Повернувшись к двери, она достала ключ, открыла ее, приглашающе кивнула. Лина шагнула в сумрак пустой мастерской, недовольно поморщилась – здесь жутко воняло растворителем. Гайка, даже не заметив ее гримасы, прокомментировала: – Не краска, а дрянь. Я вытяжку как раз на всю включила, хочу прогуляться, пока эта гадость не выветрится. Безошибочно достав из нагромождения на полке маленькую коробочку, она протянула девушке фиолетовый кристалл размером с палец руки: – Вот, возьми. Только ничего не вышло, не смогла я его просверлить. – Ничего страшного, – отмахнулась Лина. – Это у меня вроде талисмана… Память. Буду просто в кармане носить. – Понятно. Так даже лучше, если носить его на цепочке, то будет некрасиво. Аляповато слишком и грубо. – Я хотела его как брелок использовать. Было бы симпатично. – Можно к нему эпоксидкой ушко приклеить. Держаться будет хорошо. – Некогда, эпоксидка сохнет долго, а я сейчас улетаю. – Понятно. А все же странно. – Что странного? – Да камень странный. Это ведь аметист? – Ну да. – Его алмазное сверло не взяло. Может, оно никудышное? Я редко им пользуюсь, обычно оно не требуется. Мне подсказали, что камни специальным станком сверлят, ультразвуковым, но где же его здесь взять? А стальным сверлом нельзя, камень раздавишь. Я пробовала так, просто поцарапать. Бесполезно, даже следа не осталось. Интересный камень, и красивый. Из него можно красивую вещицу сделать, если найти специалиста. У нас таких нет, в Монастыре с камнями не работают. – Может, и найду, – кивнула Лина, нетерпеливо косясь на дверь. – Ну пойдем, – заявила Гайка, направляясь к выходу. Выбравшись наружу, Лина с наслаждением сделала огромный глоток свежего воздуха, чувствуя себя бойцом, вырвавшимся из очага применения химического оружия. Пока Гайка закрывала дверь, девушка подняла руку, разглядывая кристалл на солнечном свету. Фиолетовая глубина прозрачного камня показалась девушке необычно мягкой, будто он радовался соединению со своей любимой хозяйкой, некогда вытащившей его из грязи уничтоженного поселка. Вспомнив, как впервые увидела его верхушку, сверкнувшую в солнечном свете, Лина невольно вспомнила и все остальное. В нос ударил резкий аромат хвои, нарубленной разрывными пулями, он смешался с тошнотворным запахом свежепролитой крови. Перед глазами пронесся калейдоскоп картинок, заставивших невольно опустить руку, прижав ее к левой груди – здесь по-прежнему иной раз ныли ребра, реагируя на изменение погоды. Из забытья ее вывел недоуменный вопрос Гайки: – Тебе плохо? Очнувшись, девушка торопливо ответила: – Нет, все в порядке. Просто… Просто задумалась… Немного. – Ты на завтраке была? – Да. – Что там сегодня? – Овсянка с изюмом, салат из помидоров и огурцов, брынза. – Редкий подбор, – вздохнула Гайка. – Салат хоть без лука? – Без. Только зелени немного добавлено. – А… Понятно. Ну что же, летишь, значит счастливого полета. – Спасибо, – кивнула Лина и, поправив сумку, направилась в сторону казармы гарнизона Монастыря. За ней располагались вертолетные площадки, где обосновались могучие винтовые машины, готовые взлететь в течение нескольких минут и вступить в схватку с кем угодно – от орды диких до танковой колонны. Лина не раз управляла подобными машинами на учебных вылетах и справедливо считалась одним из лучших пилотов среди своего выпуска, так что критиковали ее напрасно. Предстоящий перегон ее не пугал, летное задание несложное: подняться, занять назначенный эшелон и следовать прямым курсом до завода Ордена. Эти края по праву считались одним из главнейших узлов структуры организации: помимо Монастыря здесь располагалось несколько учебных и производственных центров, гарнизоны, транспортные структуры, штабы со своей системой связи, госпитали и санатории, свои дома престарелых. Территориально все это находилось в России, что добавляло удобства и способствовало нормальному функционированию всей этой системы. В случае, если этот узел будет уничтожен, Орден сможет оправиться от удара – ведь таких центров было несколько. Да и разгромить все здешнее хозяйство не так просто– все было рассредоточено в радиусе двухсот километров, и здесь хватало защитников. Пройдя по коридору, обтянутому колючей проволокой, Лина встала перед дверью караулки, показала лицо камере слежения и четко доложила: – Ветрова Алина. Перегон. Щелкнул электромагнитный замок, девушка поспешно шагнула в прохладное