— Торговцы уверяют, что в толпе, убившей булочника, были и золотые плащи. Просители требуют встречи с самим королем. — Ну и дураки. — Тирион отослал бы их со словами сожаления, племянник прогонит их кнутами и копьями. Тириону даже хотелось допустить их к королю… но он не смел. Рано или поздно враг подступит к Королевской Гавани — не один, так другой, — вовсе ни к чему заводить предателей внутри городских стен. — Скажи им, что король Джоффри разделяет их опасения и сделает для них все возможное. — Им нужен хлеб, а не посулы. — Если я дам им хлеб сегодня, завтра они придут к воротам и запросят вдвое больше. Кто там еще? — Черный брат со Стены. Стюард говорит, он привез с собой мертвую руку в склянке. — Удивляюсь, как это ее никто не съел. Его, пожалуй, надо повидать. Это, случаем, не Йорен? — Нет. Какой-то рыцарь, Торне. — Сир Аллистер? — Из всех черных братьев, кого он видел на Стене, сир Аллистер Торне пришелся Тириону по вкусу менее всего. Озлобленный, низкий человек, придающий слишком большое значение собственной персоне. — Нет, мне что-то пока не хочется видеть сира Аллистера. Найди ему каморку, где тростник не меняли уже с год, и пусть его рука погниет еще немного. Бронн прыснул и пошел своей дорогой, а Тирион начал взбираться по лестнице. Ковыляя через внешний двор, он услышал, как поднимают решетку. У ворот ждала его сестра с большим отрядом. На своем белом скакуне она возвышалась над ним — богиня в зеленом наряде. — Здравствуй, брат, — не слишком приветливо сказала она. Королева осталась недовольна тем, как он разделался с Яносом Флинтом. — Ваше величество, — учтиво поклонился Тирион. — Ты сегодня прелестна. — Серсея была в золотой короне и горностаевом плаще. В ее свиту входили сир Борос Блаунт из Королевской Гвардии — в белой чешуйчатой броне и хмурый, как обычно; сир Бейлон Сванн, с луком на отделанном серебром седле; лорд Джайлс Росби, кашляющий пуще обыкновенного; Галлин-пиромант из Гильдии Алхимиков и новый фаворит королевы, ее кузен сир Лансель Ланнистер, бывший оруженосцем у ее покойного мужа и произведенный в рыцари по настоянию вдовы. Охрану составляли Виларр и двадцать его гвардейцев. — Куда это ты собралась? — Я объезжаю городские ворота, чтобы осмотреть новые скорпионы и огнеметные машины. Должен же кто-то проявить заботу о городской обороне, раз ты к этому безразличен. — Ясный зеленый взор Серсеи был прекрасен, даже когда выражал презрение. — Меня уведомили, что Ренли Баратеон вышел из Хайгардена. Он идет по Дороге Роз со всем своим войском. — Мне Варис сказал то же самое. — Он может быть здесь к полнолунию. — Нет, если будет двигаться столь же неспешно, — заверил ее Тирион. — Он каждую ночь пирует в каком-нибудь замке и устраивает ассамблею на каждом перекрестке. — И каждый день к нему собирается все больше знамен. Говорят, в его войске уже сто тысяч человек. — Ну, это вряд ли. — За ним стоят Штормовой Предел и Хайгарден, дурак ты этакий. Все знаменосцы Тирелла, кроме Редвинов, да и за них меня надо благодарить. Пока побитые оспой двойняшки остаются в моих руках, лорд Пакстер будет сидеть в Бору и радоваться, что можно не лезть в драку. — Жаль, что ты и Рыцаря Цветов не зажала в своем прелестном кулачке. Но у Ренли есть и другие заботы помимо нас. Наш отец в Харренхолле, Робб Старк в Риверране… на его месте я вел бы себя почти так же. Шел бы вперед потихоньку, выставлял бы напоказ свою силу, наблюдал и выжидал. Пусть мои соперники воюют — мне спешить некуда. Если Старк нас побьет, весь юг упадет в руки Ренли, точно плод с ветви, и это без единой потери. Ну а если выйдет по-иному, он обрушится на нас, не дав собраться с силами… Серсею это не успокоило. — Я хочу, чтобы ты заставил отца прийти с армией в Королевскую Гавань. «Где этой армии делать совершенно нечего — разве что внушать тебе чувство безопасности». — Когда это я мог заставить отца сделать то или