— Да, было бы неплохо. Ты же можешь оставить Муромцева здесь следить за всем? Думаю, капитан справится и сможет докладывать о находках и свежих новостях. — Конечно, Жень, тогда давай собираться. Мне нужно несколько распоряжений оставить, а тебе — предупредить Ирину. Через некоторое время мы вместе с конвоем добрались до полицейского участка, где в камере предварительного заключения пока планировали держать арестованного мужчину. Не теряя времени, мы устроились в допросной. Вернее, там присутствовали только мы с полковником и подозреваемый, а Ирина осталась в соседней комнате. Чтобы не смутить сумасшедшего большим количеством народа, было решено, что девушка, оперативники и специально приглашенный психиатр понаблюдают за допросом через одностороннее стекло. — Представьтесь, — начал Генка, — назовите ваше имя, год и место рождения. — Гы-ы-гы-ы, — издал звук мужчина, скорчив рожу. — Вы понимаете, за что задержаны и в каких преступлениях обвиняетесь? — Ха-ха, — нервно рассмеялся он. — Вы обвиняетесь в нападении на человека и убийстве как минимум одного человека. В распространении видео, содержащего сцены насилия, а также в пропаганде насилия. Так вы назовете свое имя? Не желаете отвечать на вопросы? — А я задержан? — Мужчина с ухмылкой продемонстрировал руки в наручниках. — Это ведь изысканное украшение. — Пожалуй, повторю вопрос. Назовите ваше имя, год и место рождения. — Славно пробежались? — хитро прищурившись, поинтересовался он. — А ты ловкая и агрессивная, злая даже. Никогда не видел, чтобы так прыгали и так ножи бросали, — потом повернулся к Петрову: — С тобой не стану говорить! С ней говорить буду! — Ладно, и имя свое назовешь? — спросила я. — Повременю пока. Что вам может сказать мое имя? Это сейчас совсем не важно. — А о чем поговорим тогда? Может, немного расскажешь о видео, что снимал? Мужчина оживился. — Ты смотрела?! Правда?! И как, понравилось? — Впечатление произвело, — с легкой усмешкой кивнула я. — Да, столько отзывов! У меня есть свои поклонники, преданные почитатели таланта! Вы себе не представляете, как сильно мои видео популярны. Но это что! Вот скоро я еще выложу, все прямо закачаются! — А сюжеты для своих фильмов ты сам придумываешь? — Мои сюжеты пишет сама жизнь! Или смерть, ведь они всегда идут рука об руку, рядом! И нет зрелища лучше, чище, чем это. Чем человек, который бьется в конвульсиях, пока отлетает его душа. — Ага, — кивнула я, — а вот те цифры, что ты пишешь? Расскажи мне о них. — Это послание. Для тех, кто понимать может. — А для ребят, двоих блогеров, что есть на твоем видео, ты тоже оставлял послания или, может быть, угрозы какие-то? — Они карасики — я акула, захотел — и съел! Что толку мне им угрожать? Так, попугать только, чтобы мясо вкуснее становилось. Страх, он придает маленькой рыбке много вкусовых оттенков. — Понимаю. А ты захотел их съесть? — Нет пока. Но их время обязательно придет — дайте срок. Те карасики сами в пасть плывут и смерти ищут. А кто ищет, тот обычно и находит. Я бросила короткий взгляд на Генку. Мужчина тем временем продолжал: — Я послания новые миру отправлю. Наставления напишу, как действовать нужно. Для последователей, у всех великих были свои последователи. Будут они и у меня, дайте срок. — Ладно, а пока ты можешь рассказать обо всем полковнику? Как выбирал жертвы, знакомился или, может, ловушки устраивал? — Не жертвы, ягнят! — неожиданно зло выкрикнул мужчина. — Своих «ягнят», ты же их как-то выбирал? — стараясь не утратить ровный, благожелательный и заинтересованный тон, спросила я. — А потом в машину свою заманивал? — Да что там заманивать? Тюк по башке, и всего делов! Я же смотри, какой сильный! — С этими словами мужчина выпрямил спину и расправил плечи. — Так что схватил, связал, а потом в багажник! Ты же сама все