– Привет, пап. – Привет, солнышко. Ты ведь не за деньгами? – пошутил Кит. Эмма рассмеялась. – Нет, хотя если у тебя найдутся лишние, я не против. – Чем вы тут заняты? – спросил он, беря банан из корзинки с фруктами и роняя яблоко. Оно упало на пол и, подпрыгивая, подкатилось к ногам Мелани. Подняв и оценив ущерб, она отправила плод в мусорную корзину. – Я только что из университета, нужно пробежаться по списку в последний раз. Марк хочет получить окончательное подтверждение по каждому пункту перед завтрашней репетицией. Нам с мамой нужно только отметить некоторые моменты и на этом все. Поверить не могу, что через несколько дней стану замужней женщиной! Так странно и в то же время волнующе! Эмма сняла с плиты поющий чайник и налила кипяток в свою чашку, от которой поднялся благоуханный аромат чая с молоком и специями. – По-моему, мы с мамой не готовы к тому, что ты выросла. Может, лучше вместо замужества снова поиграешь в Барби? – пошутил Кит. – Ну, если купите для нее домик… и для меня… – в тон откликнулась Эмма, прихлебывая чай. Кит улыбнулся, затем перевел взгляд на до сих пор висевшую в кухонном окне черепашку из цветного стекла, которую дочь сделала в третьем классе. Муж был сегодня какой-то немного не такой. Взбудораженный или, скорее, выбитый из колеи. – Теннисон сегодня была в центре и завезла чек… – Чек? Какой еще чек? Я же сказала ей, что мы сами в состоянии заплатить за свадьбу дочери! В душе Мелани поднялось раздражение. Почему этой женщине обязательно надо во все влезть? Если у нее полно денег, это еще не значит, что остальные не могут без них обойтись! Вечно ей нужно себя показать! Монструозный венок, который она прислала на похороны Хиллари, несли двое. Даже по такому печальному поводу не упустила случая выделиться! Нет, пора кому-то приструнить Теннисон! – Это просто сме… – Мы оставляли залог в ресторанчике, где будет проходить репетиция, помнишь? Она возвращает половину вам с папой, – вмешалась Эмма. – А… Ну да. Понятно. Мелани стало неловко из-за слишком поспешно сделанных выводов. Она была на них горазда – во всяком случае, на это постоянно намекал Кит. Тот как раз вышел из кухни, бросив кожуру от банана на столешницу, которую Мелани вытерла перед тем, как выйти наружу. Телефон и портфель тоже так и остались лежать. Она постаралась подавить раздражение – муж в последние недели был особенно добр и терпелив с ней. Видимо, ощущал вину за то, что остался во Флориде и приехал с Шарлоттой на машине только сутки спустя после смерти Хиллари. Мелани не стала скрывать недовольства его отсутствием, когда он был ей нужен. Презентация – это, конечно, важно, но разве не важнее поддержать жену, которая только что потеряла сестру? Едва покинув дом Теннисон, Мелани погрузилась в печальные заботы – следовало подписать свидетельство о смерти, сделать необходимые приготовления, выбрать любимое платье Хиллари, пусть мать и предпочла скромную церемонию прощания только для близких и похороны в закрытом гробу для всех остальных. Мелани варила кофе в безумных количествах, определяла, какие цветы будут в венках, договаривалась с пастором и так далее. Все это время она пыталась справиться со всепоглощающим горем, гложущим душу. Наконец-то прибывший Кит гладил жену по спине, подставлял плечо, чтобы могла выплакаться, и старался хоть немного помогать по дому. И все же неряшливость мужа раздражала. Следующие полчаса они с Эммой занимались списком, который прислал Марк. В основном требовалось действительно только подтвердить выбор – от торта и половника для пунша до гостей, которым нужно было веганское или безглютеновое меню. Обе похихикали над дядей Джоном, который в ответе на приглашение указал пункт собственного изобретения: «побольше мясного и мучного». Отправив окончательный список Марку по электронной почте, Эмма ушла готовиться к празднеству. Вместо традиционного девичника подруги решили устроить для нее коктейльную вечеринку, на которой невесте будут дарить нижнее белье. Потом планировалось