– Что еще за E4-EX-19?! – спрашиваю я. – Просто уничтожь это. Им нужны трое таких, как вы… просто делай, что я говорю. Я хочу попросить ее объясниться, но из кабинета периодических изданий возвращается Под с Плодожором. – Уверен, что хочешь взять его? Он может создать больше проблем, чем помочь. К тому же эта дурацкая штука все утро летала и рассказывала всем анекдоты, так что батарея почти разряжена. Кивнув, я беру дрона-спутника. – Батареи ведь солнечные, так? Заряжу на улице, – я смотрю Игби в глаза и знаю, что он видит мой страх. – Ладно, я пошел. – Лука, наше единственное рабочее радио не будет работать, пока не починю комп. Ты будешь сам по себе. – Я должен это сделать, – отвечаю я. Игби кивает. Я бегу к ванной комнате, дверь которой открывается прежде, чем я успеваю зайти, и оттуда, спотыкаясь, выходит Кина. – Лука, – зовет она, голос ее тихий и слабый после лекарств, что дала ей доктор Ортега. Мое сердце на мгновение замирает. Я понимаю, что оставляю Кину здесь, но отказываюсь признать это. Эта миссия, это безрассудное предприятие может закончиться моей смертью, и худшее в этом то, что я больше никогда не увижу Кину. – Привет, – глупо отвечаю я. – Ты уходишь? – Кина, я должен, – говорю я, – Малакай и Вудс, они… – Ты говорил, что не уйдешь. Я замираю, не сводя с нее, такой невероятно красивой, глаз, понимая, как сильно она нужна мне, и зная без всяких сомнений, что люблю ее. – Я… я знаю, – это все, что я могу сказать. Я вижу, как чувства обуревают ее, но она подавляет их, скрывая страх и огорчение. – Я иду с тобой, – говорит она с решимостью в глазах, но едва не теряет сознание под воздействием все еще плавающего в ее венах успокоительного. – Ты слишком слаба. – Через минуту я буду в норме. – У них нет этой минуты. Кина смотрит на меня в отчаянии, слезы текут по ее щекам. – Иди, – говорит она мне, – но не смей умирать. – Не буду, – отвечаю я и целую ее. – Подростки, – бубнит доктор Ортега за спиной, – драма, драма, драма! Я заставляю себя идти, зная, что если буду колебаться, то не уйду. – Удачи, Лука! – кричит Акими с наблюдательного поста. Я поворачиваюсь, чтобы помахать ей, и вижу перед собой всех остальных. – Удачи, – говорит Игби. – Удачи, Лука, – поддерживает Под. Я киваю, слабо улыбаясь, и возвращаюсь в темноту канализационных туннелей. Я выхожу на улицу возле суда и стараюсь идти уверенно. Я все еще в военной форме, но мне не хватает той фальшивой самоуверенности, которую ранее придавал мне алкоголь, а теперь все, что от него осталось, это точечная головная боль, пульсирующая в висках. Несмотря на то что сейчас почти десять утра, солнечного света практически нет. Я смотрю на небо и вижу, что гигантское темное облако сгущается все сильнее, и меня беспокоит, что же Хэппи планирует дальше. «Нет времени», – напоминаю я себе и переворачиваю дрон-спутник в руке, осматривая гладкий полупрозрачный дизайн: корпус сделан из прозрачного алюминия и меняет цвет в зависимости от искусственных эмоций дрона, а внутри сложный, как старинные часы, механизм, сделанный из металлического стекла. До того как мир был разрушен, дронов-спутников было огромное количество среди Совершенных, ты был никем, если у тебя не было последней версии дрона-спутника «Хэппи Инк». Наклонившись к дрону, я произношу: – Активация Плодожора. – Привет-привет, друг! Что происходит? – мультяшным голосом спрашивает дрон. – Меня зовут Плодожор. Хочешь услышать шутку? – Заткнись! – шиплю я, размахивая руками. – Эй, это снова ты! Мой новый друг. Я Плодожор, а тебя как зовут? – Ты должен заткнуться, – велю я громким шепотом. – Ой, – отвечает дрон, его огни гаснут в знак разочарования. – Я просто хочу быть твоим другом. – Ты можешь быть моим другом молча! Твоя единственная задача сделать так, чтобы я выглядел как Совершенный, и защитить меня от Москитов. – О, да, я вижу это в своей программе. Эй-эй, нельзя переписывать мой код, это сделает мою гарантию недействительной, и я стану грустным Плодожором. – Плодожор, ты можешь говорить тише? – спрашиваю я. – Конечно, дружок! А это как? – отвечает дрон так же громко, как и раньше, а затем, наконец, понизив голос, спрашивает: – Хочешь шутку? – Так гораздо лучше, – отвечаю я, – сохрани эту громкость голоса. – Без проблем, но… хочешь шутку послушать? – Нет, – говорю я, и Плодожор снова гаснет. Я шагаю вперед, стараясь вести себя, как солдат из армии Хэппи, но мою ложную уверенность полностью подрывает Плодожор, который мечется рядом со мной влево и вправо, огни его мигают, изменяя цвета в соответствии с запрограммированными эмоциями. – Эй, смотри, – шепчет Плодожор, глядя на Старый город, – это старое здание парламента. А ты знал, что Мировое Правительство решило не сносить эту заброшку, типа это памятник, который сам со временем медленно разрушается как символ разложения старых обычаев? – Плодожор, – говорю я, останавливаясь посреди улицы, – есть у тебя что-то вроде режима сна, в котором ты мог бы скремблировать сигналы Москитов и оставаться неактивным? Огни крошечного дрона становятся ярче, а затем меняют цвет на светло-пурпурный, когда он неуверенно отвечает: – Нет. – Точно? Дрон молчит слишком долго, прежде чем ответить: – Точно. – Плодожор, не лги мне. – Ладно, хорошо, да, у меня есть спящий режим, но это не весело! – Не до веселья сейчас, мне нужно спасти моих друзей. – Друзья – это здорово! Мы можем быть друзьями? Я вздыхаю. Должно быть, он был детским дроном-спутником. Интересно, этот ребенок сейчас Полоумный или мертв? – Извини, Плодож… – начинаю я, как вдруг слышу жужжание Москитов высоко над головой. Повернувшись, я вижу, как дрон-наблюдатель опускается ниже и летит по улице, и теперь, когда преобразователь не работает, он может видеть все. Огни Плодожора меняют цвет на темно-красный, он бесшумно движется и зависает над моей головой. Когда Москит приближается, Плодожор издает тихий жужжащий звук. Дрон-наблюдатель парит в воздухе в сантиметре от моего лица, медленно кружит над моей головой, объектив его камеры сканирует меня снова и снова. Я слышу писк и жужжание механизмов внутри его крошечной оболочки. Мое сердце колотится, когда он снова появляется в поле моего зрения так близко, что я едва могу сфокусировать на нем взгляд. А затем он улетает, взмыв в воздух высоко над окружающими меня с обеих сторон зданиями, исчезая в направлении деревни временного проживания на окраине города. Плодожор опускается; в свете своих красных огней смотрится он, конечно, весьма зловеще. Внезапно огни меняются на зеленый, желтый, синий, и дрон снова начинает подпрыгивать в воздухе. – Ура, ура, ураааа! – радуется он и снова понижает голос. – Извини! Я хотел сказать ой, ой, ой, как страшно-то было!