— Владыка, меня глубоко тревожит, когда Ты не обращаешь внимания. — Но я обращаю внимание, Монео. — Не на меня. — И на тебя тоже. — Твое внимание блуждает, Владыка. Ты не должен скрывать этого от меня. Я бы предал самого себя прежде, чем предал бы Тебя. — По-твоему, я витаю в облаках? — В каких облаках, Владыка? — Монео прежде никогда не слышал этого выражения, но теперь… Лито объяснил ему значение выражения, подумав при этом, до чего же оно древнее. — Ты предаешься праздным мыслям, — обвинил Монео. — У меня есть время для праздных мыслей. Это одна из самых интересных вещей моего существовании, множества-одного. — Но, Владыка, есть вещи, которые требуют нашего… — Ты удивился бы, узнав, что вырастает из праздных мыслей, Монео. Я никогда не против того, чтобы провести целый день размышляя о том, о чем человек не стал бы задумываться ни на одну минуту. А почему бы и нет? Когда срок моей жизни приблизительно четыре тысячи лет, что такое одним днем больше или меньше? Сколько времени насчитывает одна человеческая жизнь? Миллион минут? А я уже прожил почти столько же дней. Монео застыл в молчании, чувствуя как он уменьшился при этом сравнении. Он почувствовал, как его собственный жизненный срок ужался до размеров песчинки в глазах Лито. «Слова… слова… слова…», — подумал Монео. — Слова часто бесполезны, когда дело касается ощущений, сказал Лито. Монео задержал дыхание почти до предела. Владыка способен читать мысли! — На протяжении всей истории, — сказал Лито, — слова больше всего использовались для того, чтобы обойти стороной трансцендентальность какого-нибудь события, отведя этому событию место в общепринятых хрониках, объясняя это событие таким образом, чтобы даже потом мы смогли бы воспользоваться словами и сказать: «Вот то, что это событие значило.» Монео почувствовал себя сокрушенным словами, его ужасал их невысказанный смысл, к которому они могли его подтолкнуть. — И вот так события теряются в истории, — сказал Лито. После долгого молчания, Монео рискнул проговорить: — Ты не ответил на мой вопрос, Владыка. О свадьбе. «До чего же усталый у него голос», — подумал Лито. — «Голос потерпевшего полное поражение.» Лито живо проговорил: — Больше, чем сейчас, я никогда не нуждался в твоих услугах. Свадьба должна быть организована чрезвычайно тщательно, с точностью, на которую способен только ты. — Где, Владыка? «В его голосе появилось чуть больше жизни.» — В деревне Табор, в Сарьере. — Когда? — Дату предоставляю назначить Тебе. Огласи ее, когда у Тебя все будет готово. — А что насчет самой церемонии? — Я буду руководить ею сам. — Тогда Тебе будут нужны помощники, Владыка? Или какие-то вещи? — Ритуальные атрибуты? — Может быть какая-нибудь особенная вещь, которую я не… — Нам не много понадобится для нашего маленького представления. — Владыка! Умоляю Тебя! Пожалуйста… — Ты будешь стоять рядом с невестой и выдашь ее замуж, сказал Лито. — Мы воспользуемся старым ритуалом Свободных. — Но тогда нам понадобятся водяные кольца, — сказал Монео. — Я воспользуюсь водяными кольцами Гани. — И кто будет присутствовать, Владыка? — Только гвардия Рыбословш и аристократия. Монео пылающим взором поглядел в лицо Лито. — Что… что имеет в виду мой Владыка, говоря об аристократии? — Ты, твоя семья, вся наша обычная свита, придворные из Твердыни. — Моя семь… — Монео взглотнул. — Ты включишь Сиону? — Если она выживет при испытании. — Но… — Разве она не семья? — Разумеется, Владыка. Она Атридес и… — Тогда Сиона обязательно должна быть включена! Монео вытащил из кармана крохотный мнемозаписыватель, небольшой черный икшианский аппаратик, существование которого оскорбляло запреты Бутлерианского Джихада. Мягкая улыбка коснулась губ Лито. Монео знает свои обязанности и хорошо теперь с ними справится. Шум, производимый Данканом Айдахо за входной дверью, стал более резким, но Монео проигнорировал этот звук. «Монео знает цену своим привилегиям», — подумал Лито. — «Это другая форма брака — между привилегиями и долгом. Это объяснение аристократа и его оправдание.» Монео закончил делать свои записи. — Некоторые детали, Владыка, — проговорил Монео. — Нужно ли для Хви какое-нибудь особое облачение? — Стилсьют и плащ невесты Свободных, подлинные. — Драгоценности и прочие украшения? Лито не мог оторвать взгляда от пальцев Монео, царапающих по крохотному записывающему устройству, видя в этом, как тот катится к смерти. «Верховенство, смелость, чувство знания и порядка — Монео все это имеет в избытке. Они окружают его как святая аура, но он скрывает от всех глаз, кроме моих, ту гниль, что ест его изнутри. Это неизбежно. Если я исчезну, это станет очевидно каждому.» — Владыка? — настойчиво окликнул Монео. — Ты что, витаешь в облаках? «Ага! Ему нравится это выражение!» — Вот и все, — сказал Лито. — Только плащ, стилсьют и водяные кольца. Монео поклонился и направился прочь. «Сейчас он смотрит вперед», — подумал Лито, — «Но даже это новое минет. Он опять обернется на прошлое. А я некогда возлагал на него такие большие надежды. Что ж… может быть Сиона…» ~ ~ ~ — Не создавай героев, — говорил мой отец. Голос Ганимы, из Устной Истории