Айдахо опять перевел взгляд на лицо Лито. — Что ты дал нам взамен? — Мир Лито по всей Империи! — Да, и мне видно, как все безумно счастливы! Вот почему Тебе нужна личная гвардия. Лито улыбнулся. — В самом деле, мой мир — это насильственно установленное спокойствие. У людей долгая история сопротивления спокойствию. — Вот ты и даешь нам Рыбословш. — И иерархию, в которой можно безошибочно разобраться. — Армия из женщин, — пробормотал Айдахо. — Сила, предельно завлекающая мужчин, — сказал Лито. — Женский пол всегда знал, как покорять агрессивных мужчин. — Именно это они и делают? — Они не доводят до крайностей, которые могли бы привести к более болезненному насилию. — И Ты позволяешь им верить, что ты — Бог. Мне это как-то не нравиться. — Проклятие святости оскорбительно для меня не меньше, чем для тебя! Айдахо нахмурился. Это был не тот ответ, которого он ожидал. — В какую же игру ты играешь, Владыка Лито? — В очень старую, но по новым правилам. — По твоим правилам! — По-твоему, было бы лучше, если бы я вернул все вспять, к КХОАМу и лландсрааду и Великим Домам? — На Тлейлаксе говорят, что больше нет лландсраада. Что никакого реального самоуправления ты не допускаешь. — Ну что ж, тогда я мог бы отойти в сторонку ради Бене Джессерит. Или, может быть, ради икшианцев или тлейлаксанцев? Тебе бы хотелось, чтобы я нашел другого барона Харконнена, который завладел бы властью над всей Империей? Скажи только слово, Данкан, и отрекусь от власти! Айдахо опять покачал головой из стороны в сторону. — Монолитная и централизованная сила — это опасный и изменчивый инструмент, когда оказывается не в тех руках, сказал Лито. — А твои руки — как раз те самые? — Не уверен насчет моих рук, но, скажу тебе, Данкан, насчет тех рук, что были до меня, я уверен. Я знаю их. Айдахо повернулся к Лито спиной. «До чего же очаровательный, совершенно человеческий жест», подумал Лито. — «Неприятие в сочетании с признанием уязвимости». Лито проговорил в спину Айдахо. — Ты совершенно справедливо возражаешь против того, что я использую людей без их согласия. Айдахо повернулся к Лито, чтобы взглянуть на утопленное в серой рясе лицо, чуть вскинул голову, всматриваясь в синие глаза Лито. «Он изучает меня, но у него есть только мое лицо, чтобы судить обо мне», — подумал Лито. От слуг Атридесов всегда требовался наметанный взгляд, умеющий до тонкости разбираться в глубинном смысле всего отражающегося на лице и в движениях тела их властелинов, и Айдахо был не из последних в понимании своих сюзеренов, — но тут было видно, как он понемногу сдается, признавая, что раскусить Лито ему не по зубам. Айдахо откашлялся. — Что может быть худшим из того, что ты от меня потребуешь? «До чего же в духе Данканов!» — подумал Лито. «Нынешний Данкан просто классичен. Айдахо не изменит вассальной преданности роду Атридесов — а присяга эта принадлежит сейчас мне, нынешнему представителю рода. Но дает при этом понять, что не зайдет за пределы своей личной этики». — Я попрошу тебя охранять меня, где это только будет необходимо. И еще, попрошу тебя охранять мой секрет. — Какой секрет? — Что я уязвим. — Значит, ты — не Бог? — Не в этом высшем смысле. — Твои Рыбословши говорили о мятежниках. — Мятежники существуют. — Почему? — Они молоды, а я не убедил их, что мой путь — лучше. Очень трудно в чем-нибудь убедить молодых. Они от рождения знают слишком много. — Я никогда в своей жизни не слышал, чтобы Атридесы подобным образом глумились над юностью. — Может быть, это от того, что я настолько всех старше старость, помноженная на старость. И моя задача становится все трудней с каждым проходящим поколением. — В чем твоя задача? — Находясь вместе со мной, ты придешь к пониманию этого. — Что произойдет, если я тебя подведу? Твои женщины меня уничтожат? — Я стараюсь не отягощать Рыбословш виной. — Но ты отяготишь меня? — Если ты это примешь. — Если я обнаружу, что ты хуже Харконненов, я восстану против тебя. «До чего же похоже на Данкана. Все Данканы мерят зло по Харконненам. Как же мало они знают о зле.» — Барон пожирал целые планеты, Данкан. Что может быть хуже этого? — сказал Лито. — Поглотить империю. — Я беременен моей империей. Я умру, давая ей жизнь. — Если бы я мог в это поверить… — Ты примешь на себя командование моей гвардией? — Почему я? — Ты самый лучший. — Я так представляю, это опасная работа. Ведь так и умерли несколько моих предшественников, выполняя твою опасную работу? — Некоторые из них. — Хотелось бы мне обладать их воспоминаниями! — Ты не смог бы оставаться самим собой, обладая еще и их воспоминаниями. — Однако же, я хотел бы узнать о них. — Ты узнаешь. — Значит Атридесы до сих пор нуждаются в остром ноже? — У нас есть работа, которую может выполнить только Данкан Айдахо. — Ты говоришь… мы… — Айдахо взглотнул, поглядел сначала на дверь, потом на лицо Лито. Лито заговорил с ним в манере Муад Диба, но своим собственным голосом. — Когда мы в последний раз поднялись к сьетчу Табр, моя верность принадлежала тебе, а твоя — мне. На самом деле ничего с тех пор не изменилось.