— Любочка, зайчик, сделай кофе, — бросил Хрюшкин, вытирая клетчатым носовым платком взмокший лоб. Судя по всему, у начальника с секретаршей имелся собственный мирок, где они занимались чем угодно, но не рабочими вопросами. — Никита, Кресову тоже делать? — Обойдется этот тунеядец, — зло буркнул начальник и обернувшись ко мне, показал, что я могу заходить внутрь кабинета. — Вперед. Внутри царила прохлада. Работал кондиционер — новенький БК 1800 морозил куда лучше всяких Самсунгов. Такие аппараты работали и тридцать лет спустя, причем зачастую без дозаправки фриона. Ясно стало из-за чего начальник Хрюшкин решил сидеть в кабинете в пиджаке. Пока работяги сдыхали от жары в цеху, начальник мерз в свое удовольствие в кабинете. Считал, видимо, что пар костей не ломит… Практически всю площадь кабинета занимал стол для совещаний с графином песередине и стульями по бокам. На один из них мне и было предложено присесть. — Секундочку подожди, — Хрюшкин взял с подоконника газету «Советский спорт» и услужливо подстелил мне под задницу, чтобы я своей спецовкой стулья не пачкал. — Вот теперь садись. Пока я усаживался, начальник подошел к холодильнику «Минск», который ютился в углу. Открыл, вытащил пузырь запотевшей «Столичной». Из верхнего ящика комода достал рюмку и плеснул в нее водяры. Кстати, я заметил, что на пиджаке начальника приколот значок с надписью «СССР Ми 24» и нарисован вертолет. Понятно теперь, мы на «Роствертоле», комбайнами здесь даже не пахнет. Интересно девки пляшут… — Тебе не предлагаю, Кресов. Не заслужил. — А я и не прошу, Хрюшкин, — безобидно ответил я. Начальник как-то побледнел после сказанного мной, галстук ослабил, пуговицу верхнюю на рубашке расстегнул. Хлоп. Водки закинул за воротник, следом за сигаретами полез — тоже в комод, только во второй ящик. Этот товарищ, в отличие от моего мастера, курил красный «Мальборо». Вслед за пачкой сигарет, на столе появилась табличка, тоже из комода, прежде убранная. Теперь начальник ее на стол как бы между прочим поставил. Я глазами — раз, и по табличке скользнул. Рюшкин Никита Ильич, начальник цеха № 4 Неудобно получилось… видимо работяги, показывая свои чувства к начальнику, вставили в его фамилию лишнюю букву — «Х». И вместо Рюшкина, Никита Ильич превратился в Хрюшкина. Ну дыма без огня не бывает, просто так фамилии никто не коверкает. Хрюшкин (я решил от трудового коллектива не отбиваться и продолжил про себя называть начальника через «х»). Никита Ильич закурил. Положил локти на столешницу, подбородок на ладонь упер и глубоко сигаретой затянулся. — Кресов, ты охренел? — выдал начальник. — У тебя завтра событие важное, а ты значит съехать решил? Какое событие, куда съехать? Я не нашел, что ответить. Решил послушать Хрюшкина дальше. Пока очень не похоже на профилактический втык от начальника подчиненному. Здесь явно что-то другое. — По травме съехать собрался, козел? — первую сигарету начальник докурил, потушил в бронзовой пепельнице и достал из пачки вторую. — Уважаемый, по порядку давайте, и тон сбавьте, а то ведь раз козел, могу забодать, — наконец, ответил я. Хрюшкин покраснел, посинел, глаза выпучил, резко встал из-за стола. Затянулся, за раз половину сигареты спалил и ко мне подошел. — Ты че из себя возомнил, чучело огородное, — продолжил распыляться он, слюни в разные стороны опять летят. — Я же тебя как шавку за забор выки… Не договорил. У меня аперкот самим собой вылетел. Кулак под дых Хрюшкину воткнулся и согнул начальника пополам. Терпеть не могу, когда варежку кто-то разевает и на личности переходит. — Кхе-кхе-кхе, — Никита Ильич закашлялся, пятясь к столу. Своей увесистой задницей смел пузырь «Столичной» и пепельницу с окурками. Но крепкий какой — сигарету из пальцев не выпустил. В кабинет вдруг зашла Любочка с подносом, на котором стояла чашка кофе — Никита Ильич, с вами все в порядке? — таращилась она расписными глазищами. — Никита Ильич подавился, — я взял кофе с подноса и дверь перед лицом секретарши захлопнул. Не знаю, чем это боров подавился правда, разве что собственной желчью. Начальник, красный как рак вареный, сел за стул и тяжело дыша, смотря на меня с прищуром. Зыркнул на телефон. — Ты за языком следи, Хрюшкин, а то без костей, — я поставил чашку кофе перед ним. Обратил внимание, чашечка то непростая, а фирменная — знаменитая Nescafe, которая, если мне память не изменяет, в России только в середине 90-х появится. Начальник у нас еще и приблатненый оказывается. Однако следом Никита Ильич выдал такие слова, что я обо всем забыл разом. — Сука, Кресов, вот если ты завтра бой не выиграешь — уволю на хер… Опа… Я уже думал, что после такого, точно здесь не работаю, а оказывается, я начальнику пока нужен, что он удар поддых стерпел. Для боя какого-то нужен… Глава 3 Глава 3 — Какой еще бой, Никита Ильич? — сухо спросил я, когда начальник выговорился. — Ты еще издеваешься… — зашипел Хрюшкин. — Тебе Марат что-то сказал, про звонок из заводоуправления? Издеваюсь… ну так себе предположение. Я терпеливо потер ладонями колени, честно пытаясь разобраться — что за Марат и о каком звонке речь. Тут куда больше похоже на то, что издевались надо мной. Примерно с тех пор, как я открыл глаза в качалке. То, что на дворе теперь 1993 год — понял. Что я молодой слесарь на промышленном предприятии — принял. Но какой к пугалу огородному бой? У моего нового тела ни функционалки, ни навыков — все в околонулевой плоскости. Для боя я приспособлен, как балерина к уборочной. Выступать в таких кондициях только по шахматам или домино в дворовой беседке. Ну, городки еще могу попробовать. Хотелось больше конкретики. — Не издеваюсь, просто интересуюсь, — сказал я, видя как заерзал Хрюшкин, снова за «Столичной» в ящик полез. — Мало ли после звонка изменилось что? Правила там, соперник поменяли? Подмывало прямо сказать этому Хрюшкину, что я час как очухался в новом теле и времени. И информацию о новой реальности добываю в час по чайной ложке, со скрипом. Но как тут сказать? Сразу желтый билет вручат и здравствуй местная дурка, на манер «и тебя вылечим». Хотя… может зря мучаюсь, все куда проще? В первой половине девяностых звезд тьма тьмущая. Чумаки, Лонги. Народ вон мертвых на ноги подымает играючи, бровью не пошевеля, и воду через телевизор заряжает, а я чего лох? Так что где наша не пропадала. Скажу, что я накануне рухнул с инопланетного корабля — прошу любить и жаловать. Поверят же. Внимание уфологов и «Спид-инфо» обеспечено. — Не Кресов, ты у меня не съедешь с выступления, за базар надо отвечать, — запричитал Никита Ильич, наливая в рюмку водку. — Или ты снова шутишь, Петросян? Ты ж смотри, я могу тоже пошутить и комиссию по разряду заверну, премию передумаю давать или из общаги заводской выселю. Так пошучу, что не смешно станет. Интересуется он, ишь грамотей. Я молчал, слушал разговор с самим собой начальника. Шутки шутками, но видимо у прежнего обладателя этого тела существовала договоренность с начальством, о которой я ни сном не духом, сидя в кабинете Хрюшкина. Конечно, о таких вещах предупреждать надо… да как тут предупредишь. Никто мне «записочек» по эксплуатации нового себя не оставил, в курс дела не ввел. Прежний Сергей Иванович ушел по-английски, не попрощавшись, как муза в песне Высоцкого. Интересно, кстати, куда подевался сам паренек? При мысли о том, что он, вполне