он садится за стол в кабинете и на листке, выдранном из новенького блокнота «Стейплз», выводит печатными буквами записку: «СРОКИ ГОРЯТ, ПРОШУ НЕ БЕСПОКОИТЬ». Он вешает листок на дверь и запирает ее изнутри. Затем он достает части винтовки «Ремингтон-700» из шкафчика над дверью и выкладывает их на стол, за которым раньше писал. В таком виде — аккуратно разложенные, как на увеличенной схеме из иллюстрированного руководства по эксплуатации, — они напоминают ему об Эль-Фаллудже. Билли гонит мысль прочь. Ту жизнь он оставил позади. — Больше никаких ошибок, — говорит он вслух и собирает винтовку: ствол, затвор, пружины эжектора и экстрактора, ударник, приклад, затыльник, все прочее. Движения рук быстрые и машинальные. Сам он при этом вспоминает стихотворение Генри Рида, то, что начинается со строк «Сегодня мы учим названия частей оружия. Вчера проходили ежедневную чистку».[23] Эту мысль он тоже отгоняет. Хватит на сегодня философских дум о поэзии и детских рисунках. Может быть, позже. И может быть, позже он снова сядет писать. Сейчас надо сосредоточить мысли на деле, а глаза — на призе. И плевать, что приз ему теперь не очень и нужен. В последнюю очередь он устанавливает прицел, точность которого на всякий случай еще раз проверяет с помощью мобильного приложения. Как говорится — безупречно. Билли трижды взводит затвор, добавляет пару капель масла и взводит затвор еще раз, проверяя плавность хода. В этом нет особой нужды, ведь он должен произвести всего один выстрел, но так уж его учили. Наконец Билли присоединяет магазин и закрывает затвор, досылая смертоносный патрон в патронник. Затем осторожно (однако без былого благоговения) кладет оружие на стол. С помощью канцелярской кнопки, веревки и маркера он рисует на окне ровный круг диаметром два дюйма. Заклеивает его крест-накрест малярной лентой и берется за стеклорез. Пока он наворачивает круги, телефон в кармане тихо дзынькает, но Билли не останавливается ни на секунду. Времени на все про все уходит немало, потому что стекло толстое, но в конце концов стеклянный круг аккуратно выскакивает из отверстия, словно пробка из бутылки. Прохладный утренний ветерок врывается в кабинет. Билли проверяет телефон: пришло уведомление от газеты. В Коди пожар четвертой категории сложности. Выглянув в окно, Билли видит вдалеке столп черного дыма. Загадка, где Кен Хофф раздобыл эту информацию, но его источник не врал. Семь тридцать утра. У Билли все готово — по крайней мере он надеется, что все предусмотрел и подготовил. Он садится в свое рабочее офисное кресло и, положив мягко сцепленные руки на колени, начинает ждать. Так же, как ждал в Эль-Фаллудже — в многоэтажке на противоположном берегу реки от интернет-кафе (по наводке хозяина этого кафе повстанцы организовали нападение на контрактников частной охранной фирмы «Блэкуотер», приведшее к первому штурму города). Так же, как ждал на десятке других крыш, прислушиваясь к артиллерийскому огню и шелесту мусорных пакетов на пальмах. Сердце бьется медленно и ровно. Билли абсолютно спокоен. Он наблюдает, как движение по Корт-стрит становится все более оживленным. Вскоре свободных парковочных мест не останется. В кафе «Место под солнцем» заходят люди. Некоторые садятся на улице, там, где несколько месяцев назад Билли сидел с Кеном Хоффом. Фургон телевизионщиков «Шестого канала» вползает на Корт-стрит, но он единственный: то ли остальные уехали освещать пожар в Коди, то ли Джоэл Аллен мало кому интересен. Вероятно, и то и другое, думает Билли. Он ждет. Время идет. Как всегда. 5 Народ из «Лидера» начинает прибывать без десяти восемь, у некоторых в руках стаканчики с кофе. К пятнадцати минутам девятого эти пчелки уже будут вовсю трудиться — запугивать тех, кто по уши в долгах. На больших окнах их офиса установлены полупрозрачные жалюзи, чтобы сотрудники ни на секунду не отвлекались от работы. У входа в здание некоторые останавливаются и смотрят на далекий столб черного дыма, поднимающийся в небо из-за здания суда. Среди таких любопытных — Колин Уайт. Кофе он не пьет, только «Ред булл». Сегодня на нем брюки-клеш, окрашенные в технике тай-дай, и ядовито-оранжевая футболка. Ни капли не похоже на заготовленный Билли наряд, но в суматохе вряд ли кто-то обратит на это внимание. Офисный люд прибывает, однако в «Башне Джерарда» арендованы не все помещения, поэтому народу не очень много. Большая часть пешеходов и машин движется по