8 января 1943 года. Франкистская Испания, г. Альхесирас. Георг фон Кюхлер, генерал-фельдмаршал, командующий еще практически не сформированной группой армий «Гибралтар», стоял на берегу Гибралтарского залива рядом с выброшенным на берег английским миноносцем и смотрел в бинокль на остатки проклятой Скалы. Ещё три дня назад он был на своём командном пункте возле промозгло-морозного большевистского Ленинграда. Тоска и безнадёга. Сил взять штурмом проклятый город у его войск не было, более того – у него постоянно забирали на другие участки фронта наиболее мощные и подвижные части. А додавить последний оплот большевизма на Балтике Фюрер от Георга требовал постоянно и со всё нарастающей экспрессией, переходящей в истерику. Настроение мало поднимало осознание печальной участи просравших всё на юге полководцев. Более того, фельдмаршал пятой точкой чуял, что недалёк тот день, когда и ему придётся побывать в шкуре Паулюса, Гота или Клейста. И вдруг неожиданный вызов в Берлин. Сердце ёкнуло. Начавшиеся в высших кругах рейха разборки и поиски виновных после катастроф вермахта на Волге, Кавказе и в Крыму не сулили ничего хорошего. В хреновом настроении Гитлер был способен необдуманно наломать таких дров, что даже невиновные, но неудачно подвернувшиеся под руку Фюреру могли запросто загреметь в концлагерь. Настроение несколько повысилось, когда фельдмаршал увидел на лётном поле присланный за ним личный «Кондор»[31] Фюрера. Вряд ли такой самолёт послали бы за будущим постояльцем Бухенвальда. Пять часов перелёта, и, к удивлению Кюхлера, на лётном поле Темпельхофа его встречает сам Фюрер. Очень напрягло присутствие рядом с Гитлером нового шефа Абвера, опять в голову полезли панические мысли. Но всё объяснилось. Два часа прямо в здании аэропорта Фюрер ставил задачу, нюансы пояснял Шелленберг. Гитлеру удалось-таки додавить каудильо Франко, и тот согласился объявить войну Британии. Кюхлер назначается командующим союзными силами в Испании с задачей штурмом взять Гибралтар. Сроки поставлены весьма сжатые, силы выделяются весьма скромные. На робкие возражения фельдмаршала о необходимости тщательной подготовки и большего количества войск Шелленберг обещает существенную помощь. Мол, его стараниями взятие Скалы будет лёгкой прогулкой по курортным местам. Ещё через семь часов полёта на том же «Кондоре» фельдмаршала в Малаге встречал уже сам генералиссимус Франко. А седьмого января произошло Чудо. Или Армагеддон. Или Апокалипсис. О произошедшем накануне Георгу напоминала здоровенная шишка на затылке и подтрунивания штабных над его адьютантом, намочившим штаны, когда произошло ЭТО. Кюхлер тогда выехал на рекогносцировку на испанский берег Гибралтарского залива и с небольшого холма рассматривал в бинокль Скалу. Интерлюдия Печально быть маленьким человеком. Ты никому не нужен. Даже если ты исчезнешь, никто о тебе не вспомнит. Всегда есть в избытке такие же, как ты, маленькие серые люди, готовые тебя заменить. И у станка на заводе, и за столом в офисе, и в постели с женщиной. Боби был маленьким, серым, страшным человечком. Маленьким не по росту, росту в нем было вполне прилично – целых 67 дюймов. Серым не по цвету кожи, кожа была вся сплошь в веснушках. А страшным он действительно был, причём не как бульдог, а как лошадь, вернее конь. И ладно бы от коня бы он унаследовал и другие конские признаки, ан нет – над его отнюдь не конскими тремя дюймами потешались даже портовые шлюхи. Боби родился за пару лет до Великой войны в семье ливерпульского докера. Папаша был беспробудным алкоголиком, мамаша – беспробудной шалавой, знакомой практически со всеми работягами порта. Многие обоснованно сомневались в том, что именно папаша был отцом Боби. Друзей у Боби не было. Он был изгоем в школе, был нелюбим учителями. Все знающие его пророчили ему судьбу спившегося папаши. Девушки никогда не отвечали взаимностью. Боби даже иногда ловил себя на мысли, что готов пойти по стопам знаменитого Джека Потрошителя, но ему никогда не хватало решимости. Как Боби умудрился получить специальность судового электрика, осталось для всех загадкой. Его несколько раз увольняли. Один раз по его вине чуть не сгорел