Но, завидев меня, Валюша спешно захлопнула перед моим носом торговое окошко. — Закрыто! Тоже можно понять человека, неизвестно еще как для нее обернется весь этот сыр-бор с рэкетирами. Вполне возможно, что на нее и на ее муженька повесят долг. Сейчас Муха и Рябой смекнут, что бабок остались должны Демиду Игоревичу и вполне могут попытаться косяк с себя на Валюшу перекинуть. Типа бабки хозяйка не передала, а честные пацаны не подумав сказали — запамятовали. И что она в ответ скажет? Да ничего, схавает, к сожалению, лишь бы пехота к ней в гости не наведалась во второй раз. Впрочем, ко мне этот вопрос уже никакого отношения не имел. Аптека находилась буквально в двух шагах от ларька — меня встречала старая добрая вывеска советских времен с выгоревшими буквами, соседствующими с новеньким плакатом «Прокат и обмен видеокассет». Такие плакаты, кстати до сих пор можно встретить в небольших городах, но в 2023-м они уже блеклые и забытые. Я поднялся по ступенькам, открыл тяжелую деревянную дверь со скрипучей пружиной-фиксатором. Сразу почувствовал запах лекарств. За аптечным прилавком стояла молоденькая фармацевт, а рядом с ней мужик лет тридцати пяти в рваных джинсах и затасканной футболке, худющий, как чучело огородное. Землистого цвета морда, вместо щек — впадины.Он держал в руках журнал с фотографией Виктора Цоя на обложке и с узнаваемым заголовком «Перемен, мы ждем перемен». Надпись была нанесена крупным шрифтом, но я с трудом ее прочитал, журнал потряхивало. Мужика тремор пробил.. — Декстроморамида тоже нет, — уверенно отвечала аптекарша. — Что-то другое будете брать, мужчина? — А может посмотреть, завалялся где? — покупатель странно двигался, пружиня на ногах возле кассы. — А прегабалин есть? — Закончился. За вами очередь, мужчина. Покупатели собрались. Покупатель огляделся, завидев меня вздрогнул, уставился стеклянным взглядом, но тут же вызверился. — Проблемы какие? — выпучил красные глаза он. Я медленно головой покачал, не желая связываться — видно, что обдолбанный карась и его отпускает. Вот и пришел в аптеку — догнаться и вмазаться по быстрому. Такого щелкнешь и он сразу на месте окочурится. А проблем на сегодня достаточно. Да и гнев у мужика быстро на милость сменился и он начал тарахтеть без умолку. — Ну если че я позвоню, а, да? — часто закивал он головой. — Номер у меня есть, да? — Есть, не переживайте, вы записывали, — фармацевт натянуто улыбнулась покупателю. Тот, наконец, вышел из аптеки и мы остались с аптекаршей вдвоем. — Слушаю вас, — она глядя на меня прищурилась, пыталась понять, что со мной произошло. Выглядел я действительно не важнецки — перепачканный, локоть свезенный, лицо разбито и в крови весь. В девяностых такая вот картина была не редкой, и люди начинали свыкаться с новой реальностью. Поэтому реакция на такое мое «боевое» появление в аптеке у фармацевта была довольно сдержанной. Наверняка такие «экземпляры» по несколько раз на день захаживали. Да чего душой кривить — вон только нарик вышел, чем он по сути от меня отличается? — Мне бы обезболивающее и перекись, — попросил я и ткнул пальцем в бровь. — Рану обработать. Девушка пошла к шкафчику, достала оттуда пачку «Анальгина» и пузырек с перекисью водорода. Положила на прилавок. — Что-то еще? — Может найдется, чем таблетки запить? — поинтересовался я и попытался доброжелательно улыбнуться. — Ненавижу их разжевывать… Улыбка вышла так себе, губу мне тоже разбили и она опухла. — Минеральная вода подойдет? — Не откажусь, спасибо. Она сходила за минералкой, принесла мне открытую стеклянную бутылку темного стекла с надписью красно-черным цветом «Нарзан». — Будете открытую, я совсем чуть-чуть отпила… — Вы очень любезны, — я предпринял вторую сокрушительную попытку улыбнуться, чтобы хоть как-то ответить теплом на человеческую доброту. — Что с вами случилось? — спросила она, решив удовлетворить любопытство. — Шел, упал, очнулся… — я плечами пожал. — Гипса правда нет, швы надо накладывать. — Это вы дрались с этими бандитами? — моя собеседница свела аккуратные бровки. — Я все видела. — Если вы имеете в виду, что меня избила та парочка, то да, это я. Не повезло оказаться в ненужное время в совершенно ненужном месте, — я кивнул на пачку анальгина и пузырек с перекисью. — Сколько я вам должен? — Вам бы не принимать обезболивающее до того, как вас осмотрит врач, чтобы не было передозировки, — ответила фармацевт, но цену назвала. Настал тот самый момент, когда мне надо было как-то исхитриться и расплатиться баксами. Я примерно помнил, что доллар в 93 году стоил по 1000 рублей за штуку и курс постоянно шел вверх. При этом покупок в аптеке у меня в пересчете на бакинские, было от силы доллара на три, не больше. Поэтому предложил фармацевту, как мне казалось выгодную сделку, чтобы и вашим перепало, и наших не обидеть. — Рублей