отправиться на лимузинах в местный гриль-бар на игру в бинго с ведущими-трансвеститами. Теннисон со своими блестками, яркими нарядами и фальшивой грудью наверняка будет чувствовать себя там как рыба в воде. Мелани пошла в спальню, собираясь залезть в душ и вымыть голову. Уложенные каскадом мелированные волосы делали ее моложе на несколько лет, и хотя возиться с ними приходилось теперь минут на десять дольше, конечный результат того стоил. Не говоря уж о том, что – нет худа без добра – из-за переживаний последних недель Мелани сбросила еще десять фунтов. Она нашла отличное, в самый раз для матери невесты, бледно-голубое с небольшой искоркой платье с открытой спиной, слегка расширяющееся книзу от колен. И к тому же на пару размеров меньше своего обычного. Мелани гордилась тем, как в нем выглядела, и не могла дождаться, чтобы Кит увидел его на ней в субботу. Сеансы у семейного психолога продвигались отлично. Смерть сестры в какой-то степени позволила раскрыть перед мужем то, о чем обычно умалчивалось. Боль утраты все еще не отпускала, зато, по крайней мере, их брак встал на нужные рельсы. Кит сидел на кровати все в той же одежде и разглядывал семейное фото с отдыха на Карибах. От выражения лица мужа Мелани стало не по себе. – Что, подумываешь съездить туда снова? Может, на нашу годовщину? – предложила она, остановившись. – Мне нужно с тобой поговорить, – произнес он. Тон был такой серьезный и невеселый, что у Мелани все внутри упало. – Что случилось? Муж глубоко вдохнул. – Слушай, я знаю, что ты последнее время в стрессовой ситуации. Свадьба Эммы и смерть Хиллари слишком тяжело тебе дались… Она подошла и, сев рядом, взяла его руку в свою. Потом посмотрела на него, слегка улыбнувшись. – Да, было очень непросто, но мы справимся. Скоро все постепенно придет в норму. Ну, я надеюсь. Кит слегка сжал кисть жены и, отпустив, поставил рамку на прикроватный столик. – В общем, я, возможно, не был с тобой полностью честен у психолога. На тебя и так все навалилось, особенно со смертью Хиллари, так что я не хотел обрушивать еще больше. Тебе требовалось время, и сейчас ты, кажется, почти пришла в себя. Однако сам я последние недели с трудом справляюсь. На работе все тяжелее и тяжелее. Ты знаешь, какая морока добиваться всяких разрешений и договариваться с владельцами земли. Я сыт этим по горло. – Не нужно скрывать свои чувства только потому, что я горюю по сестре. Если работа тебя выматывает, надо было так и сказать. Кит пожал плечами. – Дело не только в ней. Сегодня заходила Теннисон… Мелани поднялась и прошлепала в их большую ванную. Нехорошее предчувствие терзало по-прежнему. Все это словно уже было – в каком-то фильме или во сне… И не предвещало ничего хорошего. Рука машинально открыла дверь душа и, повернув ручки, выставила нужную температуру. – Ты говорил. Вернуть половину залога за место, где пройдет репетиция свадьбы. Кит вошел следом и опустился на мягкую оттоманку, расставив колени и сжав руки в замок. Мелани заметила на коврике под белой льняной оторочкой обрезки ногтей. Ведь миллион раз просила убирать за собой! Как об стенку горох! – Да, она занесла чек… Мелани собиралась уже скинуть потную футболку и старые спортивные шорты, но что-то в повисшей в ванной атмосфере удерживало от этого. Секса у них с Китом не было с Дестина. Надежда восстановить более близкие, интимные отношения улетучилась после смерти сестры. Сил едва хватало пережить очередной день с непрестанными приготовлениями к свадьбе. Каждый вечер Мелани, когда муж уже ложился, допоздна засиживалась перед телевизором, довязывая цветастый шарф, который когда-то начала для Хиллари, да так и не закончила. Почему-то казалось очень важным его завершить, хоть та уже никогда его не наденет, а семейные фильмы с их неизменным тошнотворным хеппи-эндом действовали до странного успокаивающе. Хотя логичнее было бы искать утешения в объятиях мужа… Может, в этом все дело? Кит всегда любил секс и за последнюю неделю неоднократно пытался приласкать