Корт-стрит в сторону здания суда. В восемь тридцать Джим Олбрайт и Джон Колтон спускаются по Корт-стрит и пересекают площадь. В руках у них большие толстые портфели. За ними идет Филлис Стэнхоуп. На ней осеннее пальто, которое она впервые после летней спячки достала из шкафа. Оно алое, отчего Билли сразу вспоминается Красная Шапочка. Перед глазами на миг возникает яркая картинка: она сидит на нем верхом и смотрит на него сверху вниз, он проникает все глубже, поглаживая ее соски… Нет, прочь эти мысли. На пятом этаже сейчас двенадцать человек, не считая самого Билли: пятеро в юридической конторе и семеро в бухгалтерской. Выстрел юристы, может, и не услышат, а вот грохот и взрывы гранат с улицы должны. Последует короткая пауза: все будут ошарашенно переглядываться и гадать, что это было, после чего поспешат в бухгалтерскую контору напротив, так как ее окна выходят на Корт-стрит. Тогда взорвется второй заряд. Все столпятся у окон, будут смотреть на улицу и спрашивать друг друга, что случилось и что им теперь делать. Спуститься или сидеть на месте? Мнения разделятся. Билли прикинул, что вниз они пойдут не раньше чем через пять минут. Здесь, наверху, у них хороший обзор, а вся заваруха будет происходить либо на ступенях здания суда, либо на углу, рядом с газетным киоском. Пяти минут ему хватит с лихвой, даже двух-трех достаточно. На телефон приходит уведомление об очередной новости. Огонь перекинулся на соседнее складское помещение, на место происшествия выехали подразделения пожарной охраны близлежащих населенных пунктов. Шоссе номер 64 перекрыто как минимум до полудня. Автомобилистам советуют выбрать другой маршрут — например, воспользоваться шоссе номер 47A. Без пяти девять приходит новость о том, что пожар локализован. Жертв и пострадавших на данный момент нет. Билли сидит у окна с ремингтоном на коленях. На небе ни облачка, предсказанного Ником дождя нет, сильного ветра тоже, только легкий освежающий ветерок. Телевизионщики расположились у входа в здание суда и готовы вести репортаж, но где же гвоздь программы? Билли думал, что Аллена привезут в суд на автомобиле окружного шерифа, а не в автобусе для заключенных, причем ровно в девять, ни минутой позже, после чего сопроводят в комнату ожидания, где он будет сидеть до тех пор, пока судья не пригласит его в зал. Но на часах уже пять минут десятого, и никаких казенных машин, едущих из окружной тюрьмы на Холланд-стрит, поблизости не видно. Десять минут десятого. По-прежнему никого. Завтракающие потихоньку расходятся из кафе «Место под солнцем». Официантка, уже не сонная, вскоре уберет со штендера завтраки и заменит их обедами. Четверть десятого. Дым валит уже не так густо. Билли начинает гадать, не произошла ли какая-нибудь заминка. К двадцати минутам он не сомневается, что заминка произошла. Может, Аллен заболел — или опять симулирует. Может, на него напали в тюрьме. Может, он в медсанчасти или даже умер. Может, изображает, что спятил, — тянет время. А может, действительно спятил. В девять тридцать, когда Билли начинает продумывать план отступления (перво-наперво нужно разобрать винтовку), на Корт-стрит въезжает черный внедорожник с надписью «ОКРУЖНОЙ ШЕРИФ» на боку. На крыше и за радиаторной решеткой мигают проблесковые маячки. Сотрудники небольшой съемочной группы «Шестого канала», которые последние полчаса без дела болтались у здания суда, оживляются. Из фургона выходит женщина в коротком платье — точно такого же красного цвета, как пальто Фил. В одной руке она держит микрофон, в другой зеркальце, чтобы следить за своим внешним видом. Зеркальце отбрасывает солнечный зайчик прямо в Билли, и он на всякий случай отворачивается. Двое полицейских с рациями в руках выходят из здания суда и спускаются по каменным ступеням к остановившемуся у тротуара внедорожнику. Открывается передняя пассажирская дверь, и на улицу выбирается дородный мужчина в коричневом костюме и огромном белом стетсоне. Оператор начинает снимать. Репортер устремляется к дородному мужчине — разумеется, это шериф, никто больше не осмелился бы надеть такую нелепую шляпу, — копы пытаются преградить ей путь, но шериф, наоборот, жестом подзывает ее к себе. Она задает вопрос и подносит микрофон к его рту. Билли примерно представляет суть ответа: мы умеем обращаться с такими опасными людьми, как Аллен, справедливость восторжествует, он получит по заслугам, голосуйте за меня в ноябре.