Удивительное это растение «куян суяк». Стебли его тонки, но так тверды, что с трудом поддаются даже лезвию острого ножа. Недаром на русский язык «куян суяк» переводится, как «заячья кость». Чабаны знают, что из стебля «куян суяк» получаются самые крепкие кнутовища и посохи, непременные атрибуты в долгой дороге. У Аллабергена Давлетова, тогдашнего начальника отдела милиции Шарийского района, и его друга начальника ОУР того же отдела Григория Ляшко с этим удивительным растением связаны воспоминания об одном из самых сложных дел, в котором им когда-либо приходилось участвовать. А началась эта история так... Самолет приземлился в крупном областном центре. Когда затих грохот мотора, капитан Давлетов вместе с группой пассажиров сошел по крутому трапу на бетонные плиты аэродрома. Впереди еще день отпуска, и Аллабергенов решил провести его в городе. Но отдохнуть не пришлось. У выхода из аэропорта он увидел старшего лейтенанта Ляшко. — Ты как здесь очутился, Гриша? Случилось что-нибудь? — Пойдем в машину, по дороге расскажу, — коротко бросил старший лейтенант, увлекая друга к стоящему неподалеку «газику». Пока ехали до райцентра, Давлетов узнал, что за последнюю неделю в районе было совершено около двадцати дерзких ограблений. Из различных магазинов похищено большое количество ценностей. Грабители действовали по ночам, одновременно несколькими группами. Причем орудовали нагло. Всякий раз после кражи на местах преступления они оставляли записки одного и того же содержания: «Не ищите, не найдете. А начальника милиции ждет смерть». Все кражи «по почерку» абсолютно одинаковые. Нет ни малейшего сомнения, что действовали одни и те же люди. После некоторого раздумья Аллаберген сказал: — Ты, Гриша, в первую очередь в архивах покопайся. Может быть, там похожий «почерк» объявится. — Уже копался, — обиделся Ляшко. — Ничего эти раскопки не дали. Решительно ничего, ни одной зацепки. Таких дерзких преступлений у нас сроду не было. — Ну что ж, как говорится, отрицательный результат — тоже результат. Значит у нас действуют залетные птицы, гастролеры. А незнакомый человек в таких населенных пунктах всегда бросается в глаза. Нужно сориентировать на это всех участковых... В тот же день на оперативном совещании был составлен подробный план по розыску преступников. Было решено взять под наблюдение всех незнакомых и подозрительных лиц как в самом райцентре, так и в его окрестностях. И хотя совещание это не обошлось без споров, все его участники сошлись в одном: за такой короткий срок воры не могли реализовать такое большое количество похищенных ценностей. Несомненно, награбленное где-то спрятано, и расставаться с ним преступники не пожелают. Значит искать их нужно здесь и нигде более. Уже на другой день в отдел поступили интересные сведения. В соседнем поселке в домах колхозников остановились приезжие. Назвали себя заготовителями. Приехали более недели тому назад, но пока ничего не заготовили. Ведут себя подозрительно, по ночам спят только во дворе, объясняя это наступившей жарой, хотя на улице была уже поздняя осень. Участковый Джаксыбай Бекметов доложил, что ему кажется очень подозрительным уединенный домик, с трех сторон окруженный густыми зарослями джугары, бурьяна и камыша. — С этого домика и начнем, — сказал Давлетов. Незадолго до рассвета оперативная группа подошла к усадьбе и рассредоточилась. Дом был окружен. На стук в дверь вышла сама хозяйка. — Милиция! — крикнула она, узнав Давлетова, и в ту же минуту резко звякнуло оконное стекло. Оттолкнув женщину, капитан рванулся внутрь помещения. Там было пусто. В разбитое окно дул ветер. С улицы послышался чей-то стон. Спрыгнуть с подоконника — дело одной минуты. Луч фонарика скользнул по кустам. На земле лежал сотрудник милиции, охранявший эту часть дома. Когда его привели в чувство, он рассказал, что видел, как из темноты прямо на него выпрыгнул здоровенный мужчина. Схватить его оказалось нелегко. Оглушив чем-то тяжелым милиционера, он скрылся в зарослях. Организованная тут же погоня успеха не принесла. Зато обыск, проведенный в доме, в какой-то мере вознаградил сотрудников милиции за эту неудачу. Вначале, правда, казалось, что и он ничего не даст. В комнате в беспорядке валялся лишь старый хлам, рваное тряпье. Грязные матрасы напоминали одеяние дервиша — на них не было живого места от разноцветных заплат. Но вот распороли один из