И если мы так поступим, то Горбачев точно отмазаться не сможет. Никакие Сусловы и Андроповы не помогут. У нас будет возможность доставить эти документы по назначению? — В принципе, да, — ГРУшник задумчиво посмотрел на меня, — Технически это выполнимо. Для отправки письма в комитет партийного контроля есть разные варианты. Боголюбову передать документы тоже возможно, как и Щелокову. Просто надо прикинуть, как это красиво сделать. — Насчет Щелокова я же говорил, через Викторова. Удобно и эффективно. Борис Алексеевич сам Горбачева не переваривает. И эту историю ему не забыл. — Чем я больше тебя слушаю, тем больше поражаюсь, — седой, прищурившись, смотрит на меня, — Откуда ты всё это знаешь? — Сорока на хвосте принесла, — улыбаюсь я, — Вам, что Петр Иванович сказал обо мне? — Что у тебя имеется вся необходимая информация. Просил ничему не удивляться и внимательно прислушиваться к твоим рекомендациям, — ответил ГРУшник, — Но все равно, чудно всё это. — Вот и прислушивайтесь. А вообще не забивайте этим голову. Какая вам разница, где я беру эту информацию? Главное, что она правдивая. — И то верно, — Андрей Иванович, растянул губы в ответной улыбке, но глаза остались холодными, — А насчет правдивости, проверим. — Ладно, — ГРУшник хлопает ладонь по столу, — В принципе, Лешин план действий принимается. Так и будем работать. Теперь по тактике и стратегии. Послушал я Алексея и решил сделать, так как он сказал. Разделимся на две группы. Мы с Игорем Семеновичем уже имеем опыт и представление как работать, он, правда, больше по силовому профилю, но всё-таки знания определенные есть. Поэтому предлагаю такой состав групп: Зорин работает с Шелестовым, я с Мальцевым. Возражения есть? — Я бы лучше с Серегой поработал вместе, — отвечаю ГРУшнику. — Исключено, — взгляд седого холодеет, — Ни ты, ни Мальцев не обладают необходимым опытом, и не способны быстро принять верное решение, особенно в экстремальной обстановке. Рядом с каждым из вас должен быть опытный наставник и куратор. Тогда возможность успешно сделать нашу работу значительно повышается. — Ладно, — вздыхаю я, — Убедили. Ну не рассказывать ему о своем настоящем возрасте. Я этому человеку настолько не доверяю. Хотя гнили в нем точно нет. Это интуитивно чувствуется. — Теперь, о документах прикрытия, — Андрей Иванович окидывает нас взглядом, — Фотографии на паспорта у вас остались? — Да, — подтверждает Зорин. Мальцев кивает. Отлично, захватите завтра утром с собой. Встречаемся в десять утра у «Шоколадницы». Сделаю Вам липовые паспорта, на всякий случай. Завтра ещё надо будет проехаться в одно место. Там я вас в военной форме сфотографирую. — Зачем? — интересуется Серега. — На удостоверения КГБ. Зорин станет капитаном КГБ, старшим оперуполномоченным Игорем Аркадьевичем Казанцевым, Сергей, соответственно, старшим лейтенантом, Сергеем Владимировичем Поздняковым. А я, — усмехнулся ГРУшник, — Алексеем Ивановичем Востриковым — майором госбезопасности. Все будут официально иметь право на ношение оружие. Только запомните, удостоверениями не сверкать. Их необходимо использовать в крайнем случае. Территориально мы будем приписаны к Московской области и у местных коллег, если засветимся, возникнет к нам куча вопросов и претензий. А в случае нашей поимки, сразу вскроется, что это профессионально сделанная липа. — А как же институт? — робко интересуется Серега. — Прогуляешь, ничего страшного не случится. Тем более, что официально ты тоже на сборы уезжаешь, вместе с Шелестовым. Игорь Семенович всё подготовит, тем более, что документы я ему передал. Он даже сам туда может ваши фамилии вписать. Зорин кивает. — Подготовка документов, наверно, время займет? — уточняю я. — Нет, всё очень быстро сделаем, — отвечает ГРУшник, — Буквально за два-три часа. — Техника на грани фантастики! — поражаюсь я, — Вы, наверно, волшебник. Как за такое время это возможно? — Секрет фирмы, — ухмыльнулся