знаешь, меня так же в багажник засунула! Охотница! И красавица к тому же! Всегда знал, что меня охотница поймает! Прекрасная дева с разящим клинком. — Что ты имеешь в виду? — неожиданно влез Генка. Полковнику явно не понравилось, что арестованный сосредоточился на моей личности, что он заметил красивую внешность и даже попытался делать комплименты. Боюсь, это было ошибкой, мужчину нужно было, наоборот, поощрять. Пусть говорит себе, отмечает красоту женщины или делится, хвастается успехами. Глядишь, рассказал бы что-то важное или для следствия полезное. А теперь он, наоборот, может в себе замкнуться. Пока в моей голове пролетали эти мысли, мужчина замолчал, помрачнел лицом и склонил голову набок. Посидел так немного, словно к чему-то прислушиваясь. Потом покосился в сторону стекла, которое с нашей стороны было зеркальным, прищурился, злобно оскалился и неожиданно выдал: — Ворожею да не оставляйте в живых! Не оставляйте! Не оставляйте! — неожиданно перешел он на крик. Сделал попытку вскочить с места и рвануть в сторону зеркала. А когда был остановлен, забился в конвульсиях и стал с пеной у рта выкрикивать нечто нечленораздельное. А потом и вовсе перешел на булькающие и хрипящие звуки. — Вели увести, — кивнула я Генке, — он больше ничего не скажет. По крайней мере, сейчас. — Да, конечно. — Полковник позвал конвоиров, те немедленно выполнили распоряжение. После чего он продолжил: — Перед самым допросом мне ребята доложили, что машину брошенную обнаружили, сейчас осматривают, снимают отпечатки и собирают улики. Документов нет, правда. Но в багажнике много следов имеется. Захоронения пока не нашли, но поиски продолжаются. А еще закончилась операция, спасенного мужчину подлатали, сделали переливание крови, и все прошло успешно, он уже в сознании. И Муромцев отправился в больницу взять показания. — Это очень хорошо. Значит, у вас здесь все схвачено. Кстати, когда получится останки найти, пусть эксперты поищут следы каннибализма. — Женька, да ты что, думаешь, он мог их есть?! — подскочил на стуле полковник. — А ты нет? — предпочла ответить вопросом на вопрос я. — Разумеется, это всего лишь догадка. Но проверить ее нужно обязательно. Эти его рассуждения об улучшении вкуса навевают на определенные размышления. Не находишь? — Пожалуй, проверить стоит. — Это обязательно нужно сделать. Пригодится при выборе меры пресечения. Ведь если психиатры признают его невменяемым, его определят в больницу, а не в тюрьму. А больницы разные бывают, из одной, похоже, его уже выписали. И после всего содеянного им твоя задача — не допустить повторения этого сценария. — Конечно, Жень, я все понимаю и обязуюсь проследить, чтобы он навсегда остался изолированным от общества. — Хорошо. И еще одно. Когда соберут доказательства, сделают сравнение «пальчиков» и прочих улик, внимательно все проанализируй. Чтобы исключить всяческие случайности. Помни, у этого типа могут быть сообщники. Пусть мы не нашли тому подтверждений, пока исключать эту версию рано. И если он сам не заговорит о сообщниках, выявить истину помогут только криминалисты. В общем, действуй, ничего не упусти, если надо, обращайся за помощью. А нам с Ирой пора продолжать расследование. Похоже, что и эта зацепка никуда не привела и нам необходимо искать другую возможность напасть на след парней. — Да, конечно, я все сделаю. А сейчас хочу уточнить. Не очень хорошо понял, что он про ворожей говорил? И вообще, к чему это все было? — Это он про меня говорил! — заявила Ирина, входя в комнату. — Он привел еще одну жестокую цитату из «Книги Чисел», потому что почувствовал близкое присутствие ворожеи. — Но каким образом? — Примерно так, как собака чувствует кость. Бывает, психически нездоровые люди способны на нечто подобное. — Наверное, тебе лучше знать. А я в этом не