– Хочу у вас работать, – солгала я. – Во дура, – хмыкнула тетушка. – Приличнее места не нашла? – Живу рядом, – начала я самозабвенно врать, – пока ребенок в садике, могу тряпкой помахать. – Во дура, – повторила поломойка, – да здесь одни чуреки работают. Гастарбайтеры. – Вы на москвичку похожи, – возразила я, – меня эмигранты из ближнего зарубежья не пугают. Не все коренные жители столицы умны, хорошо воспитаны, добры, есть среди нас и мерзавцы, и воры, и подлецы. С теми, кто издалека в столицу России прибыл, такая же ситуация. Нет стран, откуда приезжают только преступники, и таких, чьи граждане сплошь ангелы. – Говорливая, однако, – усмехнулась уборщица, – небось свою квартиру имеешь? – Да, – на сей раз честно ответила я. – А у меня коммуналка, – пояснила женщина, – три комнаты одной семье принадлежат, четвертая моя. Соседи свои квадратные метры сдают. Я ничего поделать не могу. Они с участковым вась-вась, он их родственник. Живу в аду! Меня урюки понаехавшие за человека не считают. И на службе так же, в лицо хачики тебе улыбаются, а как отвернешься, в спину нож воткнут. – Прежде чем оформляться, я хочу посмотреть, какие тут условия, – перевела я беседу в иное русло. – Никакие, – заявила тетка. Я решила наладить с ней отношения. – Меня зовут Виола, а к вам как обращаться? – Таня, – представилась незнакомка, – из условий здесь туалет грязный, без бумаги. И шкафчик, к которому прикоснуться противно. Я тут не переодеваюсь, прямо в форме прихожу, живу рядом. – Можно раздевалку посмотреть? – обрадовалась я. – Раздевалку? – издевательски повторила Татьяна. – Она супер, с баней, душем, чистыми халатами, полотенцами, чаем-кофе-какао! – Вы шутите, – вздохнула я. – Верно, – согласилась Таня, – глянь налево, там стоит шкафчик. Я скосила глаза. – Он мой, – сказала уборщица. – А где переодеваться? – удивилась я. – Тут! В коридоре, газетку постелила – и вперед. – Шкафчики разбросаны по всему подвалу? – уточнила я. – Сообразительная, – похвалила меня Таня. – Как понять, кому они принадлежат? – спросила я. – За фигом тебе это знать? – прищурилась женщина. – Выделят тебе свой, пользуйся. Какое тебе дело до чужих? Я молча слушала поломойку. Я, наивная, полагала, что в недрах супермаркета оборудовано отдельное помещение. Там находятся шкафы для одежды, на каждом висит табличка: «Иванова А.», «Петрова Б.». Но действительность оказалась другой. – Понравилось? – усмехнулась Татьяна. – А теперь колись, чей шкаф тебе нужен? – Вы поняли, что я не собираюсь тут работать, – улыбнулась я. – Много ума не требуется, просто надо на руки да на ноги посмотреть, – деловито ответила собеседница, – если каждый день с тряпкой возишься, любой маникюр рухнет. А у тебя он красивый, свежий. И одежда много чего расскажет, джинсы вроде проще некуда, но они от Стеллы Маккартни, ого-го сколько стоят. Вот сверху толстовка, ее «Уникло» производит, красная цена ей полторы тысячи. Зато лоферы на тебе от «Гуччи», даже говорить не хочу, сколько за баретки отдать надо. И сумка на плече до кучи той же фирмы, что и лапти. Стрижка не из подворотни, спокойный, не егозливый взгляд. Суммируем вышесказанное и что имеем? Уверенную в себе, обеспеченную женщину, у которой хватает ума не носить бриллианты в четыре ряда. Вещи ты успешно смешиваешь, дорогие с дешевыми. И в последних знаешь толк. В «Уникло» пасешься, а там качество супер. И зачем умнице-разумнице полы в заднице мира мыть? Что-то тут не так. Я попыталась оправдаться: – Брендовые вещи можно купить в стокцентрах. Таня засмеялась. – Молодец, не сдаешься! Но сумка твоя из коллекции наступающего