– Ну, теперь убедились? Люди одобрительно загудели. Варгус поймал взгляд Оррана, и тот после долгой паузы кивнул. Варгус знал, что его отряд снискал уважение многих. Они вели атаку и первыми прорвали ряды неприятеля, сокрушили его слабую волю. Кто-то из солдат вошел в светлый круг у костра и преклонил перед Варгусом колено. – Я видел, как вы все сражались, и хочу быть с вами, – торжественно объявил он. – Что мне для этого сделать? Варгус притворился, что размышляет. Остальные наблюдали за ним со смесью удивления и веселья. – Ну, я могу нагнуться, а ты поцелуешь меня в зад. Как тебе идея? У солдата был такой напуганный вид, что все покатились со смеху. Варгус поднял его на ноги и хлопнул по плечу. – Это не культ, а я не вожак. Садись, поговорим. Той ночью больше сотни человек принесли идею братства в свои отряды, и она, как лесной пожар, охватила все войско. Перед тем как окончательно свалиться от хмеля, Варгус посмотрел на свои руки. С них почти сошли стариковские пятна, и кожа как будто помолодела. Глава 7 Ниррок скорчился в дальнем углу тронного зала, прижавшись к стене и изо всех сил стараясь, чтобы его не заметили. До сих пор император Тэйкон обходил его вниманием, но удача могла изменить в любую секунду. Желания императора полагалось исполнять как можно скорее, дабы не навлечь на себя его гнев. В настоящий момент тот был поглощен созерцанием цветастой экзотической птицы – со сладким, но очень уж громким голосом. Птица, конечно, была диковинкой. Ее привезли из бескрайних изумрудных джунглей к югу от Гиблого моря. На западе таких не видывали – это и делало ее достойной императорского внимания. Ниррок был не азартен, но побился бы об заклад с кем угодно, кто взялся бы утверждать, что птицу ждет долгая жизнь. Нет, ей наверняка свернут шею. Все игрушки, к которым Тэйкон терял интерес, ждал один конец. В дверь громко постучали, и в тронный зал вошел глашатай. Он поклонился до самого пола и, выпрямившись, сказал: – Члены Военного совета явились по приказанию Вашего Святейшества. Ждут, когда Ваше Святейшество соблаговолит их принять. Тэйкон вернул птицу в клетку, проверил напоследок замок и обратил взор на глашатая. Желваки на лице императора запрыгали вверх-вниз, и Ниррок внутренне приготовился к новому зверству. – Впусти их, – сказал Тэйкон спокойным, к всеобщему удивлению, голосом. Глашатай медленно выдохнул, еще раз поклонился и попятился к двери. Шестеро крепких мужчин, войдя в зал, как по команде склонились перед троном. Четверо, местные зекорранцы, носили кольчуги и тяжелые пластинчатые доспехи; двое были рогатыми морринскими воинами. По многочисленным знакам различия Ниррок догадался, что перед ним генералы. Морринов пригласили из вежливости, но они, судя по виду, встревожились не меньше зекорранцев. Хотя в зале царила прохлада, лица генералов блестели от пота. Ниррока удивило, что военный совет заседает в столице, а не командует армией. С другой стороны, его ли ума это дело? – Как продвигается наступление? – спросил Тэйкон, нарушив сковавшую зал тишину. – Как вы и требовали, Ваше Святейшество, королева Йерскании была наказана за то, что посмела ослушаться вашего приказа, – ответил один из генералов. – Впредь она будет сговорчивее. Скуку с императора как рукой сняло. – Я хочу знать все подробности, – сказал он с дружелюбной улыбкой, при виде которой у Ниррока напрягся сфинктер. Вперед выступил другой генерал – широкоплечий, с черной промасленной бородой. – Мы повели первую атаку через южный проход, существенно опираясь на йерсканцев и почти не оказав им поддержки. Как мы и ожидали, их оружию и доспехам оказалось далеко до севелдромских. Йерсканцы умылись кровью, Ваше Святейшество. Они еще подсчитывают трупы, но по нашей оценке погибло несколько тысяч. Должно быть, поняв, что он сказал слишком много и говорил слишком долго, генерал опять поклонился и быстро отступил назад. – Ну, а что королева? – спросил император – От нее что-нибудь слышно? Полководцы коротко посовещались, и все тот же генерал ответил: – Нет, Ваше Святейшество. – Значит, нам неизвестно, поняла ли она послание? Генерал сглотнул комок в горле. – Пока нет, Ваше Святейшество. Ожидаю, что она даст о себе знать в любую… Тэйкон поднял руку, и генерал тут же умолк, будто ему перерезали глотку. – Глашатай! – крикнул Тэйкон. Его голос заметался между голыми каменными стенами. Ниррок услышал неистовый топот. Дверь распахнулась, и на пороге возник вспотевший глашатай. – Да, Ваше Святейшество? – Нет ли новых вестей из Йерскании? Глашатай на секунду задумался, явно соображая, чем грозит ему ответ. Наконец он сказал: – Нет, Ваше Святейшество. – Ты уверен? Короткая пауза. – Да, Ваше Святейшество. Тэйкон поднялся с трона. – Пошел, – махнул он рукой, и глашатай, торопливо попятившись, закрыл за собой дверь. – Скажи мне, генерал… – Лорка, Ваше Святейшество. – Скажи мне, Лорка, победила ли моя армия в первый день войны? Лорка оглянулся на своих сослуживцев, ища поддержки, но те потеряли дар речи. – Я не… то есть… Император, заложив руки за спину, плавно приблизился. – Вопрос очень простой, Лорка. Мы победили? Пот градом катился по лицу генерала. Он шарил глазами по залу в поисках помощи. – Мы потеряли… мы… отступили. Тэйкон подошел к генералам на расстояние вытянутой руки. Ниррок вдруг понял, что не может проглотить набухший в горле комок. Воздух в зале стал сухим и горячим. – Значит, проиграли? Лорка утер пот со лба, открыл рот, не смог выдавить ни слова и только кивнул. Император поцокал языком и пошел к трону. Когда он повернулся к генералам спиной, те едва слышно выдохнули. – По твоей оценке, погибли несколько тысяч моих солдат? – Да, Ваше Святейшество, – прохрипел Лорка. Обойдя трон, император достал небольшой кинжал. Ниррок закрыл руками лицо, не в силах вынести это зрелище, но скоро начал подсматривать между пальцев. – Каждая смерть меня ранит. Я чувствую их боль как свою собственную. Никто не знал, что на это ответить. Тэйкон подошел к генералам, низко держа кинжал, и те приготовились к худшему. – Когда страдают мои солдаты, страдаю и я. – Император поднял свободную руку и провел лезвием по ладони. – По-другому и быть не может. Кровь из неглубокой раны закапала на пол, но тут же остановилась. Края пореза сошлись, и он исчез без следа. – Мы все должны страдать, – сказал император, хватая Лорку за руку и проводя по ней кинжалом. Эта рана была куда глубже – кровь ударила из нее струей. Лорка охнул. – Это раз, – сказал Тэйкон. Он взял кинжал в обе руки и вонзил его себе в живот по самую рукоятку. Император не вскрикнул от боли, только пошатнулся, а затем вытащил клинок. Густая темная кровь обагрила его шелковую мантию, однако скоро замедлила бег и остановилась. Тэйкон, хотя и не сразу, задышал ровнее и сумел выпрямиться.