иное? — Ну а когда ты намерен освободить Джейме? Он стоит сотни таких, как ты. — Только не говори об этом леди Старк, — криво усмехнулся Тирион. — У нас нет на обмен сотни таких, как я. — Отец, должно быть, ума лишился, посылая сюда тебя. Пользы от тебя никакой — один вред. — Серсея тряхнула поводьями, повернула коня и рысью выехала за ворота в струящемся позади горностаевом плаще, а свита последовала за ней. По правде сказать, Ренли Баратеон не внушал Тириону и половины того страха, что его брат Станнис. Ренли пользуется любовью простого народа, но он никогда еще не водил людей в бой. Станнис же — человек жесткий, холодный и непреклонный. Знать бы, что происходит на Драконьем Камне… но ни один из рыбаков, которым Тирион заплатил и послал шпионить за островом, так и не вернулся. Даже осведомители, которые, как утверждает евнух, имеются у него в замке Станниса, хранят зловещее молчание. Но в море замечены полосатые лисские галеи, и Варису доносят из Мира о капитанах, поступивших на службу к Станнису. Если Станнис ударит с моря, пока его брат Ренли будет штурмовать ворота, голову Джоффри скоро вздернут на пику. Хуже того — рядом с ней окажется голова Тириона. Удручающая мысль. Надо как-то удалить Шаю из города, пока дело не обернулось совсем скверно. Подрик Пейн, потупившись, стоял у дверей в горницу. — Он там, — произнес парень, обращаясь к поясной пряжке Тириона. — В вашей горнице, милорд. Тирион вздохнул: — На меня смотри, Под. Меня бесит, когда ты разговариваешь с моим паховым щитком, тем более его на мне нет. Кто у меня в горнице? — Лорд Мизинец. — Подрик мельком взглянул на Тириона и тут же опустил глаза. — То есть лорд Петир. Лорд Бейлиш. Мастер над монетой. — Послушать тебя, так их там полным-полно. — Парень сгорбился, точно его ударили, и Тирион ни с того ни с сего почувствовал себя виноватым. Лорд Петир сидел у окна, томный и нарядный, в бархатном сливовом дублете и желтом атласном плаще, положив руку в перчатке на колено. — Король стреляет зайцев из арбалета, — сказал он. — Зайцы побеждают. Хотите взглянуть? Чтобы взглянуть, Тириону пришлось стать на цыпочки. Один заяц лежал убитый, другой, дергая длинными ушами, издыхал со стрелой в боку. Израсходованные стрелы валялись на утоптанной земле, как солома, раскиданная бурей. — Давай! — крикнул Джоффри. Егерь выпустил зайца, которого держал, и тот поскакал прочь. Джоффри спустил курок арбалета и промахнулся на два фута. Заяц встал на задние лапы и уставился на короля, дергая носом. Джофф, выругавшись, покрутил вороток, заново натянув тетиву, но заяц ускакал, не успел он зарядить стрелу. — Давай другого! — Егерь запустил руку в садок. Этот зверек, бурый, затерялся среди камней, а торопливый выстрел Джоффа едва не угодил сиру Престону в пах. Мизинец отвернулся от окна и спросил Подрика: — Любишь ты тушеную зайчатину, мальчик? Под вперил взор в сапоги гостя — красивые, из красной кожи с черным орнаментом. — Это едят, милорд? — Да. Скоро зайцы разбегутся по всему замку, и мы будем есть это три раза в день. — Все лучше, чем крысы на вертеле, — сказал Тирион. — Оставь нас, Под. Впрочем, лорд Петир, может быть, желает выпить чего-нибудь? — Благодарю покорно. «Выпей с карликом — и завтра проснешься на Стене», как говорят в замке. Черное делает мою нездоровую бледность еще заметнее. «Не бойся, милорд, — подумал Тирион, — для тебя я припас не Стену». Он сел на высокий, с мягкими подушками стул и сказал: — Как вы нынче нарядны, милорд. — Вы меня огорчаете. Я стараюсь быть нарядным каждый день. — Это новый дублет? — Да. Вы очень наблюдательны. — Сливовое и желтое. Это цвета вашего дома? — Нет. Но человеку надоедает носить одни и те же цвета день за днем — по крайней мере мне. — И кинжал у вас красивый. — Правда? — Мизинец с озорным блеском в глазах извлек его из ножен и оглядел, словно видел впервые. — Валирийская сталь, а рукоятка из