— Мы с мужем поехали по указанному адресу, и, знаете, получилась бы отличная статья. У нас были даже фотографии: эти типы прямо на месте проверяли товар, а приемщик даже втянул через нос эту дрянь. Он использовал соломинку из-под коробочки с детским соком. Она с отвращением пнула ножку стола: — Но уже на следующий день нас ограбили. Кто-то ворвался в квартиру и перевернул все вверх дном. И угадайте, что пропало? — Материалы по "А-спирИНу"! — Об этом вы читали в интернете? Конечно, нет. История повторилась спустя два месяца. Снова звонок, сообщение о наркотиках и снова ограбление. — А что полиция? — Полиция? — она горько усмехнулась. — В полиции сказали, что в нашем районе уже полгода орудует домушник. Только я такой информации не знала, и никто из соседей, кстати, тоже. Аноним исчез, мы догадались, что в компании идут свои внутренние разборки, но дело не оставили и по-тихому начали собирать досье на этих так называемых фармацевтов. А спустя год новый звонок. На этот раз он был совсем кратким. Аноним сообщил, что "ИНспира" заработали деньги и проводят опыты. Есть человеческие жертвы. К тому моменту мы уже знали об изменении названия и о том, что компания сотрудничает с наркобизнесом. Теперь стала ясна и причина. Они закупались наркотиками, а затем продавали подороже, а на вырученные деньги покупали дипломы, ученые степени, делали имя в сфере науки и медицины, но, прежде всего, проводили опыты. Тогда мы еще не знали в чем они заключались. Мы стали копать, но ничего не нашли. Инфаркт на производстве, две мертвые девушки в подвале одного из филиалов — все это невозможно было доказать. Еще одна попытка обратиться в полицию обернулась угрозой. Нас предупредили: если мы будем клеветать на хороших людей, и это дословно из уст майора полиции, смешно, правда, то те могут обратиться в суд. Последний звонок анонима стал звездой нашего расследования. Этот человек даже согласился встретиться. Он был бывшим сотрудником филиала по изготовлению твердых форм, пока его не закрыли. Он знал достаточно: руководителей, многих сотрудников, он лично видел, как наркотики складируют в подвале рядом с лабораторией, и сам проводил один из опытов с "Блокиратором М". Он не знал насколько эта штука опасна. Испытуемый умер. — В статье этого нет. — Конечно, мы же не самоубийцы! Там упоминается лишь несчастный случай с одним из сотрудников. Он искал информацию о "Блокираторе" и "заработал" кому. Тут и дураку станет понятно — дело нечисто. Аноним даже при встрече отказывался называть свое имя и пообещал еще больше сенсационного материала в тот же день, но ближе к ночи. Мы должны были встретиться у Марсова Поля. — Но не встретились. — Его сбила машина возле дома. Странное совпадение, правда? — И что потом? — Мы с мужем хранили материалы не дома — научены горьким опытом. Очередная "кража" ни к чему не привела. Вы читали про покушение? — Да, влюбленный психопат… — Нет, нет, нет, эту байку придумали, чтобы такие, как вы в нее верили. Высказывание покоробило Александру. Она инстинктивно скрестила руки на груди. — Это был не псих и не влюбленный — обычный наркоман, готовый за дозу убить. Он поджидал меня на улице, когда я возвращалась из магазина. Ходила купить лимонад. Она усмехнулась: — Парень лет двадцати. Муж вышел мне навстречу, увидел, что происходит. Она сделала паузу: — Тот парень чуть не задушил меня и оставил сувенир, — она отогнула воротник плаща, приспустила горловину свитера, и Александра увидела маленький тоненький шрам. — История с влюбленным психопатом придумана специально для того, чтобы подогреть интерес к моей персоне. Вы обратили внимание на дату статьи? — Нет, — вынуждена была признать Александра. — Ваше упущение. Детектив от злости заскрежетала зубами: не часто ей указывали на ошибки, да что там, ни разу! Сафьялова откинулась на спинку стула и, казалось, даже расслабилась. В глазах мелькнул злорадный огонек: — Вы не так умны, как хотите казаться. Эта статья была написана в январе 2015, как вам известно, в декабре меня уже попросили написать увольнительную по собственному желанию. Я отказалась, потом появилась эта статья. Спасибо "неподкупным" коллегам — это они исковеркали мои показания о нападении. Не знаю, зачем я вообще кому-то что-либо рассказывала. Знала же, у НИХ везде свои люди. Это был мой прокол. Спустя две недели в моей машине чудесным образом обнаружили наркотики. Один грамм, но сам факт. На меня стали смотреть другими глазами. У мужа, кстати, тоже нашли. И знаете где? В пиджаке, который он не надевал с выпускного! Она улыбнулась, и эта улыбка напугала Александру. Было в ней что-то безумное. — Путь журналистики, — продолжила Сафьялова, — для меня закрыли, и тогда муж принялся за расследование в одиночку, я его отговаривала. Дальше вы знаете. Он погиб в автомобильной аварии. Она замолчала. Александра не решалась произнести слова сочувствия. Ей всегда казались глупыми и неуместными фразы "Мне очень жаль", "Примите мои соболезнования", так как это была неправда. Ей не было особо жаль, ведь она не знала ее мужа, а соболезнования у нее всегда ассоциировались с болезнью. Александра считала, что лучшее утешение — молчание, если