* * * Пьеро дожидался Боллара у дверей. – Вы серьезно? – спросил он. – Что именно? – Что людям не скажут, с чем им придется столкнуться. – Людям сообщат, что электроснабжение будет восстановлено через несколько часов, а в некоторых регионах – в течение нескольких дней. Информация о возможном нападении посеет панику. – Но в других регионах это займет больше, чем несколько дней! Боллар смерил его пристальным взглядом, после чего направился к своему кабинету. Манцано последовал за ним. Еще одна мысль не давала ему покоя. – Программное обеспечение для эксплуатации электросетей, во-первых, довольно сложное и, во-вторых, узкоспециализированное. В мире всего несколько компаний, которые могут поставлять подобные системы. Про «Стакснет» уже говорили. Нельзя ли составить список из всех проблемных электростанций, операторов и прочих энергокомпаний и их поставщиков программного обеспечения? – Я посмотрю, что можно сделать. Париж Конечно же, лифт в доме не работал. Запыхавшись, Шеннон поднялась на свой этаж. По крайней мере, это помогло согреться. Перед соседской дверью стояли чемоданы и сумки. Бертран Дорель как раз выносил еще одну сумку. До пенсии этот высокий худощавый мужчина с редкими седеющими волосами был служащим в министерстве. Шеннон знала его как приятного собеседника и всегда готового помочь соседа. – Доброго вечера, мсье Дорель. Спасаетесь бегством? – спросила она со смехом. – Прекрасно вас понимаю. – Кхм… не совсем. Решили несколько дней погостить у родителей зятя. Шеннон взглянула на багаж. Такого количества вещей хватило бы по меньшей мере на кругосветное путешествие. – Сколько же вы им подарков везете, – проговорила она. – Надо надеяться, что у них там есть электричество. В дверях показалась его супруга. – Да уж, Боллары, если придется, могут топить дровами. А если проголодаемся, они просто забьют курицу в сарае, – сострила Аннет Дорель. Ее муж кисло улыбнулся. – Я как раз с пресс-конференции, и главный энергетик заявил, что скоро все наладится. – Не сомневаюсь, – елейно проговорила мадам Дорель. – Впрочем, когда он это сказал, все снова отключилось… А к вам разве не собиралась дочь с семьей? – Ах да, им пришлось отложить поездку из-за отключений. А ее муж не может пока уехать из Гааги. Муж бросил на нее сердитый взгляд. Аннет неуверенно улыбнулась ему и снова повернулась к Шеннон: – Вы не могли бы иногда проверять нашу почту? Шеннон видела, как они мнутся. Это было совсем не похоже на чету Дорелей. – Само собой, – ответила она с непринужденным видом. При этом мысли вихрем проносились у нее в голове. Она несколько раз видела зятя Дорелей: если ей не изменяла память, он занимал какой-то пост в Европоле, в ведомстве по борьбе с терроризмом. Почему он не мог покинуть свое рабочее место в связи с отключениями? И почему Дорель так странно посмотрел на жену, когда она сказала об этом? В Шеннон пробудился инстинкт журналиста. – А как дела у вашей дочери? – спросила она. – У них тоже нет электричества, но в остальном все хорошо, – ответила мадам Дорель. – Нам сегодня как раз звонил ее муж… – Дорогая, – прервал ее Бертран, – кажется, это всё. Надо ехать, иначе засветло не доберемся. Шеннон вознесла благодарственную молитву за то, что хозяйка квартиры или ее обитатели не захотели разоряться на новомодный телефон. Со стационарного аппарата она хоть и не с первой попытки, но дозвонилась до редакции. – Тут что-то не так, – заявила она Лаплану. До Тёрнера дозвониться не получилось. – Свяжись с корреспондентом в Брюсселе. – С ними нет связи. – Тогда я сама поеду в Гаагу. На машине доберусь за пять часов. – Не знал, что у тебя есть машина. – В том-то и проблема. Я подумала, может, ты… – И как мне добираться до дома и в редакцию? – Редакция могла бы предоставить мне… – Ради такой смутной затеи? Точно нет. – Вам это разве не интересно? – Я постараюсь дозвониться до корреспондентов в Бельгии или Нидерландах. – К тому времени это будет уже не новость. Шеннон повесила трубку. Затем набила в рюкзак теплой одежды. Обе цифровые камеры, все аккумуляторы и батареи, какие нашла, и ноутбук. Затем надела пуховик и влезла в зимние сапоги. Закинула рюкзак за спину, оглянулась напоследок и вышла из квартиры. Гаага – Ну, чем там он занят? Боллар постучал в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошел в номер. Комната заметно отличалась от остальных обилием аппаратуры, которой были заставлены письменный стол и пространство вокруг него. Три маленьких монитора показывали в черно-белом цвете другой номер с разных углов. Боллар взглянул на средний монитор: Манцано сидел на кровати с ноутбуком на коленях. Казалось, он что-то сосредоточенно читает, и только время от времени его пальцы касались клавиатуры. – Ничем особенным, – ответил наблюдатель, хмурый мужчина лет тридцати, в джинсовой куртке. – Звонил три раза. – По каким номерам? – Один раз – в Брюссель, спрашивал Ангстрём. Потом – по ее же личному номеру. Ни по одному не дозвонился. Третий номер австрийский, деревня недалеко от Ишгля. Но у них нет связи. С тех пор сидит на кровати и что-то читает с экрана. – Только читает? – Пока я наблюдал – да. – Ладно, я отлучусь. Дайте знать, если он предпримет что-нибудь необычное. * * * Перед подворьем стояло с десяток машин. Боллар припарковался рядом и позвонил. Его встретила хозяйка. Женщина со светлыми волосами и в клетчатой рубашке представилась как Марен Хаарлевен. – Проходите, – пригласила она. – Ваша семья как раз ужинает. Боллар проследовал за ней в уютный зал, где стояло несколько больших столов. Все места оказались заняты. Некоторые лица были ему знакомы. Забронировав комнаты для своей семьи, Франсуа рассказал о подворье кое-кому из коллег. Дети принялись наперебой рассказывать ему о подворье и животных, которых здесь держали. Во время еды никто не упоминал отключения. Только когда дети заснули, Мари тихо спросила: – Ты не скажешь, что происходит? – Вам придется остаться здесь на несколько дней. Детям тут, похоже, нравится. – По радио сказали, что дома опять отключилось электричество. Под «домом» она имела в виду Францию, догадался Боллар. Он кивнул. – Я звонил родителям. Твоим тоже. – Как они?