корабль. У Боби не было дома. Папаша его выгнал, когда Боби первый раз устроился на работу. У Боби не было семьи, даже страшные как смерть наследственные обитательницы ливерпульских портовых борделей не горели желанием связываться с Боби. Но вот пришёл 39-й год. Грянула война. Для Боби – радость. Его призвали во флот. Правда, на корабль его не определили. Береговая служба Флота Его Величества. Флотская учебка – и через три месяца свежеиспечённый матрос первого класса минёр-электрик прибывает к новому месту службы. База флота в Гибралтаре. Боби получил назначение в подразделение, обслуживавшее склады с морскими минами. Склад морских мин был, как и другие склады-арсеналы, спрятан глубоко в толще возвышавшейся над Гибралтарским заливом Скалы. Сотни туннелей были пробиты англичанами в Скале за почти 250 лет владения. Всё жизненно важное было спрятано под землю. Склады продовольствия, госпиталь, казармы, арсеналы. Тысячи и тысячи тонн снарядов, мин и торпед. Десятилетиями и веками Англия завозила в Скалу запасы. Гарнизон должен быть способен отбиться от любого агрессора. Скала должна быть надёжным тылом флота Его Величества во время любой войны. Помимо современных запасов крупнокалиберных и не очень снарядов для линкоров и крейсеров, торпед для подлодок, морских мин, в закромах Скалы были десятки-сотни тысяч тонн жидкого корабельного и авиационного топлива и не считанные никем запасы огнеприпасов прошедших времён, и это не считая взрывчатки, с помощью которой сапёры непрерывно расширяли сеть туннелей. Размеренная флотская жизнь, поначалу радовавшая Боби тем, что он смог вырваться из тоски и беспросветности трущоб Ливерпуля, быстро опять превратилась в повторение прежней жизни. Боби опять стал изгоем. Его игнорировали, его травили, над ним издевались сослуживцы. В отместку он стал стукачом. Он стучал командиру роты, он стучал начальнику склада. Чуть позже Боби стал агентом флотской контрразведки. Боби начал иногда получать увольнительные, ещё чаще стал получать звиздюлей от сослуживцев. И Боби возненавидел всех! Сослуживцев, начальство, не могущее защитить его от побоев, флот, Англию, всё человечество. Ведь если когда-нибудь Боби не выйдет из этих мрачных туннелей, никто о нём не вспомнит, никто о нём не пожалеет. Но вот однажды случилось чудо. Он встретил ЕЁ! Боби сидел в пабе и наблюдал за симпатичной барменшей. Чёрные как смоль волосы ниже плеч. Миловидное лицо со слегка пухлыми губами совсем не напоминало лошадиные оскалы ливерпульских портовых красоток. Впечатляющий бюст и аппетитные бедра сочетаются с вполне себе стройной фигурой и длинными ногами. Боби загрустил. У него не было шансов. Но вдруг в баре погас свет. Посетители засуетились. Барменша зажгла свечи и начала пытаться разобраться в электрощитке. Боби вспомнил, что он электрик, и неуверенно направился к девушке. Та ему поощрительно улыбнулась, и Боби почувствовал, что у него есть шанс. Две минуты ковыряния в электропроводке, и в пабе вспыхнул свет. А благодарная барменша чмокнула его в щёчку. Следующее посещение паба закончилось для Боби феерическим сексом. Он даже не представлял, что так может быть. Стараниями Марии Боби несколько раз попадал в рай. По крайней мере ему так казалось. Мария была полукровкой. Мама – испанка. Отец, которого она никогда не видела, по рассказам матери, был английским капитаном, пропавшим где-то на просторах океана. Капитан-контрразведчик просил Боби рассказывать обо всём, что связано с Марией и её баром. Извращенец! Как можно стучать на ангела? Но Боби уже немного проникся здоровым цинизмом и имел уже достаточный опыт службы, чтобы не выпалить это в лицо контрразведчику. Напротив, он с лёгкостью согласился информировать капитана по этим вопросам, только пожаловался на ротного, что тот редко отпускает его в увольнение. Капитан пообещал решить эту проблему. И встречи матроса и барменши продолжились. Отчёты в контрразведку отличались многословностью, но в основном содержали описание постельных сцен. От Боби и Марии не убудет, а этот напыщенный хлыщ пусть завидует. Их роман с барменшей продолжался уже несколько месяцев, Боби страстно желал бросить всё и, женившись