— Ку-ку! — Ты кто такой? — обернувшись, только и успел изумиться Леван. — Почтальон Печкин. С этими словами я впечатал прямой в носяру Левану. Фашист, держи гранату — гопника отбросило на капот «девятки», откуда он благополучно сполз на асфальт, уже без сознания. Солома попытался дернуться, за оружием полез, по крайней мере, руку к поясу потянул. Ничего путного у него не вышло. Муха и Рябой выросли по бокам от него, как двое из ларца, подхватывая под белы ручки. Особых шансов на сопротивление у гопников не было. Если Левана сразу выключило из децствительности, то Солома явно струхнул, не желая связываться с моими бойцами, и за оружием только для виду полез. На руку сыграло наше неожиданное появление, ну и нацепленные на лица «маски». — Запихивайте их в багажник, — приказал я, прибирая себе мешок, который Леван в руках держал. Учиним бандитам досмотр — что ему там с завода передали? Тяжелый мешок, увесистый, я заглянул внутрь и увидел стволы, штук десять — жирненький такой заказ. Следом я огляделся и съездил локтем по затылку Соломе — укладывать его в багажник в сознании — идея так себе. Поэтому пусть немного подремлет в пути. Солома повис на руках моих пацанов, и те аккуратно запихали обмякшее тело в багажник «девятки». Леван, который грустил на асфальте, тоже еще не придя в себя, отправился следом. Через минуту оба гопника уже лежали друг на дружке в багажнике нашей «девятки». Я вытащил из кармана Левана ключи, бросил Мухе. — За руль прыгай, тачку у них тоже отожмем. Тот с довольной рожей пошел к трофейному авто, мне, правда, пришлось ему прикрикнуть вдогонку, чтобы маску с лица он-таки снял. — Ну че, Рябой, давай за водителя! Мы сдернули наши «маски» и прыгнули по местам. Еще через несколько секунд обе «девятки» дали по газам и покинули улицу Новаторов. Все, что надо было — я узнал. А что не узнал — узнаю чуть позже, когда мы отвезем этих двух гавриков подальше от проходной, а там устроим допрос с пристрастием. Очевидно было одно — впереди намечался серьезный конфликт между кладбищенскими и Яшкой Кривым. Солома и Леван были люди вокзальных, и я более чем уверен, что Яшка знал, что лезет на поляну кладбищенских, перехватив у них стабильный источник переделки оружия. Судя по всему, Кривой вырос настолько, что решил попробовать потягаться с кладбищенскими, отжав их бизнес по огнестрелу. Интересно знать, насколько в моей группировке допускали такую возможность и какова будет реакция. Ну, собственно говоря, скоро узнаем. — К «Спартанцу» езжай, — распорядился я. — Угу, — кивнул Рябой. Муха, который притормозил, чтобы дождаться нас, теперь не знал, куда ехать, и просто упал нашей «девятке» на хвост. Мы выехали на Ленина, постояли на светофоре, а потом повернули и направились в клуб. Я прекрасно понимал, что Солому и Левана не ждет там ничего хорошего, но хотел, чтобы именно Заур, или кто-либо в его присутствии, провёл допрос с пристрастием. Тут дело такое, что я могу кое-чего не знать, где-то упустить или вопрос не задать.Заур просил выяснить по происходящему — ему карты в руки. Правда, о том, что потом будет с пацанами — я понятия не имел, да и знать не хочу, гопники сами выбрали себе кривую дорожку, а что рано или поздно случается с людьми, которые на нее встали — известно. Но что я понимал, так это то, что гопники крупно встряли. Заур, даже когда мне задание давал, был крайне возбужден. — Слышь, Боец, менты стоят, — отвлек меня от мыслей Рябой. Действительно, прямо на повороте в сторону Северного стоял патрульный экипаж. — Может, прямо поедем, до Комсы? — спросил Рябой, притармаживая. Однако поздно, пока мы соображали, как быть, один из гайцов замахал жезлом, показывая нам команду останавливаться. — Че делать? По газам? Проскочим! — засуетился Рябой, светофор на перекрестке желтым замигал, и это действительно наш шанс по-быстрому свалить от мента. — Тормози, — я медленно покачал головой. — Да? У нас в багажнике пассажиры и полный мешок стволов! — перепугался Рябой. — Тормози, говорю! Чем может быть чревата встреча с гаишниками в нашем интересном положении, я прекрасно понимал. По-хорошему, следовало жать по газам и проскакивать перекресток. Наверное, так бы я и приказал делать Рябому, но вовремя увидел второй экипаж, стоявший на светофоре перекрестка. При таких раскладах дашь по газам — и все закончится погоней со всеми вытекающими, а мне это не тарахтело. Да и поздняк метаться — красный загорелся, останавливая поток. Мы остановились, сзади затормозил Муха, быстро сориентировавшийся по обстановке и перестроившийся сзади в соседний ряд. Остановившись напротив, Муха выразительно посмотрел на меня. Я молча показал большой палец в ответ. — Приплыли, — лихорадочно зашептал Рябой, сразу севший на измену. Ребята у меня, конечно, простые, но я не ожидал, что он так струхнет. — Спокойно, брат, ты только не дергайся, я с ментом побазарю, — заверил я. Рябой отрывисто закивал, не опуская рук с руля. Нервничал пацан жутко, аж испариной пошел весь, но надо отдать ему должное — все-таки держался. Но ничего, что-нибудь обязательно придумаем. Мент, играясь с жезлом, подошел к нашей «девятке». Заглянул