них, и на пол посыпались рулоны добротного бархата и сверкающего глянцем хан-атласа. Так была найдена часть похищенных из магазинов ценностей. Не пришлось спрашивать у хозяйки и фамилии ее ночного гостя. В кармане пиджака, висевшего здесь же на стуле, обнаружили удостоверение на имя Курбана Бурханова с четкой его фотографией. Немало сюрпризов ожидало сотрудников милиции и в огороде. Под листьями тыквы лежали туго набитые крадеными вещами мешки. С помощью собравшихся у дома местных жителей прочесали посевы джугары и нашли еще несколько чемоданов с ценностями. Тем временем другая оперативная группа, которую возглавил старший лейтенант Ляшко, мобилизовав дружинников и активистов, надежно перекрыла пути, ведущие из райцентра и близлежащих поселков. Началась ликвидация всей банды. Задержали пароконную подводу, на которой пытались покинуть пределы района остальные преступники. Их оказалось более десяти человек. Не было среди них только главаря банды Бурханова по кличке «Курбан-бала». Приметы его сообщили всем чабанам, егерям и объездчикам. Снег выпал неожиданно. Зима в этом году была ранней и обещала быть суровой. Задули северные ветры. Холодные, пронзительные, они гнули к земле податливые тугаи, злобно шипели в сухом кустарнике и камышах, а в юрте старого Матрасула было тепло и уютно. В очаге ярким багрянцем тлел кизяк, пахло дымом и овечьей шерстью. Старик-чабан, изредка поглядывая на спящего у огня внука, с беспокойством прислушивался к непогоде. Вдруг он насторожился. Сквозь монотонный вой ветра до его обостренного слуха явственно донесся треск ломающихся сучьев. Кто-то, минуя тропу, продирался к его стоянке. Полог юрты откинулся и на пороге, почти полностью загородив проход, возникла фигура мужчины. Быстро оглядевшись и убедившись, что внутри, кроме старика и мальчика, никого нет, незнакомец шагнул к свету. Теперь Матрасул хорошо видел его лицо: крупное, скуластое, малиновое от загара. Тяжелые веки почти скрывали глаза. Чабан сразу узнал незваного гостя. В том, что перед ним бандит «Курбан-бала», он не сомневался. Вон и глубокий шрам на подбородке, о котором говорил ему пять дней назад начальник милиции. Да и другие приметы сходятся. У старика за долгие годы кочевой жизни и глаз стал зорким, и наблюдательность превосходной. — Что ты уставился на меня, как на шайтана? — наконец нарушил молчание пришелец, грея руки у очага. — Или забыл о законах гостеприимства? — он устало опустился на кошму. — Я новый работник лесхоза. Деньги собираю за саксаул. — В этом доме гостям всегда рады, — спокойно ответил Матрасули, подходя к внуку: — Эй, Урунбай, вставай! Поможешь мне барана зарезать. Гость с дороги устал, его накормить надо. Да оденься потеплее... Мальчик проснулся и спросонья долго не мог понять, чего от него хочет дед. Потом нехотя встал, оделся и они оба вышли во двор. Здесь, схватив мальчика за худенькое плечо, старик быстро зашептал: — Беги в милицию к начальнику. Скажи только: «пришел», они поймут. Беги быстрее... По взволнованному лицу деда Урунбай понял, что произошло нечто очень важное. Он молча шагнул в кусты и скрылся в них. — Где мальчишка? — подозрительно глядя на хозяина, спросил гость, когда тот с разделанной тушей барана вернулся в юрту. — За отарой присмотреть пошел, — в голосе Матрасула было безразличие, и это на какое-то время успокоило бандита. Но вот прошел час, уже поспела шурпа, и ее крепкий душистый запах заполнил юрту, а Урунбая все не было. Курбан забеспокоился. — Где твой щенок? — заорал он, подступая к Матрасулу. — Ты хочешь обмануть меня, старая лисица. Старик увидел, как рука гостя скользнула за голенище сапога. Он прижался к стене юрты, машинально шаря рукой по колючему войлоку, и вдруг нащупал за спиной свой старый пастуший посох. Когда-то еще в молодости, подражая старшим, молодой чабан вырезал его из старой твердой, как железо, ветви «куян суяка», и до сих пор он верно служил своему хозяину в его длинных переходах по необъятным степным просторам и пескам Кызылкумов. Вначале для него это была просто палка, которой можно было ради забавы сшибать с репейника взъерошенные колючками головки, потом палка в руках молодого мужчины превратилась в незаменимое орудие погонщика, затем стала посохом старика, его «третьей ногой», как сам любил говорить Матрасул. А в эту критическую минуту посох был в его руках единственным оружием. И когда «Курбан-бала» выхватил нож, старик с силой ударил бандита по руке. Голубоватое лезвие сверкнуло в воздухе, и, мягко подпрыгивая по кошме, нож отлетел в сторону. И как раз в эту минуту издалека донесся еле слышный собачий лай. С каждой минутой он приближался. Преступник бросился к выходу. Матрасул попытался задержать его, но был сбит с ног ударом огромного кулака. Сорвав со стены старую двухстволку хозяина и порыжевший патронташ, Бурханов исчез в полутьме наступающей ночи. Небольшой отряд, увязая в снегу и непрерывно петляя в зарослях, шел по следу бандита. Впереди, еле поспевая за рвущейся с поводка овчаркой, бежал проводник, старший сержант Санаев, за ним капитан Давлетов и старший лейтенант Ляшко, замыкал шествие старый Матрасул, ведя в поводу верблюда. Чабан оказался отличным следопытом, и без его помощи ищейка след бы в такую непогоду давно потеряла. Шли уже сутки. Начались пески Кызылкала. Выбившиеся из сил служебно-розыскная собака и ее проводник отстали, теперь была надежда только на Матрасула. К вечеру на перекрестке троп след Курбана исчез. Оставив на этом месте верблюда, старик повел сотрудников милиции по целине. У подножья огромного бархана решили передохнуть. И вдруг... — Костер, — хрипло выдохнул Ляшко, схватив за руку друга. И действительно, над вершиной бархана струился дымок. Забыв об усталости, люди поднялись и стали карабкаться по песчаному склону. Бандит не ожидал, что его преследователи так близко, он думал, что оторвался от них по крайней мере на два десятка километров. И все же был настороже, выбрав для привала вершину бархана. Отсюда он сразу же заметил фигуры, ползущие в его сторону, и залег за корявым стволом старого саксаула. — Заходи слева, — крикнул Григорию Аллаберген, а сам, рывком выдернув из кобуры пистолет, не таясь, пополз вперед. Расстояние между ним и преступником быстро сокращалось. Но тот разгадал маневр Давлетова и даже не смотрел в его сторону. Он ждал нападения с фланга и был готов к нему. Когда голова старшего лейтенанта появилась совсем близко из-за гребня, бандит вскинул ружье и стал тщательно целиться. В эти короткие секунды целая вереница мыслей промелькнула в голове Аллабергена. Он видел, что его боевой товарищ не подозревает, как близка сейчас от него смерть. Пристрелить бандита? Нет, его нужно взять обязательно живым. На многие еще вопросы следователя ему предстоит ответить. Но и медлить нельзя... Давлетов сжал обеими ладонями рукоятку пистолета, как когда-то учил его Томич, прицелился и плавно спустил крючок. Он увидел, как после выстрела бандит выронил ружье и судорожно схватился за пробитое пулей плечо. К нему уже во весь рост бежал Григорий. Капитан облегченно вздохнул и, набрав в ладонь снега, приложил его к разгоряченному лбу. Об этом случае написала районная газета, а затем и областная. По два экземпляра их Гриша Ляшко прислал Мечиславу Карловичу. В коротеньком письме пояснил, что второй экземпляр для «Саши-маленького», (так они называли когда-то Петросова) и очень просил не сообщать об этой посылке Аллабергену. «Он меня убьет, — писал Гриша. — Страшно боится, как бы вы не подумали, что он хвалится перед вами своим успехом». Вспомнив это письмо, Александр Николаевич грустно улыбнулся. Да, жаль, что не придется встретиться со старыми боевыми товарищами, с которыми начинали службу. И осталось их не так уж много. В тот же день, поздно вечером, простившись с друзьями, Петросов на попутной машине уехал домой... На озере «Камышовом» Любое дело рождает своих мастеров. Люди эти беспредельно преданы своей работе, вкладывают в нее всего себя без остатка. Многие из таких специалистов становятся настоящими асами в той или иной сфере деятельности. О них гремит заслуженная слава, к ним идут за помощью, за советом. И вдвойне дорог, вдвойне уважаем такой человек, если широкая известность не кружит ему голову, если она — коварная искусительница — не убила в нем лучшие человеческие качества, а напротив, обострила их, наложила новые обязанности перед окружающими. Сравнительно молодая тогда еще оперативно-розыскная служба также имела своих талантливых представителей. Среди них Петросов особо выделял старшего оперуполномоченного Мамура Турсуновича Раджабова, который за три года сумел разыскать полторы сотни преступников, длительное время скрывавшихся от кары. Работал Раджабов в другом областном управлении, и его методы