возможно, очнулся в моем старом теле — покорежило. Тоже сейчас бегает бедолага, наводит суету и пытается понять происходящее. И я ведь ему никаких «записочек» не оставил, поэтому приятным бонусом для Сережи станет двушка на Пушкинской и сберегательный счет в банке. Все что от «былой славы» у меня осталось. Пусть пацан поживет. Зато теперь от чего двадцатилетний слесарь без опыта в единоборствах дал согласие на бой, понятнее стало. Обещали молодому разряд дать, премию выписать, с общагой какой-то вопрос решить. Не раскладушками же, наверное молодого проспонсируют… Тут другой вопрос, других кандидатов не нашлось на огромном заводе? Почему именно «меня» выбрали. Решил выяснить. — Хрюшкин, я от боев не отказывался, не отказываюсь и отказываться не буду, на ус себе намотай, — пояснил я. — Просто интересуюсь — все ли в силе? По правилам понимание хочется чуточку большее, по сопернику. И не скромный вопрос, почему вы в меня поверили, товарищ начальник? Дюже я талантливый? — Я то в тебя поверил? — начальник аж водкой подавился, оправдывая свою фамилию захрюкал. — Во даешь. — Раз на бой выставляете, верите значит, — предположил я, как мне казалось все логично. — Кресов, ты на солнце перегрелся? В кого я там поверил, ты блин брак порешь чуть ли не каждый день, рукопожопый ты мой, — отмахнулся начальник, осматривая выпачканную водкой рубашку. — Блин, теперь вонять будет, а мне на совещание в пять. Он снял трубку, набрал короткий номер, за дверьми на столе секретарши забренчал телефон. — Любочка, рубашку мне новую принеси. Спасибо, дорогая, — трубку положил, на меня уставился. — На чем мы там закончили… А! Вспомнил! Кресов, ты же сам мне рассказывал, что выйдешь и после первого удара ляжешь? — Никита Ильич достал из комода салфетку и рот принялся вытирать. — На хрена тебе еще какие-то правила, соперники? Бокс есть бокс — выйдешь, никто тебя сильно лупасить не будет, подумаешь получишь пару тумаков от таких же как ты рабочих — так меня жена сковородкой сильнее бьет. Мы же обговаривали… Бокс, значит. Я отрывисто кивнул. Уже лучше. Бокс мы умеем, практикуем. — Насчет остальных кандидатов, — продолжил Никита Ильич. — Если ты про Мишку Косолапова, то он отказался, чи геморрой у него вылез, чи грыжа… Ты как будто не знаешь — все мужики в отпусках, любители блин курортов Краснодарского края. Фомин вон в Туапсе умотал с семьей, хотя ходил по цеху в грудь себя бил, что выступит! А чего, нечего на меня так пялиться, попробуй их не отпусти — сразу либо голова, либо жопа заболит и на больничный, как Косолапов. Поэтому не обольщайся, что тебя кто-то куда-то выбрал… Других кандидатов у меня в твоем весе нет, а участвовать в выступлении — положено! Вон Прядкин хотел, но куда ему с шестьюдесятью килограммами в полутяжи? — Ясно. — Ясно тебе, — хмыкнул Хрюшкин. Я не удержался начальника подколоть. Вот не знаю, нравилось мне, как этот Хрюшкин из себя выходит. — Никита Ильич, а вы бы если что меня подстраховали? Сколько в вас килограмм. Сотня? При правильной диете до восьмидесяти за пару неделек скинете. Мочегонка, банька и будете вполне себе полутяж. Никита Ильич заулыбался, пальцем указательным в воздухе покачал. — Вот ты пацан духовитый, не ожидал, что ты без опыта согласишься, но ты прямо в корень зришь! Я то всерьез думал самому честь цеха отстаивать. Хрюшкин поднялся, кулаки поднял, стойка аля Салливан и несколько джебов в воздух выбросил. — О! О как могу, видал? Первый юношеский! — И в каком весе? Никита Ильич смутился, галстук поправил и крякнул что-то неразборчивое про «52». Вот это уже более логичная цифра для роста метр с кепкой. — Так выступили бы, раз вы такой боевитый?