помещение, давая поскорее закрыть за собой дверь. Здесь на всю мощность работал кондиционер – сентябрь выдался на удивление жаркий и сухой. Женщина-охранник в униформе службы безопасности Монастыря кивнула Лине и скучающе произнесла: – Проходи в раздевалку, бери любой шлем. Слева увидишь, они там на стеллажах разложены. – Да, я знаю. – И поспеши, тебя уже спрашивали. Взглянув на часы, Лина убедилась, что у нее еще девять минут, но спорить не стала. Впрочем, с переодеванием она не затянула. Сразу нахлобучив шлем на голову, вышла через внутреннюю дверь, направилась к вертолету, где и впрямь уже стояла женщина в синем комбинезоне, нетерпеливо поглядывая на приближающуюся воспитанницу: – Ветрова? – уточнила она издалека. – Так точно. – Опаздываешь. – Никак нет, еще две минуты. Подняв руку, женщина посмотрела на часы и насмешливо покачала головой: – Нет. Ты уже на две минуты опоздала. Вот она, хваленая пунктуальность воспитанниц. – Странно, – удивилась Лина, – По моим часам наоборот. – Выброси их на помойку, мои никогда не врут. – Может, и так, – согласилась девушка. – Мои недорогие, да и много приключений перенесли. – Ладно, – подытожила женщина. – Врач уже звонил, к полету ты допущена. Сложностей не предвидится, только учти, машина здорово облегчена, с нее сняли почти все вооружение, боеприпасов нет, а баки заполнены на три четверти. Летную обстановку знаешь? – Да, инструктаж помню. В этот момент запиликал телефон. Извинившись, Лина поднесла трубку к уху, успев заметить, что на экране высвечивается большая «М», обозначающая хозяйку Монастыря. – Ветрова Алина слушает, – четко отрапортовала девушка. Пару секунд телефон молчал, но затем настоятельница заговорила своим обычным четким голосом, рубя слова: – Улетаешь? – Так точно! – Да не ори как припадочная, я и так слышу. Что врачи сказали? – Все нормально, к полету допущена. – Ветрова, наши врачи к полету допустят даже паралитика с оторванной головой, я про здоровье спросила. – Так это ведь не медосмотр. Пульс, давление, температура… Все в порядке. – Ладно, проводить я тебя не смогу. В общем, счастливого пути. Позагорай, отдохни, тебе это полезно. Море посмотришь, южных горячих парней. Если забеременеешь… Лучше и не пытайся, аборт собственноручно сделаю, ты меня знаешь. И пьянствовать настоятельно не рекомендую, ты даже не представляешь, как ловко я умею от этого дела отучать. Кодирую за полторы минуты. Надеюсь, ты все поняла? – Так точно, – чуть не вздохнув, ответила Лина. – Ты чем-то недовольна? – немедленно уточнила настоятельница. – Никак нет! Я… я думала, что смогу вас увидеть лично… Перед отлетом. – Понятно, – смягчилась настоятельница. – Я бы пришла, но мне сейчас нельзя отходить от этих трахнутых телефонов. Но не переживай, долго отлеживаться на песочке я тебе не позволю. Скоро вернешься, и уж тогда я за тебя возьмусь всерьез. Ты у меня на луну будешь выть, гарантирую. Лина непроизвольно улыбнулась, но тут же подавилась улыбкой. – Ветрова, что тут смешного? – Я не смеюсь! – чуть не закричала девушка, потрясенная прозорливостью настоятельницы. – Это ты врачам расскажешь после того, как я до тебя доберусь. С такой улыбкой тебе в дурдоме место, даже смотреть тошно. Ладно, некогда мне с тобой разбираться. Марш в вертолет! И ты это… В общем, счастливого полета. И отдохни там хорошенько. Поняла? – Да. И вам удачи и всего хорошего, надеюсь, здесь все будет нормально. – Ветрова, без тебя здесь обязательно будет все нормально. Ты же у нас эпицентр всех неприятностей, так что пусть с тобой южные филиалы разбираются. Все, до связи. Лина положила трубку в карман, повернулась к вертолету. Она вдруг подумала, что всего второй раз покидает Монастырь, ставший ей домом. Причем в первый это закончилось плохо. Настолько плохо, что даже спустя более чем два месяца ей стыдно будет показываться на пляже в открытом купальнике, выставляя на всеобщее обозрение пятна шрамов, оставленных хитиновыми шипами высшего демона. Они небольшие, да и со временем их залечат до конца, но пока это время не наступило. Впрочем, можно купаться в сумерках или даже ночью, при луне. Лина слышала, что это принято среди отдыхающих. В общем, на месте будет видно. Если дорога пройдет без осложнений, то уже вечером следующего дня она будет на месте и впервые в жизни увидит море. Девушке заранее казалось, что оно ей понравится. Она была уверена, что полет пройдет нормально.