жену, но та всякий раз только начинала плакать. Сама себя корила и все же просто не способна была сейчас на физическую близость. От этого чувствуешь себя слишком живой, что приносит ощущение вины и печали. – И?.. – спросила Мелани, когда муж надолго замолк, уставившись на свои руки. – Я считаю, нам надо подумать над тем, чтобы пожить отдельно, – проговорил наконец он. Она моргнула. – Что? – Ну, на время… В этот момент Мелани поняла, что чувствовал койот из мультика, вмятый в скалу огромным ядром для разрушения зданий. – Ты хочешь разъехаться?! То есть с последующим разводом? Кит выставил руки ладонями вперед. – Нет, нет, этого я не говорил. Я же сказал – на время. Без скоропалительных решений. Просто попробовать. В последнее время все как-то слишком напряженно – я совсем не чувствую удовольствия от жизни, Мелани. «Не ты один!» – хотелось закричать ей. – Я даже уже не понимаю, чего хочу, – продолжал Кит. – Раньше мне казалось, что знаю, но вот мне уже почти пятьдесят – и я спрашиваю себя: и это все? Ничего больше?.. Наверняка и ты чувствуешь то же самое. Мелани все еще не могла произнести ни слова. Муж называл «и это все?» их брак, двоих детей, поднятый с нуля бизнес, всю их жизнь, которую они так тщательно выстраивали в соответствии со своими желаниями? Разве речь шла не о той самой «американской мечте»?! Да какого хрена, в конце концов?! Кит встал и принялся расхаживать взад-вперед, запустив руки в волосы. – Неужели ты не задаешься тем же вопросом? Взять твою сестру. Для нее все закончилось, ее больше нет, а чего она успела достичь? Серьезно, я не хочу умереть завтра, зная, что в моей жизни не было ничего, кроме этого. – Он развел руки и крутанулся на месте. – Чего же еще тебе нужно? – Ой, да ладно, Мел. Вспомни обо всех тех вещах, которые ты никогда не делала. Потому что я только о них сейчас и думаю. Я не научился нырять с аквалангом, и мотоцикл ты мне не позволила купить, и в горы я тоже не поднимался! Жизнь проносится мимо, а мы беспокоимся о тормозах на пикапе, о том, не вредными ли химикатами травят насекомых у нас в доме, о доходности акций… Да какая разница?! Мы растрачиваем себя на мелочи, на бесконечные неважные дела. С меня хватит! Я хочу чего-то большего. Мелани не знала, что ответить. В рот ей будто напихали наполнителя из бумажных полосок, который недалекие люди кладут для украшения в корзинки с подарками и ради которого приходится потом вытаскивать пылесос. Скажи она сейчас что-нибудь, и эта дрянь разлетится во все стороны сморщенными клочками души. И неизвестно, есть ли такой пылесос или щетка, чтобы все потом собрать обратно. Так что Мелани просто молча смотрела на мужа, шагающего туда-сюда с мучительно искаженным лицом, – будто это не она, а он страдал от мысли об их распадающемся браке. – Скажи же что-нибудь! – потребовал Кит, останавливаясь перед женой. Однако горло, стиснутое от непролившихся слез и жгучего гнева, не повиновалось. Мелани лишь помотала головой, стараясь не заплакать. Удержать себя в руках. Лицо мужа смягчилось. – Я понимаю, что это все неожиданно, и время, наверное, я выбрал не лучшее, но то, что сказала Теннисон, так на меня подействовало… Иногда нужно найти в себе мужество принять решение. Или делать, или нет. Теннисон?.. Мелани повернула голову и поймала свое отражение в зеркале. Завитые, уложенные каскадом волосы выглядели глупо, автозагар лежал неестественно, лицо бледное и одутловатое, мешковатая грязная одежда… И в таком виде встретить известие от мужа, что их брак подошел к концу! «Разъехаться на время» – это почти гарантированно развод. Пересчитать случаи, когда их друзья начинали жить отдельно и потом сходились снова, можно было по пальцам одной руки. Точнее, хватило бы и кулака. – Так что тебе сказала Теннисон? Кит остановился и посмотрел на жену. – Да ничего особенного, в общем-то. Хотя как посмотреть… По сути, она помогла разобраться, что мне на самом деле нужно от жизни. – И что же? – Чувство удовлетворения. Мелани задумалась, прикусив губу.