седой — Да, у него, скорее всего пустые корочки с собою имеются, — объяснил Зорин, — если фото есть, на всё про всё дел, пять минут, при соответствующих навыках. Нелегалы и разведчики в других странах так себе личность меняют, при необходимости. ГРУшник метнул недовольный взгляд на наставника, поджал губы, но промолчал. После небольшой паузы он продолжил: — А тебе, Шелестов, сделаем студенческий билет техникума общественного питания. Будущим поваром станешь. — Да мне все равно, — жму плечами. — Вот и отлично, — ухмыльнулся ГРУшник, — Будешь Алексеем Петровичем Даниловым. Годится? — Вполне. — Теперь по задачам. В Ставропольский край едем двумя группами. Сначала выезжаю я с Сергеем. В шесть вечера. Затем Шелестов с Зориным. На полпути можно остановиться в Воронеже в одноименной гостинице. Она находится площади Ленина, 8, в центре города. Но лучше, если устали, перекемарить два-три часа на трассе в укромном уголке. В Ставрополье, уже подготовлены места проживания. Вы с Шелестовым заселитесь в квартиру рядом с Александровской площадью. Завтра я вам выдам ключи и скажу точный адрес. Владелец в длительной командировке за границей. Соседи знают, что должен приехать его брат с сыном, поэтому вопросов не возникнет. Всю необходимую информацию я дам Игорю Семеновичу завтра. Мы перекантуемся в частном секторе у моего знакомого. Там тоже особых вопросов не возникнет, его часто посещают друзья и родственники. Мы сами к вам заедем в субботу. Ориентировочное время — час дня, плюс-минус пятнадцать минут. Если что-то произойдет, и мы не придем, подходите в половине третьего к входу кинотеатра «Экран», он рядом с вашим домом находится, на Александровской площади. Резервное место для встречи мемориал на Комсомольской горке в четыре часа. Если кого-то из нас и там не будет, никаких действий не предпринимайте, а сразу же уезжайте из Ставропольского края. Теперь по целям. Задача Зорина и Шелестова выйти на контакт с сотрудником крайкома Петром Васильевичем Звягинцевым. Так ведь его зовут Леша? — Да, — подтверждаю я. — Опознать его сможешь? На секунду прикрываю глаза, вспоминая подробности видения. Невысокий худенький человечек с редеющей темно-русой шевелюрой и невыразительным взглядом серых глаз. — Конечно. — Отлично. Значит, Вы должны выйти на Звягинцева и получить от него компрометирующие документы на Горбачева по тем темам, которые ты обрисовал: ипатьевский метод уборки зерна, строительство оросительной системы и животноводческих комплексов, межхозяйственные предприятия. Должно быть ясно видно, что всё в результате его деятельности краю причинен огромный финансовый ущерб, а все отчеты, отправленные в Москву — полное фуфло. Затем вы денек другой катаетесь по Ставрополью и фотографируете пустые животноводческие комплексы, обводнительно-оросительную систему так, чтобы было видно отсутствие гидроизоляции и облицовки. Отмечаете, где находится каждое место, название села, колхоза. Особенно много не надо, достаточно пять-восемь мест зафиксировать. — Андрей Иванович, если мы будем снимать, то сто процентов, внимание к себе привлечем лишнее. Спалиться можем, — заметил я. — За это не переживай, — усмехнулся ГРУшник, — я Игорю Семеновичу передам специальную папочку со спрятанной камерой для скрытой съемки. — «Зола»? — усмехнувшись, уточняет Зорин. Седой выдерживает секундную паузу, а потом неохотно кивает. — Можете с собой взять Звягинцева, он вам всё покажет, если не струсит и согласится. Это даже будет лучшим вариантом, снимающим многие вопросы. А после операции мы его спрячем на время. Пусть возьмет отгулы или придумает какую-нибудь причину для командировки. Далее, заедете в несколько колхозов, к председателям, наиболее пострадавшим от идиотских инициатив Горбачева. Но здесь надо быть очень осторожным. Это самый опасный момент. Поэтому его лучше отложить напоследок. — Я, кстати, несколько таких колхозов и