у меня, к сожалению нет, но есть баксы, — я положил в монетницу купюру. — И что мне с ними делать? — искренне удивилась фармацевт. — У нас не столица. За доллары не отпускаем. — Покупок у меня на три бакса, а я вам пять заплачу. Идет? Вроде все честно и выгодно. И мне хорошо, и она лишнюю денежку на ровном месте выгадает. На две тысячи в плюсе будет., На такие деньги, конечно, и кило сосисок не купишь, цены нынче кусачие… но это лучше, чем ничего. — А она настоящи? — явно заинтересовалась девушка, глядя на купюру в монетнице. — Баксы, как баксы, — я предположил, что вряд ли бы бригадир носил с собой пресс поддельных долларов. Моя собеседница закивала, а потом спохватилась. — Ой, а как же я вам сдачу дам? Блин… точно! Согласен, о том, как она мне будет сдачу отсчитывать, я как-то не подумал. Видать голова после пропущенных оплеух все еще соображала туго, и аптекарша тоже — баксы увидела, сразу не сообразила. Я подвис, решая, что дальше делать. Может попытаться увеличить размер «вознаграждения», в авантюру пойти, и попросить девушку дать сдачу в рублях. Только сто баксов по тем временам было чуть ли не целым состоянием, половина народа такие бабки в месяц не получали. И далеко не каждая аптека имела сумму выручки в день эквивалентную ста долларом. Блин, да я оказывается богач по нынешним меркам, заживу, когда зеленые на деревянные обменяю… — И как только у вас не забрали деньги бандиты! — добавила девушка. Не стал я говорить, что они же мне деньги дали. Высокие такие отношения — сначала бьют, потом с барского плеча баксами осыпают — фармацевту не понять. Поэтому только плечами пожал. — Что ж придется в травмпункт ехать без лекарств, расплатиться мне с вами нечем. Прошу простить за беспокойство. — А как же вы до травмпункта доберетесь, без денег? — Пешком пойду, — ответил я, сам подумывая о том, что на этот раз зайцем будет посложнее проскочить, ладно, что одет в приметное спортивное шмотье, но блин по салону трамвая или троллейбуса носится после двух «выступлений» за один день — не вывезу, подсдулся я сегодня. — А хотите… хотите я вам взаймы дам? — неожиданно предложила девушка, чуть смутившись.. Я было подумал, что она хочет бабки мои выудить — ну в залог типа их оставить, а потом ищи ее свищи. Знаю я таких мудрых, но нет — ошибся. Фармацевт даже не заикнулась о моих долларах, полезла в сумочку и достала оттуда деньги, судя по всему все, что у нее были с собой. — Вот, тут немного, но на проезд вам хватит, а я на вас запишу лекарства в долг, вы ведь вечером занесете деньги? — неуверенно улыбнулась она. Рядом с моими ста баксами лежали сотки, но уже рублями. Любопытно, конечно, чего аптекарша мне помочь решила. Неужели мой внешний вид жалость у девушки вызвал. — Как вас зовут? — Лида. — Лида, спасибо большое, но не надо, — я понимал, что это последние ее деньги, а не факт, что я успею до конца ее смены обменять свои доллары и долг вернуть. — Тогда… тогда давайте я вам сама зашью рану и обработаю! — выпалила вдруг она. — Вы? — я даже опешил от такого предложения. — А чего вы на меня смотрите так, я вообще-то фельдшером на скорой работала, это уже потом я на фармацевта переучилась! — гордо заявила она. — На скорой и швы накладывать приходилось… и чего не было только. Ваша рана — вообще пустяк. Я колебался лишь несколько секунд. — Давайте. Почему нет, возвращаться в травмпункт желания у меня не было никакого. На сегодня больничных впечатлений хватило с головой, а сечка пусть и достаточно глубокая была, но сложных операций не подразумевала. Трех, край четырех швов для «залатывания дыр» вполне должно хватить. — Так! — фармацевт оживилась, убрала с монетницы анальгин и ответственно заявила. — Мы вас уколем, чтобы сразу подействовало, а потом я швы наложу под местной анестезией, и будете как новенький! — Как скажете, — на этот раз улыбка у меня получилась. Она вышла из-за прилавка, перебирая в руках ключ от дверей, и заперла аптеку изнутри. — Проходите за прилавок, там стул, садитесь на него. Я послушался, зашел за прилавок, и разместился на колченогом стуле… Девушка вернулась, начала копошиться в шкафчике, достала ампулы обезболивающего, нитки хирургические «Кегтут», пакет целлофановый с надписью «иглы хирургические» производства Казанского медико-инструменатльного и далее вату, спирт и инсулиновый шприц. — Не дергайтесь, метамизол натрия болезненный укол. Господи, я и слов таких не знаю, мета… мита… пфу ты. Но вспомнилось, как мне «Аллегрова» какую-то дрянь вкалывала в скорой. Я поежился, в предвкушении схожих ощущений. — Штаны спускайте… Да не снимайте, а спускайте! Спиртом помазала, от запаха которого у меня уже за сегодняшний день глаз дергался. И укол сделала. — А теперь разворачивайтесь, присаживайтесь обратно на стул, и я вашу рану обработаю, пока обезболивающее начнет действовать.