драконьей кости. Простоват немного, конечно. Он ваш, если пожелаете. — Мой? — Тирион посмотрел на него долгим взором. — Ну уж нет. — «Он знает, наглец. Он знает и знает, что я знаю, но думает, что я не посмею его тронуть». Если был когда-нибудь человек в золотой броне, то это Петир Бейлиш, а не Джейме Ланнистер. Знаменитые доспехи Джейме — это просто позолоченная сталь, а вот Мизинец… Тирион узнал о славном Петире такое, что его еще больше обеспокоило. Десять лет назад Джон Аррен дал Бейлишу какую-то мелкую должность в таможне, где лорд Петир вскоре отличился, собирая втрое больше, чем все другие королевские сборщики. Король Роберт был известный мот, и человек, способный получать с двух золотых драконов третий, стал бесценным приобретением для королевского десницы. Мизинец взлетел наверх с быстротой стрелы. За свои три года при дворе он сделался мастером над монетой, вошел в Малый Совет, а доходы в казну возросли в десять раз против тех, что получал злосчастный предшественник Петира… правда, и долги короны сильно увеличились. Искусным жонглером был Петир Бейлиш. И умной головой. Он не просто собирал золото и запирал его в сокровищницу, о нет. Он отделывался от кредиторов короля обещаниями и пускал королевское золото в оборот. Он скупал повозки, лавки, дома, корабли. Он скупал зерно, когда зерна было в избытке, и продавал хлеб, когда хлеба недоставало. Он покупал шерсть на севере, полотно на юге и кружево в Лиссе, запасал это впрок, красил и продавал. Золотые драконы плодились и множились, а Мизинец все отдавал их в люди и пригонял домой вместе с выводком. При этом он всюду пристраивал своих людей. Хранителей Ключей, всех четверых, назначил он, а также королевского счетовода и королевского весовщика и начальников всех трех монетных дворов. Из десяти портовых смотрителей, откупщиков, таможенных сержантов, сборщиков пошлин, скупщиков шерсти, ростовщиков, винокуров девять были людьми Мизинца. В большинстве своем они происходили из средних слоев: сыновья купцов и мелких лордов, порой даже чужестранцы, — но на поверку оказывались куда способнее своих высокородных предшественников. Никому не приходило в голову оспаривать эти назначения — да и зачем бы? Мизинец ни для кого не представлял угрозы. Умный, улыбчивый, открытый, всеобщий друг, всегда способный раздобыть столько золота, сколько нужно королю или деснице, и притом очень скромного происхождения, чуть выше межевого рыцаря, — он был не из тех, кого боятся. Не было у него ни знаменосцев, ни армии вассалов, ни укрепленного замка, ни сколько-нибудь заметных владений, ни видов на выгодную женитьбу. «Так как же посмею я его тронуть, даже если он изменник?» — думал Тирион и вовсе не был уверен, что посмеет, по крайней мере теперь, когда идет война. Со временем он мог бы заменить людей Мизинца на ключевых постах своими, но… Со двора донесся крик. — Ага. Его величество убил зайца, — заметил лорд Бейлиш. — Очень неповоротливого, как видно. Милорд, вы воспитывались в Риверране — и, как я слышал, очень сблизились с Талли. — Верно. Особенно с дочками. — И насколько же? — Я лишил их невинности — этого довольно? Свою ложь — Тирион был почти уверен, что это ложь, — Мизинец преподнес с таким небрежным видом, что многие бы поверили. Быть может, это Кейтилин Старк лжет? И о том, как лишилась невинности, и о кинжале? Чем дольше Тирион жил, тем больше убеждался, что ничего не бывает простым и мало что можно принимать на веру. — Меня дочери лорда Хостера не любят, — признался он. — Вряд ли они захотят выслушать какое бы то ни было мое предложение, но к тем же словам, исходящим от вас, могут отнестись более благосклонно. — Смотря какие это будут слова. Если вы намерены предложить Сансу в обмен на вашего брата, поищите кого-нибудь другого. Джоффри никогда не расстанется со своей игрушкой, а леди Кейтилин не такая дура, чтобы сменять Цареубийцу на девчонку.