Я поднимаю глаза и вижу наверху Акими – она сидит в импровизированном гнезде, сделанном, похоже, из офисного стула, подвешенного дюжиной веревок. Акими медленно вертится, осматривая город. – Ничего себе! – восхищаюсь я. – А это, – продолжает Игби, указывая на новенькую «Вольту» категории 9 в идеальном состоянии, стоящую посреди комнаты на мозаичном полу, – моя малышка. И наш план побега. – А ты и правда любитель полетать на машинах сквозь крыши, – примечаю я. – Это охренительно круто и весело, Лука, – отвечает Игби, улыбаясь мне. – Хотя, вероятно, теперь, когда нас стало больше, мне придется подыскать ей замену, что-то повместительнее. Я медленно оборачиваюсь, оглядываясь кругом. Все окна (за исключением стеклянной куполообразной крыши) закрыты металлическими листами, прибитыми к стенам заклепками. Двери заколочены таким же образом, но не меры безопасности привлекают мое внимание. Глазами я блуждаю по полкам с книгами: один раздел с надписью «СПРАВОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА», другой гласит «ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА», следующий – «НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА, МИСТИКА, ФЭНТЕЗИ»; дверь с надписью «ПЕРИОДИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ», массивный полукруглый стол у главного входа и стеллаж, полный древних графических романов, и это только первый этаж. – Как вы нашли это место? – спрашиваю я, не в силах скрыть восхищение. – Да мы как-то наткнулись на него, когда убегали после Мидуэй, – отвечает Игби. – А вот она была уже здесь, – он указывает на доктора, который меня оперировал. Я замечаю, что к ее запястью приклеена половина пластыря «Побег». – Кто она? – интересуюсь я. – Спятивший врач. Доктор Абриль Ортега. Она обожает «Побег» и постоянно под кайфом, но зато отличный хирург. Она удалила паноптические камеры нам всем. – Вы нашли ее здесь? – спрашиваю я. – Ага, свихнувшуюся. Все твердила: «Они убьют меня за то, что я сделала. Я почти все разрушила». Мы до сих пор понятия не имеем, что за хрень она несла. Думаю, она и сама не знает. Словно в ответ на его слова доктор зашевелилась и открыла глаза. – Вы, мерзкие мальчишки, что, наблюдаете, как я сплю? – Нет, – отвечаю я, теряясь от ее сонного обвинения. – А почему нет? Я что, некрасива? – Я… я… – я оглядываюсь на Игби, но тот лишь пожимает плечами. – Вы красивы, но я вовсе не наблюдал за вами. – Хорошо, – отвечает она, отворачивая лицо в другую сторону. – Смотреть, как кто-то спит, не очень романтично. Кроме того, мне тридцать лет, я для тебя старовата, малыш. Я снова поглядываю на Игби, который, закатив глаза, молча шевелит губами: «Ей сорок пять». Мы уходим в дальний конец большого зала. – Значит, она провела вам такую же операцию? – уточняю я. – Ага, – отвечает Игби. – Никаких больше наручников и камер. Она не может удалить устройство из сердца, поскольку оно срослось с кучей артерий и все такое. Попытайся она, даже с нашей возможностью исцеления, мы были умерли. – О, новый друг! – раздается странный мультяшный голос откуда-то сверху. – О, Последние боги, дайте мне сил, – бубнит Игби. – Что, черт возьми, это было? – спрашиваю я, оглядываясь в поисках источника этого голоса. Неожиданно я замечаю, как в мою сторону мелькает пятно света с третьего этажа. – Плодожор, выруби питание! – кричит Игби, но дрон величиной с воробья не слышит его: не успеваю я сообразить, что к чему, как он уже кружит у моей головы. – Привет, новый друг! Я Плодожор, а как тебя зовут? – Эм-м-м, чего? Игби выходит вперед и, повысив голос, повторяет: – Плодожор, выключи питание! Дрон, в котором я теперь узнал дрона-спутника, игнорирует его и продолжает летать вокруг моей головы. – Я люблю заводить новых друзей! Как тебя зовут? Хочешь шутку услышать? – Плодожор! – кричит Игби, и дрон замирает, зависнув