Она вышла за ним к входной двери, Денис остановился и снова посмотрел на неё, хотел что-то ещё сказать, но его прервал настойчивый стук в дверь и крики… Павел проснулся и посмотрел на часы, всего шесть утра… Ещё слишком рано, особенно после вчерашнего празднования. После того, как они с Миланой подписали документы, и она ушла, он ещё долго сидел и разговаривал с матерью, не о чем-то конкретном, а о всяких глупостях, они смеялись, просто радовались обществу друг друга. Павел тысячу раз был благодарен Милане за жёсткие слова, ведь они привели его в чувства и заставили открыть глаза на своё поведение. Он решил, что пока есть возможность, он каждую минуту будет проводить с мамой. Даже вчера, Света пошла спать в соседнюю комнату, а они остались в одной, все сидели и сидели, и не могли наговориться. Он постелил себе на полу и сейчас проснулся от того, что отлежал руку. Перевернувшись на другой бок и подвигав затёкшей конечностью, он уже снова готов был снова провалиться в сон, как что-то заставило его открыть глаза. Он все ещё находился в полудреме и не мог понять, что его взволновало. Но пролежав на спине ещё несколько минут, он понял, что именно привлекло его внимание… На улице было очень холодно, окна и форточки закрыты наглухо, дома полнейшая тишина, в которой легко можно услышать дыхание друг друга. Вот именно этого он и не слышал больше… Паша резко сел на полу, сон словно рукой сняло. Он ещё какое-то время прислушивался, потом встал, уже зная и понимая, что произошло, но отказываясь верить в это. Лена лежала в своей пастели на спине, белизна лица, тронутого раком, стала мертвенной, монитор аппарата подключенного к её руке, почему-то беззвучно показывал прямую линию отсутствующего сердцебиения… Павел опустился на кровать рядом с мамой, он во все глаза смотрел на её лицо, моргая изо всех сил, но это не было сном и никуда не ушло. Прямо у неё на груди лежал лист бумаги, мужчина взял его в руки и узнал мамин почерк, ставший нетвердым и менее быстрым. «Сынок, надеюсь, ты сможешь понять мой поступок и простить за это. Я прожила счастливую жизнь, благодаря тебе, даже, когда нас постигали неудачи в прошлом, я справлялась с ними, зная, что нужна моему мальчику. Теперь ты вырос, как бы мне хотелось побывать на твоей свадьбе, познакомиться с внуками, но волей судьбы, это невозможно… Я знаю, какой мучительной и страшной может быть смерть при этой болезни, поэтому хочу избавить себя от этих мучений, а тебя и Свету от мучений ухода за своим угасающим телом. Пусть это эгоизм, но я хочу, чтобы ты запомнил меня такой, как вчера. Ты подарил мне огромное счастье, счастье быть матерью прекрасного сына. Спасибо тебе за это и прости меня! Люблю тебя. Я навсегда останусь с тобой в сердце. Мама.» Павел опустил руку с листком и закрыл глаза. Он вспомнил, как вчера мама хотела быстро покончить со всеми делами, но он никак не мог даже предположить, что она совершит такое… Кроме неё у него никого не было, как она могла оставить его одного?! Он открыл полные слез глаза и снова посмотрел на лицо мамы, потом встал, его движения были резкими и быстрыми. Злость была в его взгляде, она разгоралась быстро, словно, пламя. Он ударил рукой в стену, снова подошёл к кровати: — Как ты могла?! Его крик был таким громким, таким свирепым, что никто не узнал бы голоса этого милого доброго парня. Он пытался сдерживать слезы, которые уже лились ручьями, пытался сдерживать рыдания, рвущиеся наружу. На его крик вбежала Света, заспанная и в ночной рубашке, она сразу все поняла и медленно подошла к кровати. — Что же ты наделала… — прошептала она, положив руку на одеяло на теле Лены. — Она бросила нас! Бросила меня! Бросила!!! Его громкий крик постепенно перешёл в шёпот, он опустился на пол у кровати мамы, не переставая глядя на её лицо, но теперь пламя злобы сменилось в его глазах болью, болью, которую невозможно побороть, болью, которая не сравнима ни с какими человеческими