на Марии, уехать на край света. Но бросить всё – это дезертирство. На край света – нужны деньги. Как всё это разрулить, Боби не представлял. Служба его откровенно достала. Угождать начальству надоело, его бесили вороватые замашки начальника склада и командира роты, его бесил извращенец-контрразведчик, выпытывавший подробности интимных встреч. Начальник склада потихоньку толкал налево дефицитные во время войны электрические лампы и провода, которые Боби должен был периодически менять или ремонтировать на складе. Ротный мутил что-то с невеликой зарплатой подчинённых, выписывал на нескольких матросов премиальные, в том числе и на Боби, которые они должны были ему отдавать. Но Боби был готов отдавать и всю зарплату, лишь бы его почаще отпускали в город. И вот однажды Мария встретила Боби радостным известием. Двоюродная тётка Марии, жившая в Венесуэле, умерла и оставила в наследство племяннице приличный домик на берегу океана. Родственники Марии были готовы помочь ей и её избраннику перебраться через океан, снабдив их новыми документами и деньгами на дорогу. Боби был на седьмом небе от счастья. Родственник только просил об одной услуге. Для Боби эта услуга была плёвым делом. Тем более что это поможет Боби вполне законно, ну почти законно, исчезнуть из рядов Флота Его Величества. Мария передала Боби небольшой, размером со среднюю сардельку, свинцовый цилиндр с резьбой на одном конце. Матрос Флота Его Величества без проблем пронёс этот цилиндрик на территорию базы. В голове у Боби даже мысль не возникла сообщить о поручении Марии в контрразведку. Наоборот, Боби наслаждался мыслью о том, какую огромную подлянку он устроит всем этим высокомерным типам в офицерских погонах. Он спокойно прошёл по туннелям до склада морских якорных мин, по дороге зайдя в мастерскую и взяв там ящик с инструментом. На склад его пустили тоже без проблем. Свой парень, хоть и чмо. Опять пошёл по указанию начсклада тырить лампочки или проводку. Удалившись в глубь многосотярдовых штолен склада и затерявшись в сумраке стеллажей, заставленных тысячефунтовыми и двухтысячефунтовыми гальваноударными морскими минами, Боби вывернул одну из заглушек на корпусе мины и ввернул на её место свинцовый цилиндр. Всё! Можно возвращаться к Марии. Через час-полтора взорвётся мина. Пропавшего Боби будут считать погибшим. В поднявшемся переполохе Мария и Боби с новыми документами и деньгами легко переберутся на испанскую сторону, а там через Португалию отправятся в Венесуэлу. Насвистывая весёлый мотивчик, Боби направился к выходу со склада. До выхода со склада Боби не дошёл, его догнала мгновенно осветившая подземелье вспышка. В тот день никто из гарнизона Гибралтара и населения одноимённого города тоже не смог закончить запланированные дела. За почти 250 лет владения Гибралтаром британские моряки натаскали в недра Скалы тысячи, десятки тысяч и, наверное, даже сотни тысяч тонн боеприпасов. Склады дымного и бездымного пороха эпохи дульнозарядных пушек, снаряды для первых нарезных орудий второй половины XIX века никуда не делись из арсеналов Гибралтара. Адмиралтейству вечно не хватало денег на утилизацию. В XX веке появилось много нового взрывающегося, стреляющего на вооружении флота. А Гибралтар был базой флота, и сюда расторопные интенданты по приказу мудрых и дальновидных адмиралов тащили всё, что могло понадобиться Флоту Его Величества в мирное и военное время. Снаряды и заряды для десятков крупнокалиберных и среднекалиберных батарей Скалы, они же для корабельной артиллерии, снаряды для мелкокалиберных пушек и зениток, мины донные, мины якорные, мины авиационные, торпеды для подводных лодок, эсминцев и торпедоносцев, авиабомбы. Причём запасы делались и в прошлую Великую войну, и после неё, и сейчас во время идущей войны. Были запасы взрывчатки на сапёрных складах, использующиеся для прокладки новых туннелей. Были огромные запасы корабельного и авиационного топлива. Склады со стрелковыми боеприпасами можно не упоминать. Они на масштабы потенциальной энергии потрохов Скалы мало влияли. Заканчивала картину плавбаза подводных лодок «Montclare», при своих 16 тысячах тонн водоизмещения имевшая на борту