слишком хорошо понимаю, — нахмурился Генка. — Но переживать все равно не стоит. Злодей схвачен, а я рядом с тобой, Ира. Так что ничего не бойся. — Даже не думала бояться или переживать, — кивнула девушка, — однако, возясь с этим типом, мы потеряли много времени. А оно-то как раз у ребят и заканчивается, я чувствую, Женя, и медлить больше нельзя. Также мы не имеем больше права на ошибку. — Да. Третий день близится к концу. А значит, четвертый со времени их исчезновения. Стоит задуматься, и с завтрашнего утра мы поменяем концепцию поисков. — Каким это образом? — Не придумала еще, но впереди имеется половина дня и целая ночь для размышлений. * * * По возращении домой мы с Ириной наскоро перекусили и решили посмотреть еще несколько видео, которые выложили ребята, в ожидании результативных идей или просто в поисках рабочих зацепок. На видео примерно месячной давности была заброшенная деревня. Для съемок ребята выбрали дом с высоким крыльцом и козырьком над ним. Чем руководствовались, не сказали, и было ощущение, что просто зашли в первое попавшееся здание. Разумеется, каждый свой шаг парни комментировали и сопровождали съемкой. Сначала они вошли в узкий коридор — прихожую, комнату, заваленную разным ненужным хламом. Потом прошли в темные маленькие сени, здесь была лестница на чердак, но парни пока туда не полезли, а пошли дальше. В следующей комнате была большая русская печка во всю стену, а с другой стороны стояли столы, висели шкафы, кое-где виднелась старая посуда, чайник, кастрюли, стаканы, бутылки и прочая утварь, которую бросили здесь за ненадобностью. Все вещи со следами долгого использования и с толстым слоем пыли. Пока ребята ходили да рассматривали все вокруг, вроде ничего не происходило. Внезапно Ник навел объектив камеры на низкий буфет с раздвижными стеклянными дверцами. Сейчас дверцы были открыты, а в самом буфете стоял заварной фаянсовый чайничек с крышечкой и стакан да пара пыльных рюмок. Ник уже было собрался двигаться дальше, как вдруг крышечка чайника слетела с него и покатилась по полке буфета, докатилась до самой стенки, стукнулась об нее, упала плашмя, немного повращалась и только потом остановилась. — Ты это видел?! Видел?! — выкрикнул Ник. — Да, думаешь, это паранормальная активность? — Давай проверим, может, пол наклонен? Или доски «играют»? — Может, и наклонен, но до сего момента крышка лежала себе на чайнике. Парни немного потоптались перед буфетом. Но больше ничего не происходило. — Кажется, доски крепко сидят, значит, пол ни при чем, и всему виной наш визит сюда. — Резонно. Посмотрим дальше? — Да. Давай. Ребята прошли в соседнюю комнату, там стояло несколько кроватей, на одной из них было постелено старое одеяло, на другой обычный матрас. Кроме того, имелось еще кое-что из мебели: светло-коричневый шифоньер и снова шкаф с полками и дверцами. Окна в этой комнате почему-то были забиты досками изнутри, и это смотрелось странновато и пугающе. Макс отворил дверцу шифоньера, потеребил рукой в перчатке плечики с женской одеждой, которая давно вышла из моды, и снова закрыл. А Ник в это же время открывал дверцы шкафа, стоящего напротив, и заглядывал внутрь. Его полки были пусты, и только на средней полке сидела крупная, сантиметров пятьдесят кукла. Обычная кукла советских времен, ничего особенного: толстые пластмассовые ручки и ножки, носочки, белые пластмассовые туфельки на ногах. Белая рубашка с длинным рукавом и красное бархатное платье с широкими лямками. Большая голова с короткими, рыжими, растрепанными волосами, маленький ротик с раскрашенными губками, румяные щеки и большие, широко открытые глаза. Взгляд застывший и немного пугающий. Наверное, такое впечатление складывалось из-за неуместности расположения. Никто не ожидал увидеть в шкафу одиноко сидящую куклу.