чувствами, болью, которую невозможно описать словами, страшной болью потери. Они просто сидели и смотрели на женщину, которая была лучшей подругой и заботливой матерью, добрым и отзывчивым человеком, которая испытала в жизни много страданий и счастливых моментов, много потеряла и многого добилась… И больше этой женщины не было. Когда София вырулила на трассу, и Сергей увидел, что никто за ними не гонится, он тут же убрал револьвер от её головы, но не выпустил из рук. Девушку колотило от ярости, в ней не было страха перед наведённым на неё оружием, теперь, когда она видела перед собой человека, виноватого в смертях многих её друзей, человека, которому безоговорочно доверяла, в котором видела мужчину, с которым могла быть вместе, который привлекал её, но вместо этого использовал, словно бронежилет, она готова была накинуться на него голыми руками. И как только они отъехали на приличное расстояние, здравый смысл изменил ей, она резко нажала на педаль тормоза и, отпустив руль, накинулась на Сергея, стараясь бить по прострелянному плечу, ей нужно было, чтобы он потерял сознание, и она могла живым засунуть его за решетку. Но даже с пулевым ранением, истекающий кровью, он превосходил её в силе, и быстро справился с её нападкой, больше похожей на истерику, одной рукой схватив её в охапку и прижав к сидению всем своим весом. София дёрнулась пару раз, но поняла, что это бессмысленно. — Не дергайся! — Сергей сел обратно на сидение, — знаю, что не поверишь, но меньше всего сейчас я хочу, чтобы ты пострадала. — Я это заметила, когда ты прикрылся мною от пули, — ответила София, и её лицо было таким, словно она готова была плюнуть ему в лицо. Сергей достал из кармана мобильник и начал набирать какой-то номер, София молча наблюдала за ним, не двигаясь. — Артём, это Сергей! Я ранен, но сбежал, скоро приеду к вам. Сообщи остальным! Я знаю того, кто нас вычислил! Это… Тут София ногой выбила телефон у него из руки, он упал на пол машины, на этот раз Сергей не успел среагировать так быстро, и она смогла с одного удара разбить экран. — Что ты творишь, мать твою?! На этот раз он пришёл в бешенство, она отклонилась назад, словно прикрываясь от него, но он лишь замахнулся, так и не нанеся удар. — Хватит выпендриваться, а то я передумаю по поводу того, что не хочу тебе навредить! — закричал он, — быстро заведи машину и поехали! — Куда? — Увидишь! — грубо ответил мужчина, снова наведя на неё револьвер. София ехала по дороге, иногда поворачивая в том направлении, куда указывал Сергей, но они уже выехали из тех мест, которые она неплохо знала, и теперь не представляла, где они находятся. На мужчину она старалась не смотреть, но боковым зрением видела, что вся его куртка в крови. Она никак не могла поверить, что ещё несколько часов назад она его целовала, испытывала влечение, некую привязанность, а теперь молится, чтобы он потерял сознание от потери крови, и она могла бы выхватить у него оружие и вернуться домой, даже если придётся при этом его застрелить. Мысленно она перебрала кучу вариантов, как могла бы резко затормозить, чтобы он сильно ударился о лобовое стекло или снова набросится на него, ведь прошло время, он потерял много крови и ослабел. Но шок прошёл, и здравый смысл вернулся к ней, она понимала, что пока он в сознании, то с ней справится, к тому же раз это совсем не тот человек, которого она знала, возможно, он бы мог не колебаться и застрелить её, если не будет вести себя хорошо. Спустя час езды в абсолютном молчании, София очень тихо, словно сама себе, проговорила: — Как ты мог… Сергей ответил не сразу, но все же заговорил: — Мог что? — Да все это… Ты месяцами наблюдал, как мы гоняемся, словно за призраком, а сам и был этим призраком… Наблюдал, как страдали люди, гибли твои коллеги… И Вова… Как ты можешь с этим жить? — О… Ты бы удивилась, с чем можно жить… — усмехнулся он, но потом добавил, — и я не хотел Вовиной смерти. Это вышло из-за его