в воздухе прямо перед моими глазами. – О, привет Игби! – отвечает Плодожор с ноткой осторожности в компьютеризированном голосе. – Я велел тебе выключиться. – Но я не хочу выключаться! – мрачно отвечает дрон. – Мне плевать, я просил тебя отключить питание, так что делай, как велят. Желтые огни Плодожора становятся сердито-розовыми. Дрон подлетает к Игби и проецирует на его лице разъяренного огра. Эффект такой убедительный, что я теряю дар речи и могу выдохнуть только: – О-о! – Что такое? – недоумевает Игби. – Этот тупица что, использует свое дурацкое приложение для изменения лиц?! Я смеюсь при виде того, как лицо огра идеально синхронизируется с мимикой Игби. – Черт тебя дери, Плодожор, а ну отключись! – командует Игби-огр. – Ладно! – отвечает дрон и угрюмо опускается на пол, проекция огра исчезает с лица Игби. Огни Плодожора полностью гаснут, за исключением одного крошечного красного огонька, мигающего рядом с базой. – Какого черта это?.. – начинаю я, но Игби перебивает меня, вытянув руку вперед. – Плодожор, – говорит он, глядя на маленькую насекомообразную машинку, – я знаю, что ты не отключился. Прождав несколько секунд, дрон-спутник отвечает: – Отключился я. – Тогда как ты можешь мне отвечать, если выключен? – требует Игби. Дрон молчит. – Ну? – Ладно! – наконец, отвечает дрон. В этот раз гаснет и мигающая красная лампочка. Я поднимаю взгляд на Игби. – Что? – это все, что мне удается выговорить, я в полном замешательстве. – Это, – отвечает он, вздыхая, – Плодожор. – И… почему? – по-прежнему недоумеваю я. – Мы используем его в наших миссиях, помимо скремблера, – отвечает Игби так, будто я должен понять, что это значит. – Не понял? – Я установил скремблер, так называемый преобразователь для наблюдения с радиусом в пять километров. Это в значительной степени делает нас невидимыми для Москитов и любых других технологий, с помощью которых Хэппи сканирует город, – объясняет он, используя жаргонный термин для обозначения дронов-наблюдателей. Их называют Москитами из-за размеров и писклявых звуков, которые издают их солнечные двигатели. – Но в конечном итоге нам придется выйти за пределы этого пятикилометрового радиуса, и тогда нам понадобится передвижной скремблер – Плодожор. Мы модифицировали его, внедрив функцию камуфлирования, глушилку и – если ничего не поможет – простой лазерный луч, слепящий камеры. – Понятно, – говорю я, – а что с личностью? – Когда-то он был детской игрушкой, ну, еще до конца света. В принципе он работает на технологии Хэппи, но нам удалось отключить его от сети. Под пытался стереть его личность, но клянусь, он становится все более и более невыносимым каждый раз, когда мы пытаемся это сделать. – Вы двое? – уточняю я. – Ребята, которые могут без особого труда завести локомотив, не имея ключей, и заставить древний поезд ехать – не можете стереть личность игрушки? – Заткнись! – отвечает Игби, толкая меня. – Это невозможно! – Ага, конечно, – смеюсь я. – Отвали, – Игби поднимает крошечного дрона и кладет его на стол. – Подойди сюда, хочу кое-что тебе показать. Игби ведет меня к стойке, которая, должно быть, когда-то в далеком прошлом была стойкой администратора. Он перепрыгивает через нее, скользя по лакированной деревянной столешнице. Я обхожу сбоку и наблюдаю, как он снимает с пола тонкий коврик и кладет его на стул; одну за другой убирает половицы, пока, наконец, не появляется люк. – Глянь, – зовет меня Игби, беря в руки тот же ноутбук, с помощью которого он запустил поезд в метро, и спускается по деревянной лестнице в темноту. Я следую за ним вниз и оказываюсь в узком коридоре, который ведет куда-то вперед, но не могу разглядеть, что там. – Что это? – спрашиваю я. – Туда мы отправимся, если скремблер не сработает против Москитов и Хэппи придет за нами, – рассказывает Игби, экран ноутбука освещает его лицо.