хотите, минута молчания и еще объятие, но журналистку обнимать совсем не хотелось. Тишину нарушила сама Сафьялова: — Причина аварии — вождение в нетрезвом виде и это при том, что мой муж не пил алкоголь: его рвало уже после первого бокала пива! Она впервые за весь разговор отхлебнула кофе, поморщилась: — Тогда погибла и моя двоюродная сестра. Он забирал ее с вокзала. — Я читала об этом. — А о том, что она была на шестом месяце беременности, вы читали? Нет, об этом не интересно читать, ведь подобная информация могла вызвать жалость к моей семье. Нет, меня выставили чудовищем и даже школьную подругу приплели. — Вы хотите сказать, она не была наркоманкой? — Была, но мы перестали общаться еще в десятом классе! Какое она имеет ко мне отношение? Да никакого. Сафьялова стала усиленно чесать голову, у Александры тоже в парике прела голова. Она потянулась к волосам, но передумала — в отличие от Сафьяловой она могла потерпеть. — Теперь, Александра, вы понимаете, почему я говорю, что ИХ люди везде? Полиция, СМИ, низы общества. Я думаю в одно из "ограблений" нам в квартиру установили жучок. Они знали где мы, с кем встречаемся, знали все о нашей жизни. Наверняка кто-то следил и на улице. Они повсюду как тараканы. — Едкое замечание. — Поэтому я спрашиваю вас еще раз: вы уверены, что слежки нет? — Да. — Все так же самонадеянны, — Сафьялова открыла сумку и вытащила обыкновенную тетрадь в девяноста шесть листов. — Надеюсь, вы знаете что делаете и помните мою просьбу. Пресса должна узнать обо всем, но не доверяйте всем подряд. Нужны проверенные люди — это во-первых, и, во-вторых, у меня будет к вам просьба: два набора гоночных машинок передайте по этому адресу, если… если завтра вы узнаете, что меня, предположим, сбила машина. После этих слов она горько засмеялась и протянула тетрадь, а сверху — сложенный в четверо листок бумаги. — Не стоит сдаваться, — без эмоций произнесла Александра. — Слежки за мной нет. Вы сами передадите машинки, не сомневаюсь. — Мне бы вашу уверенность, — горько вздохнула журналистка. — В этой тетради есть досье на Ирчина и нескольких его подельников. Единственную информацию, которую нам не удалось добыть — это досье на второго руководителя компании. Еще здесь материалы, собранные лично мной за последние два года. — Так, владельца два, — подытожила детектив. — Да, второй — личность неизвестная, неуловимая. Все, что я знаю: зовут Кирилл Семенович Нойтер, возраст шестьдесят лет, не женат и большую часть жизни проводит за рубежом. Скорее всего и руководит он оттуда, из-за морей. Она улыбнулась: — Неуловимый как невидимка. Черт бы его побрал! Уверена, главное разоблачить его, фактически вся эта компания как большая и дружная семья. Семья вне закона. Александра раскрыла тетрадь. К каждому листу были приклеены сложенные аккуратными квадратиками пять на пять сантиметров компьютерные распечатки — ювелирная работа. Она пролистала страницы. Материала здесь было предостаточно. Затем убрала в сумку и спросила: — Одного не могу понять, если они так боятся огласки, почему… — Не убили меня? Смотря что для вас смерть. Меня убили. Они лишили меня мужа, сестры, карьеры, заставили воспитывать близнецов в одиночестве, ведь у меня больше почти никого не осталось. Я отправила своих детей подальше от дома. Я боюсь за них. Моя жизнь перестала мне принадлежать, и, конечно, я давно уже не победительница. Я — проигравшая. На этом, думаю, все. Журналистка поднялась из-за стола, снова почесала голову, и, уже уходя, бросила через плечо: — По телефону вы упоминали, что у вашей клиентки пропала семья. — Да. — Не думаю, что они еще живы. — А я думаю. Сафьялова улыбнулась: — Вы такая же, какой я была раньше. Желаю вам удачи. Александра молча проводила ее взглядом. Она была рада уходу журналистки. Пессимистическое настроение этой женщины заставляло ее нервничать. Глава 22 Александра была не в духе и по дороге домой купила сразу два пирожных. Пока пышные прямоугольники бисквита обильно политые шоколадом таили в пакетике, она проверяла телефон. На время встречи она его выключала — жалкая попытка подольше продержать аккумулятор. Забыла зарядить: сказывалось недосыпание. Зарядки было меньше пяти процентов, но все же она включила мобильник и сразу заметила шесть пропущенных от Ивана и два голосовых сообщения. Прослушать успела только первое: «Пуля, Марию похитили, преследую их машину. Как что выясню — перезвоню». Она почувствовала как земля уходит из-под ног. Если этот день можно было назвать неудачным, то теперь он становился чертовски неудачным: сначала высокомерная Сафьялова со своими запугиваниями и пессимизмом, теперь похищение. Вряд ли может быть хуже. Нет, может — автобус уехал из-под носа. Она вытащила пирожное и, измазав пальцы сначала в шоколаде, а затем и в сливочном креме, выругалась про себя и стала жадно поглощать десерт, нетерпеливо поглядывая на расписание. До следующего автобуса оставалось еще целых пятнадцать минут. Дома, в первую очередь, Александра поставила телефон на зарядку и прослушала второе сообщение: — На светофоре я их упустил. Еду домой, попробую пробить номера. Как сможешь — приезжай. Есть важная информация.