лета. Новый товар со скидкой не отпускают. Я подняла руки. – Вы победили. Очень точно определяете бренды. – Работала не один год управляющей крупного торгового центра, – пояснила Татьяна, – потом заболела и в конце концов сюда скатилась, в помойку. Так чей шкафчик ты ищешь? – У вас работает Елизавета… – начала я. Татьяна скорчила гримасу. – А-а-а! Ясненько. Ее в больницу увезли. На кого ты работаешь? Я живо придумала историю, смешала вместе ложь и правду. – Служу в клинике, куда положили Лизу. Мой муж там завреанимацией. Больная тяжелая, но он пока справляется. Вызвали супруга уборщицы. А тот давай орать про бриллианты, якобы у нее их при себе куча была. Пока я излагала историю про драгоценности, Таня молчала. Когда фонтан моего красноречия иссяк, она вытянула вперед руку. – За небольшой бакшиш получишь полную информацию. – Хорошо, – согласилась я и достала кошелек. Получив несколько любимых всеми купюр, Таня поманила меня рукой. – Пошли на улицу, там поболтаем. – Хорошая идея, – согласилась я, – запах в подвале жуткий. – «Аромат» издают полезные продукты, здоровая пища, которую народ покупает, – съязвила Таня. – Видишь пластиковое ведро на полу с крышкой? – Да, – кивнула я. – Там салатик, – ухмыльнулась уборщица, – почти мой ровесник. Недавно его из кулинарии принесли. Совсем бедолага окочурился, надо наконец выкинуть. Да жаба душит. Сейчас в него майонезику набуровят, перемешают и со свистом продадут. Так лентяям-дуракам и надо. Лень купить овощи, самой их порезать? Не жаль тебе тратить немалые деньги на то, что недорого стоит, если самой приготовить? Флаг в руки, жри дерьмо по цене золота. Двигаем на свежий воздух. Мы с Татьяной вышли на улицу. – Ступай за мной, – велела спутница. Мы пересекли улицу, углубились во дворы и двинулись местными огородами вперед. – Куда идем? – поинтересовалась я. Татьяна усмехнулась. – Сейчас покажу. Минут через пять уборщица остановилась. – Посмотри на другую сторону дороги, налево, – велела она, – там стоит «Порше» белый, навороченный. – Вижу, – кивнула я. – Он принадлежит Елизавете, – сказала уборщица. – Когда эта хитрованка впервые в супермаркет притопала, я сразу поняла: дело тут нечисто. Маникюр, как у тебя, обувь вроде развалина, но это руины «Шанель», волосы не садовыми ножницами обкусаны. Что-то тут не так, ну и вечером за ней проследила, Лиза в «Порше» села. Ха! Я перед капотом встала. Мы с ней побеседовали. Татьяна сложила руки на груди. – Я б ее никогда не выдала, но раз Елизавета в больницу загремела, то скажу правду. Она на самом деле владелица сети «Еда на любой вкус». Чтобы проверить, как обстоят дела в ее магазинах, хозяйка оформляется туда на службу уборщицей, недельку со шваброй побегает и все узнает: ворует ли директор, как химичат с кулинарией, ну и так далее. – Оригинально, – пробормотала я, – впервые о таком методе слышу. И как только ее до сих пор не разоблачили?! – Бизнесвумен с рабами в своих супермаркетах никогда не общается, для этого у нее шестерки есть, – снисходительно пояснила Таня, – королеву в лицо на уровне одного из магазинов сети никто не знает. Конечно, можно фото на официальном сайте «Еды» увидеть, но там Елизавета с прической, профессиональным макияжем, брюликами осыпана. А в отдел персонала приходит чмо! Лахудра! Волосы сама прополоскала, на ветру высушила, макияжа нет, одежонка убогая. Ну и кому в голову придет, что сама царица у тебя в кабинете на табуретке скрючилась? А? – Никому, – ответила я. – Во! Таких сообразительных, как я, мало, – похвалила себя собеседница, – поэтому я получила денежку за молчание. Глава 6