— Пока не упала, — соглашается Билли. Он подводит ее к креслу у окна, которое задернуто шторой. Она садится, поднимает на него взгляд, скидывает со лба посветлевшую прядь волос. — Я пыталась петь в своей комнате, не помогло. Почему же сейчас подействовало? — Просто тебе надо было спеть с кем-то дуэтом. — Билли присаживается на край кровати. — Что такое? Кошмар приснился? — Да, ужас ужасный. Один из тех парней… мужчин… засунул мне в рот кухонное полотенце. Чтобы я не орала. Вроде бы это был Джек. Я не могла дышать. Думала, сейчас точно задохнусь. — Они в самом деле заткнули тебе рот? Элис мотает головой: — Не помню. Но Билли-то знает, что так все и было. И она тоже знает. Он сам не раз испытывал нечто подобное, но приступы были не такие сильные и частые, как у других. Билли не общался с однополчанами — за исключением Джонни Кэппса, — но иногда заглядывал на ветеранские форумы. — Это естественно и нормально. Так разум уцелевшего в бою справляется с травмой. — Значит, я — уцелевшая в бою? — Конечно. Песня не всегда будет помогать. И мокрая тряпка на лицо тоже. Есть разные приемы борьбы с паническими атаками, можешь поискать в Интернете. Но иногда приходится просто их пережидать. — Я думала, мне лучше, — шепчет Элис. — Тебе действительно лучше. Но сейчас ты снова оказалась в стрессовой ситуации. — Моих рук дело, думает Билли. — Можно мне поспать здесь? С тобой? Вообще-то надо отказать, но это бледное умоляющее лицо… И неотступная мысль: моих рук дело. — Ладно. Билли жалеет, что не надел ничего, кроме пары свободных боксеров. Но что поделать, придется спать так. Она залезает в кровать, он ложится рядом. Оба лежат на спине. Кровать узкая, и они касаются друг друга бедрами. Билли уставился в потолок и твердит про себя: у меня не будет эрекции. У меня не будет эрекции. С тем же успехом можно велеть псу не гонять кошку. Их ноги тоже соприкасаются. Ее — теплые и крепкие под тонким слоем хлопка. В последний раз Билли спал с Фил, и он не хочет спать с Элис, но, боже, как это трудно. — Давай я помогу? — тихо, но без стеснения предлагает Элис. — Я не могу заняться любовью… по-настоящему… но я могу тебе помочь. Рада буду помочь. — Нет, Элис. Спасибо, но нет. — Точно? — Да. — Хорошо. Она отодвигается от него и ложится на бок, лицом к стене. Через какое-то время ее дыхание становится спокойным и размеренным. Тогда Билли уходит в ванную и помогает себе сам. 9 Проходят дни — всего несколько дней, коротенький отпуск, — и день икс уже совсем близко. Неподалеку от их мотеля есть «Таргет»; сразу после завтрака они идут туда за покупками. Элис берет большую банку увлажняющего крема и пульверизатор, простой купальник себе — слитный, синего цвета — и плавки ему: просторные шорты с узором из тропических рыбок. Еще она покупает Билли джинсовый комбинезон, желтые рабочие перчатки, джинсовую куртку и футболку с очень вегасским слоганом на груди. Потом они идут в бассейн (это лучшая часть их мотеля). Элис играет в волейбол с ребятишками, Билли лежит в шезлонге и наблюдает. Со стороны они похожи на отца и дочь, едущих в Лос-Анджелес — в поисках работы или родственников, у которых не стыдно занять деньжат на неопределенный срок, а может, и пожить. Администратор мотеля оказался прав насчет буфета: в меню только макароны с сыром и доисторический ростбиф au jus[62]. Впрочем, после двух часов в бассейне Элис за пару минут съедает огромную порцию и отправляется за второй. Билли за ней не поспевает, хотя в былые времена — в учебке, например, — он мог на спор съесть втрое больше. После обеда Элис говорит, что хочет вздремнуть. Еще бы. Примерно в четыре часа они вновь отправляются за покупками, на сей раз в садовый центр под названием «Гроу-бэби-гроу». Настроение у Элис заметно испортилось, но она не пытается переубедить Билли. Спасибо ей за это. Уговоры легко могут перерасти в ссору, а ссориться с Элис — последнее, чего он хочет. Сегодня, возможно, их последний день вместе. Когда они возвращаются в мотель и паркуются, Билли залезает в карман брюк и достает оттуда сложенный вчетверо рисунок. Разворачивает, бережно разглаживает, затем приклеивает к передней панели кусочком липкой ленты из «Таргета». Элис разглядывает девочку с розовым фламинго. — Кто это? Аккуратный карандашный рисунок Шанис слегка размазался, но сердечки, что летят от головы фламинго к голове Шанис, по-прежнему хорошо видны. Билли прикасается пальцем к одному из них. — Маленькая девочка, которая жила со мной по соседству в Мидвуде. Но завтра, возможно, она станет мне дочерью. Если так будет нужно. 10 Билли верит в людей, но до определенной степени. Старые инструменты и грязные бочки никто не тронет, а вот на пакеты из садового центра могут и позариться. Поэтому они заносят покупки в номер: четыре пятидесятифунтовых мешка универсального садового грунта «Миракл-гро», пять десятифунтовых мешков биогумуса «Бакару» и двадцатипятифунтовый мешок навоза «Блэк кау». Элис позволяет Билли самому нести «Блэк кау». Она морщит нос и говорит, что воняет даже через упаковку. Потом они смотрят телевизор в ее номере, и она спрашивает, не останется ли он на ночь. Билли говорит, что не стоит. — Вряд ли я смогу заснуть одна, — говорит Элис. — Я тоже вряд ли, но надо постараться. Иди сюда. Обнимемся. Она обнимает его крепко, от души. И вся дрожит — от страха, не перед ним, а за него. Хорошо бы она вовсе не боялась, но лучше уж так, думает Билли. Гораздо лучше. — Поставь будильник на шесть, — говорит он, отпуская Элис. — Незачем. Он улыбается. — Все равно поставь. Ты еще можешь себя удивить. Потом Билли пишет сообщение Баки: Слышно что-нибудь про Н? Баки отвечает сразу: Нет. Он наверняка дома, но ручаться не могу. Прости. Все OK, — отвечает Билли, а потом ставит будильник на телефоне на пять. Заснуть ему вряд ли удастся, как и Элис, но ведь и он может себя удивить. Сон в самом деле приходит, хоть и ненадолго. Ему снится Шанис. Она рвет в клочки рисунок с фламинго Дэйвом и кричит: Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу! Билли просыпается в четыре. Взяв рабочие перчатки, выходит на улицу, а Элис уже там — сидит на пластмассовом стуле, без которого не обходится ни один мотель, кутается в толстовку с надписью «Я ЛЮБЛЮ ЛАС-ВЕГАС» и смотрит на лунный серп. — Привет, — говорит Билли. — Привет. Он подходит к краю бетонированной дорожки и пачкает перчатки землей. Когда они приобретают достаточно замызганный вид, стряхивает с них пыль и встает. — Холодина какая, — говорит Элис. — Оно и к лучшему: сможешь надеть куртку. Билли знает, что с восходом солнца станет тепло. Пусть сейчас и октябрь, вокруг пустыня. Но рабочую куртку он все равно наденет. — Хочешь позавтракать? Макмаффин с яйцом? Здешний «Макдак» — круглосуточный. Она мотает головой: — Не хочу есть. — Кофе? — Это можно.