упрямства! — Упрямства? — София недоуменно вскинула голову. — Именно. Его связали, но не хотели убивать. Меня он увидел случайно, свидетелей я никогда не оставляю, но этот парень мне нравился! Я постарался поговорить с ним, убедить работать на меня, мне не хватало таких людей, как он. Но… Он упёрся и случилось то, что случилось… — Ты чудовище… — Нет, дорогая, — София посмотрела на него со всей злобой, которая клокотала у неё в груди, — я не чудовище. Это лишь работа. Такая же работа, как у тебя. Меня наняли, я и делаю все, чтобы хорошо выполнять свои обязанности. — Кто мог тебя нанять? Ты же сам начальник охраны всего края! — А тебя не удивило, почему человек в такой высокий должности лично ездит на поиски каких-то преступников? — Удивило… Но я думала, ты просто любишь эту работу. — Я приехал, как только понял, что под нас копают, чтобы все лично контролировать. И все было замечательно, я планировал уехать через пару месяцев, но этот… Урод, которого ты видела в лесу… — Который целился в тебя? — Да. Он все испортил! Подобрался слишком близко! Перебил кучу моих людей! Он ждал, чтобы поймать меня. Мне не нужно было сегодня ехать в лес самому, но, видимо, мозг плохо соображал после выпитого алкоголя и… Твоих объятий. София вздрогнула. — Все, что я говорил тебе, моя симпатия, это было искренне. Тут девушка начала смеяться. Сергея удивила такая реакция, он в растерянности смотрел, как она зашлась в приступе хохота и не могла остановиться, билась, словно в истерике, а как только смогла говорить, произнесла: — Ты сам-то слышишь себя?! «Дорогая», «моя симпатия»! Да ты подставил меня под пулю, чтобы спасти свою чёртову шкуру!!! — Да никто бы тебя не застрелил! А вот меня запросто! — Что это значит? — Я хорошо знаю этих людей, вернее этого человека! Несколько лет назад, он бы спустил курок, не думая! Но потом, когда мы ещё работали вместе… — Где? Где вы работали? — По правую сторону закона. Спец отряды с максимальными доступами ко всему. Мы могли убивать кого угодно, лишь бы достичь цели, и это было законно. — Боже мой, — еле слышно прошептала София. — Так вот, ещё когда мы работали вместе, он начал ныть, что устал от такой жизни, не может спать спокойно, зная, что постоянно гибнут люди вокруг… А теперь, когда я понял, что в хижине был именно он, и при этом оставил в живых твою новоиспеченную подружку, стало ясно, что он старается максимально сократить список убийств невинных людей. Поэтому он не стал стрелять и в тебя! — Но почему вы оказались по разные стороны той дороги?.. — Почему я стал «чудовищем», а он меня ловит? София кивнула, не в состоянии произнести ни слова. — Я им и был! Благодаря такой работе, которая была у нас, привыкаешь к тому, что вокруг постоянно умирают люди. Они умирали раньше и умирают теперь, только теперь я дергаю за ниточки и имею все, что пожелаю, а не живу на постоянных базах, бункерах, хижинах и прочих секретных местах. — То есть ты полностью безразличен к человеческим жизням? — Нет… Я такой же человек, как и ты. Мне также жаль Вову, тех ребят в лесу, причём с обеих сторон, просто я не делаю из этого трагедии. Они въехали в какой-то коттеджный посёлок, находящийся в горах. Дома стояли на расстоянии пары километров друг от друга, но все были каменными высокими, с огромными заборами. Сергей указал, у какого из них остановиться. София медленно припарковала машину, рассматривая пятиэтажный практически замок. — Где мы? — спросила она, не выходя из машины. Сергей не ответил, ворота открылись, оттуда вышли двое мужчин с автоматами через плечо. Они подошли вплотную к автомобилю, Сергей вышел, махнув им рукой, чтобы помогли ему, только теперь, когда он стоял, София обратила внимание, что ноги плохо его держат после такого количества потерянной крови. — Что с ней? — спросил один из мужчин. — Она была моим щитом, — ответил Сергей. — Бросить её в подвал? Сергей посмотрел на девушку, которая побледнела при этих словах.