— Выявлял коррумпированных полицейских. Я ничего не ответил. — Значит, выявил? Я поймал свое отражение в зеркале. — Везде. — Ладно, — сказала Наоми, помолчав. — Но это они. А мы говорим о тебе. Неужели тебе все равно, что ее найдут и застрелят? Смерть женщины будет на твоей совести. — Еще одна. — Я открыл дверцу, сел в машину и оглянулся. Наоми глядела куда-то перед собой, слегка сдвинув брови, будто заблудилась на незнакомой улице. Потом села в машину. Я не стал смотреть напарнице в глаза. Она молча завела мотор, а я снова увидел свое отражение в боковом зеркале. И откинулся на спинку сиденья, чтобы себя не видеть. 9 Всю дорогу в управление мы молчали. Я с нетерпением ждал, когда смогу оторваться от Наоми и ее поглотит нудная оперативная работа в группе детектива-инспектора Джеймса. Несколько часов, которые мы провели в качестве напарников, не вселяли надежды. В основном из-за моего скептического настроя и недостаточного энтузиазма, но в сложившихся обстоятельствах меняться я не собирался. Разочарование же Наоми выражалось в резком, торопливом стиле вождения и ругательствах на дороге. — Мозг включи, идиот! — крикнула она подрезавшему ее водителю. Тот притормозил и бросил на нее грозный взгляд, но Наоми жестом послала его куда подальше, и он ретировался. Мы не остановились около управления, и я посмотрел на Наоми: — Мы куда, констебль? — Я подумала… У меня в нагрудном кармане завибрировал телефон. — Секунду. — Я достал телефон и принял вызов. — Эйдан Уэйтс? — Женский голос произнес мое имя как-то странно, будто приказывая остановиться. — Мне нужен Эйдан Уэйтс. — Слушаю, — ответил я. Женщина начала что-то говорить, но связь оборвалась. Я посмотрел на экран. Номер не определился. Голос казался знакомым, но я не мог вспомнить откуда. Мои мысли вернулись к происходящему. К неожиданному отступлению от плана. — Так куда мы? — повторил я. Наоми кивнула на лобовое стекло: — Приехали. Мы припарковались на обочине дороги в Ньютон-Хит[7], недалеко от Главного управления. Наоми высунулась из окна и показала значок констеблю в грязной светоотражающей куртке. Он махнул, чтобы мы проезжали. Наоми подъехала к огромному, заброшенного вида складу с надписью «Кольридж и Уайтс». На мгновение я подумал, что в таком месте хорошо прятать трупы и произошло какое-то очередное преступление, но тут Наоми заглушила мотор и послышалась стрельба. — Ты договорилась навестить спецназ на стрельбище?.. — Нет, честное слово. — Я же слышу, Наоми. — Да, но никто не знает, что мы здесь. — Она открыла дверцу. — Пойдем. Мне вспомнился вопрос нового соседа: «Кто из вас главный?» У спецназа несколько тренировочных площадок в отдаленных районах города. Значит, это одна из них. — Луиза Янковски, — сказала Наоми на подходе к зданию. Луиза дежурила в больнице в тот день, когда сфотографировали Мартина Вика. — Я решила застать ее врасплох. — Не стоит заставать врасплох человека с винтовкой. — Поэтому я взяла тебя с собой в качестве живого щита, — подмигнула мне Наоми. Я не успел рассмеяться, потому что охранник шагнул нам навстречу. Хипстерская бородка загибалась кверху, будто сползая с лица. Я сразу его возненавидел. — Детектив-констебль Блэк. — Наоми показала ему визитку. — А это детектив-сержант Уэйтс. Мы бы хотели поговорить с одной из сотрудниц. — Извини, красавица, — произнес охранник так, будто перед ним десятилетний ребенок. — Стрельбы можно прерывать, только если это вопрос жизни и смерти. — Тогда нам повезло, — сказала Наоми. — Это как раз вопрос смерти. — Чьей? — Охранник посмотрел на нее, потом на меня и ухмыльнулся. — А то их так много. — Лучше обсудить это внутри, — сказала Наоми. — Но если нужен свежий труп… Спецназовец скорчил гримасу, и я не выдержал. — Знаю, стоять на посту скучновато, констебль, но мы не просто поболтать сюда приехали. Рано утром в воскресенье кто-то продырявил вашего коллегу, и мы расследуем это дело. — Это Ренника, что ли? — мрачно спросил охранник. Я кивнул. — А потактичнее нельзя было выразиться? — Как скажешь, красавица. Охранник злобно зыркнул на меня. Почему-то у меня никогда не получалось угадать, что хочет услышать вооруженный человек. — Идите за мной, — процедил он сквозь зубы. — Надеюсь, мы найдем урода первыми. Наоми изогнула бровь. Кажется, ее отношение ко мне несколько изменилось, только непонятно — в лучшую сторону или в худшую. 10 Нас провели в огромный зал с почти двухметровыми стенами из шлакобетона и металлических листов. Одно из преимуществ катастрофического упадка промышленности состояло в появлении множества мест для импровизированных стрельбищ. Шум внутри стоял совершенно оглушительный. Спиной к нам выстроились шеренгой шесть спецназовцев и с расстояния метров в пятнадцать всаживали обоймы в мишени. Стоящий сзади сержант при нашем появлении поморщился и вынул из ушей беруши. Переговорил с охранником, посмотрел на нас, потом кивнул. Один за другим спецназовцы перестали стрелять и обернулись. Все, кроме единственной женщины. Луизы Янковски. Она продолжала палить по мишени, перезаряжая магазин, будто сражалась с некоей необоримой силой. Наконец, почувствовав на себе взгляды коллег, опустила винтовку и обернулась. В ее глазах промелькнула готовность сбежать, она чуть подалась назад, но, оценив обстановку, убрала беруши и подошла к нам. Я видел ее раньше в больнице. Она несколько раз пропускала меня через пост, но повода поговорить особо не представлялось. Из польских эмигрантов, во втором-третьем поколении. Такие черты лица, сияющая кожа и белоснежные зубы — редкость в генофонде города. Спортивная и высокая, с меня ростом. Она запыхалась, лоб слегка блестел от пота. С винтовкой она выглядела сильной и бесстрашной. — Луиза, — обратился к ней сержант. — С тобой хотят поговорить. — Уэйтс? — сказала она, узнав меня по больнице. — А в чем дело? — Наверное, лучше выйти на улицу, — предложила Наоми.