оперативного розыска живо интересовали Александра Николаевича. Впервые они встретились на слете отличников милиции в столице республики и, как обычно бывает среди людей увлеченных, сразу же нашли общий язык и вскоре подружились. И тот, и другой имели солидный опыт и свои «секреты» в розыскной работе. Посоветовавшись, решили обобщить все это, чтобы дать молодым, начинающим сотрудникам хотя бы приблизительную схему действий в том или ином случае. Ведь первый вопрос, возникающий перед оперативным работником, приступающим к выполнению задания, — это «с чего начинать?» Методы работы Раджабова и Петросова во многом были схожи. Начинали они розыск прежде всего с тщательного изучения личности преступника, его биографии, родственных связей (в том числе самых отдаленных), привычек и особенностей характера. Они штудировали личные дела разыскиваемых по месту их бывшей службы. Если же те были судимыми ранее, то очень много полезных сведений давали документы следствия, суда и исправительно-трудовых учреждений, вплоть до отпечатков пальцев и особых примет. Отличительной чертой Раджабова была его страсть к личному сыску, которому он придавал особое значение и которым владел мастерски. Он обладал счастливым талантом перевоплощения, отлично знал колхозную жизнь, труд земледельца и скотовода (ибо сам вырос в деревне), приобрел специальности каменщика и штукатура. Там, где это находил необходимым, мог сыграть роль дипломированного агронома или строительного рабочего — этакого разбитного шабашника, приехавшего на периферию «зашибить деньгу». И этот артистический талант не раз помогал оперативнику успешно завершать поиск. Некто Садык Ахмедов, очистив колхозную кассу и забрав крупную сумму денег, бежал из родного поселка. Из того же сейфа прихватил и паспорт кассира. Где вор скрывается — никто из тамошних его родственников, как выяснил Раджабов, действительно не имел представления. С ними осторожный преступник все связи оборвал. Зато было доподлинно известно, что его родная сестра живет в одном из колхозов соседней области. Может быть, там удастся напасть на след Ахмедова? Как говорится на Востоке: «За одну нитку потянешь — тысяча заплат упадет». Но как, и где ухватить эту нить? И вот Раджабов сидит в чайхане уже упомянутого колхоза. Трудно теперь его узнать. Старый пиджак с заплатами на локтях, такие же брюки, заправленные в рыжие стоптанные сапоги, на копне нечесаных волос еле держится засаленная тюбетейка. Даже старик-чайханщик, подавая новому гостю наполненный чайник, с подозрением оглядывает его и что-то бормочет себе под нос. Да и другие посетители с нескрываемым интересом разглядывают незнакомца. «Да, — думает Мамур, — видок у меня прямо чучелом в огород ставь. Кажется, переборщил я малость...» — Ты откуда же, сынок, будешь? — наконец не выдерживает любопытный чайханщик, ставя перед ним уже третий чайник. — Из города, ата. Говорят, здесь у вас многие колхозники новые дома строить собираются. А я в строительстве мастак, все, что хочешь, сделаю. И стены сложу, и крышу настелю по первому разряду. Это мне не впервой. Только таньгу гони... — и Раджабов многозначительно потер перед носом старика большим и указательным пальцами. — Не знаете, где можно подрядиться? Чайханщик задумчиво почесал бритый затылок. Загадочный посетитель теперь перестал быть для него загадкой. Шабашить в колхозы из города приезжают часто. И целыми бригадами, и в одиночку. — Строятся-то у нас многие, это верно, да только все хашаром[3], с родственниками да соседями. Там вместо таньги плов да шурпа, — чайханщик пренебрежительно махнул рукой и состроил кислую физиономию. Видимо, и он к такому безденежному расчету относился с прохладцей. — Ты вот что, сынок, — продолжал он. — Иди-ка ты прямиком к Тахиру. Он тебе найдет дело. — А кто такой этот Тахир? — Тахир Абдукадыров — приемщик в заготзерне. Живет с матерью, сестрами да еще ребятишек полон двор. Жена его, как два года умерла. Теперь снова жениться решил. Дом новый строит для молодой. На той неделе искал людей глину месить, да кирпич формовать. Вроде бы пока никого не нашел. Вот ты и подрядись к нему.... — Как мне вас благодарить, ата? — прижимая руку к сердцу, рассыпался в благодарностях Раджабов. — Как только подработаю — с меня самый лучший шашлык из молодого барашка. — За что же, сынок? — За добрый совет, ата. Ведь я здесь впервые, никого не знаю.