в салон, прямо на Рябого уставился. Потом перевел взгляд на меня. — Документики показываем? Ни тебе «здрасте», ни звания, ни фамилии. Я не знал, есть ли вообще у Рябого документы и на кого записана тачка, но пехотинец распереживался настолько, что проигнорил вопрос мента. Этим самым он сразу старшего сержанта напряг. — Документы покажите, — повторил тот, сразу жезл прибрав и насторожившись. форменную кепку поглубже натянул. Рябой аж помрачнел, за каким-то хреном в бардачок полез, и, похоже, пацан даже не знал, где хранятся в автомобиле документы. Потому что в бардачке ничего похожего не оказалось. — Показываем, — поторопил лейтенант. Голос его звучал все жестче. Рябой, перевернув бардачок вверх дном, громко сглотнул подкативший к горлу ком. Документы он не нашел и выразительно зыркнул на меня — мол, выручай. — Он немой, шеф, — вовремя вступился я, когда мент уже в третий раз хотел повторить свои слова о документах. — Мы что-то нарушили? Сержант на меня взгляд перевел, так же внимательно посмотрел. — Операция «Вихрь-антитеррор». Документы покажите. Я обратил внимание, что гаишник уже успел окинуть взглядом салон. Ничего интересного, правда, не обнаружил. — Сейчас все будет, товарищ сержант, — я улыбнулся. Мне явно улыбалась удача, прежде чем ехать, я успел сунуть сумку со стволами под сиденье. Сам сунул руку в карман джинс, нашел там последнюю крупную купюру и вытащил. Хорошо хоть какие-то бабки оставались, я их специально отложил, чтобы на рынок перед возвращением домой сходить, Лидка-то целый список составила. Купюру протянул менту, лицо которого при виде бабок сразу подобрело. Опа, и исчез сверлящий взгляд. — Тут, товарищ лейтенант, сразу весь пакет документов, — подмигнул я ему. — Идет? Мент довольный, как таракан на кухне, бабки взял, тотчас в карман сунул. Денег там было немного, всего косарь, но ему и этого хватило. — Идет, — едва разборчиво буркнул он. Годы-то девяностые, но менты на старом советском багаже, еще побаивались брать взятки. Вся это сцена происходила считанные секунды, которые показались мне бесконечными. Мент снова принялся жезлом в воздухе крутить, мигом потеряв к нам интерес. Ну а что — скос-то закончился, водитель, вернее, пассажир, оказался сговорчивым и понял все сразу. Я же понял, что мне повезло и нас пронесло. Аргумент, который я предоставил лейтенанту, оказался железобетонным и решил вопрос абсолютного отсутствия документов. — Счастливого пути, — пожелал мент и собрался уходить. — И вам всего хорошего, спасибо за понимание. Я уже собрался говорить Рябому, чтобы он жал по газам, как раз светофор зеленым цветом мигнул, открывая дальнейшее движение. Но не всё коту масленница, удача наша иссякла. Как раз в тот момент, когда Рябой собрался скорость воткнуть и тронуться, ожил один из гопников. Раздался громкий стон, приглушенный разве что крышкой багажника… вот, блин, попадалово на ровном месте. Мент остановился, нахмурился, переваривая, что только что произошло. А когда стон повторился, сержант потянулся к кобуре на поясе. — Стоять, не двигаться! — заверещал он. Мы, конечно, сидим так-то, но, чтобы лишний раз не провоцировать гайца, я замер. Пробовать под дурачка прикидываться не стал, а вместо этого отдал резкий приказ Рябому: — По газам, твою мать! Мент встрепенулся, и как только Рябой стартовал, достал-таки ствол — огонь открывать. Наша «девятка» стартанула с перекрестка. Второй мент, все это время остававшийся у патрульной тачки, врубил мигалку, резко выворачивая с обочины в погоню. Повезло, что он решил дождаться лейтенанта, который уже во всю бежал обратно к патрульной машине. Мы на своей «девятке» стрелой проскочили мимо гаишников. Москва — Воронеж, хрен догонишь. А Муха, чуть замешкавшийся, оказался чуть позади и со всего маху протаранил передним бампером попытавшуюся нырнуть в поток патрульную машину. Раздался грохот, скрежет металла, и фары стеклянными брызгами разлетелись по асфальту. Патрульку развернуло, отбросило обратно к обочине, из-под капота заструилась черная жидкость, разливаясь по асфальту. «Девятке» тоже досталось, она встала поперек дороги, перекрывая движение, и от двигателя хлопьями попер густой дым. Нам пришлось притормозить. — Назад сдавай, подберем Муху! — крикнул я Рябому. Муха никак не мог дальше двинуться, трофейная «девятка» встала и не хотела заводиться. Он, наконец, плюнул на все, поняв бесперспективность попыток, и выскочил из салона. Как раз в тот момент, когда мы сдали назад, и я распахнул дверцу. — Запрыгивай! Менты тоже не бамбук курили. Им досталось после столкновения с «девяткой», к которому они оказались не готовы. Но они выскочили из автомобиля и в следующий миг открыли по нам огонь — в две руки. Пришлось пригибаться, чтобы не словить пулю. После нескольких хлопков в минус ушло заднее стекло, еще одна пуля попала по боковому зеркалу, раскрошив его. Но куда там, Рябой, у которого глаза на лоб вылезли, уже буквально давил тапку в пол. Я видел, как, поняв свое бессилие, менты запоминают наши номера, чтобы ориентировать дежурную часть и передать другим экипажам. — Гони! — крикнул я, вцепившись в панель приборов.