совхозов тоже могу назвать, — сообщаю ГРУшнику, — Например, «Кубань», «Заря» и «имени Парижской Коммуны». Там председатели на Меченого дюже злые. Особенно из-за МХП и постоянных поборов. — Вот, кстати, и о поборах, — поднимает палец седой, — Если получится и об этом получить показания, совсем замечательно будет. — А мы что делать будем? — интересуется любопытный Мальцев. — А мы поговорим с Проценко. Он, как опер, должен знать местные реалии, и может помочь накопать компромат на «хозяина Ставрополья» в частности о взятках, мздоимстве и преступном использовании своего служебного положения. Рискованно, конечно. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Если возникнет нехорошая ситуация, будем в темпе уходить из края. Попробуем использовать Лешину информацию, и собрать железный компромат на Горбачева. — А деньги? — не унимается Серега, — У меня есть кое-что, но на такую поездку нужна определенная сумма. — Фонды у нас ограниченные, — вздыхает седой, — Сильно большие деньги выдать не смогли, это привлекает внимание и вызывает ненужные вопросы. Поэтому Петр Иванович официально отправил меня в отпуск, дал распоряжение выдать премию, начисленные деньги и компенсацию расходов по загранкомандировкам. Итог: нас на всё эти дела 800 рублей на четверых. Соответственно, по 400 на каждую группу. Больше не получилось. Но у меня ещё и целая пачка талонов на бензин есть. На поездку должно хватить и ещё больше половины останется. — Кстати, насчет денег, у меня тоже есть немного. Готов ради такого дела потратиться, — добавляю я. — И сколько это, немного? — вкрадчиво интересуется седой. «Ага, так я тебе сейчас и скажу», — мысленно улыбаюсь. — Рублей сто будет, — отвечаю Андрею Ивановичу. — Откуда такая сумма? — Накопил за несколько лет. На завтраках экономил, деньги, подаренные на дни рождения, собирал. — Понятно. Будем надеяться, что ты их обратно привезешь, но возьми с собой на всякий случай, — улыбается ГРУшник. — Вроде всё обговорили, — Зорин озабочено смотрит на часы, — поздно уже, полдесятого. Завтра встретимся и все нюансы обсудим. — Идет, — соглашается седой. 5 ноября. 1978 года. Понедельник Петр Васильевич Звягинцев шел домой. Холодный осенний ветер трепал полы плаща, заставляя невысокого худого мужчину лет 50-ти зябко ежиться. «Как меня все это достало. Этот хам Горбачев вообще распустился донельзя», — устало подумал Звягинцев, — «Служебную записку, видишь ли, ему, по урожайности пшеницы в Степновском районе, с указанием показателей колхозов и совхозов, не подготовил? А он её просил? И что значит «должен был догадаться»? Совсем уже обезумел, царька из себя корчит, скотина. Постоянно пафосные речи толкает о «направляющей силе общества — партии, труде на благо Родины, призывает работать по коммунистически», а сам первый взяточник и аферист хренов. В Москву такие отчеты шлет, ну просто горит на работе. Да только фальшивые они все, до последней буквы, как и он сам. В столицу, скотина, переезжать собирается. Надеюсь, там себе шею и свернет». Петр Васильевич окинул взглядом раскинувшуюся перед ним площадь Ленина, монументальную фигуру вождя пролетариата, держащегося за лацкан пиджака и задумчиво смотрящего куда-то вдаль, вздохнул и продолжил спускаться по ступенькам. Мимо него пробежала стайка смеющейся и оживленно болтающей молодежи, навстречу прошла под ручку парочка из высокого бравого военного и маленькой как мышка хрупкой девушки с роскошными русыми волосами, взлетающими волной при каждом дуновении ветра. Звягинцеву стало грустно. Дома его ждала вредная и язвительная супруга, за добрую четверть века совместной жизни, превратившаяся из милой девчушки с большими голубыми глазами и наивной симпатичной мордашкой в раздражительную толстую бабищу, обожающую скандалить с мужем. — Петр Васильевич, — окликнули его. Звягинцев повернулся. К нему подходил высокий крепкий мужчина в коричневой замшевой куртке.