почти четыре тысячи тонн торпед и морских мин. Вспышка длилась несколько секунд. Сначала взорвалась от изготовленного в мастерских Абвера взрывателя мина. Сдетонировали её соседки. Скалу тряхнуло. Взрыв нескольких килотонн высокоэнергетической взрывчатки рушил своды туннелей и вызывал детонацию других арсеналов. Всего в недрах Скалы набралось порядка 50–60 тысяч тонн взрывчатки – 60 килотонн! И ещё четыре килотонны у причала в порту на плавбазе. Тряхнуло весь полуостров Гибралтар. Скала устояла. Но она теперь была не монолитным утёсом, а кучей дроблёных камней. Всё, что было у неё в недрах и на поверхности, частично исчезло-испарилось во вспышке исполинского взрыва, но в большей части было раздавлено потерявшими связность горными породами. Плавбаза со взрывом повременила на малоуловимые человеком мгновения. Стоящие в заливе авианосцы «Викториес» и «Формидебл» вспыхнули, как спички, от воспламенившегося в их танках авиационного бензина. Почти вся корабельная мелочь, начиная от миноносцев и заканчивая тральщиками и портовыми буксирами, была либо перевёрнута и затонула, либо была выброшена на противоположный берег залива десятиметровой волной цунами. Три линкора и пять крейсеров на волне устояли, но от взрывной волны сильно пострадали надстройки. От сильных толчков сдвинулись с фундаментов главные двигатели кораблей. Были сорваны антенны радиостанций и локаторов, пришли в негодность оптические дальномеры. Некоторые орудийные башни перекосило и заклинило. Прилегающий к Скале одноимённый с полуостровом городок и его сосед испанский Ла-Линеа лежали в развалинах, как после хорошего землетрясения. Находящийся на противоположной стороне Гибралтарского залива Альхесирас пострадал меньше. Но от взрыва окон и дверей лишились практически все здания в городе, а наиболее хлипкие или близкие к морю были смыты волнами цунами. После ухода из города воды на замену многим смытым домам встали выброшенные на берег английские и испанские корабли и суда. Гибралтарский Армагеддон[32]. 8 января 1943 года. Франкистская Испания, г. Альхесирас. Георг фон Кюхлер перевёл взгляд со Скалы на юг. Там, уже у самого горизонта, французские штурмовики Breguet и бомбардировщики LeO 451 совместно с итальянскими Caproni Ca.313 и Savoia-Marchetti SM.84 добивали остатки соединения «Н»[33]британского средиземноморского флота, пытавшиеся уйти-доковылять до Марокко. На малом ходу из-за повреждённых двигателей, с повреждённой зенитной артиллерией, при практически неработающей радиосвязи, исключающей взаимодействие с авиацией союзников в Марокко, у трёх линкоров и пяти крейсеров англичан шансов уйти практически не было. Атаки с воздуха сменялись торпедными атаками из-под воды. Итальянские и немецкие подводники, и так постоянно дежурившие у Гибралтара, получив приказ, смогли оперативно нарастить свои силы в Гибралтарском проливе, и сейчас почти два десятка подлодок, не опасаясь противодействия со стороны уже погибших миноносцев англичан, безнаказанно пускали торпеды по плетущимся со скоростью пешехода морским гигантам. Картина полного разгрома английской базы и английского флота должна была радовать. Но… но что теперь делать с результатами блестящей победы? Накануне, в 15:10, был получен условный сигнал от агента в Гибралтаре о начале операции. В 16:27, когда произошёл этот гигантский взрыв, тридцать Ю-52 с шестью сотнями десантников из свеже-сформированного 500-го парашютно-десантного батальона СС[34] были уже в воздухе и ждали этого самого взрыва, чтобы сразу после него начать высадку. Взрывная волна вызвала столкновения четырёх самолётов. Восемьдесят десантников погибли ещё до начала высадки. Когда прошла взрывная волна, самолёты устремились к Скале и с первого захода вывалили на Гибралтар всех десантников. Огня ПВО не наблюдалось. Но более половины десантников сразу были выведены из строя, переломав себе руки-ноги при приземлении на каменные завалы и руины города. На земле сопротивления англичане не оказали. Из гарнизона Скалы, по всей видимости, никто не выжил, несколько десятков гражданских и военных выживших в городе сразу сдались немецким десантникам и подошедшему со стороны Испании бельгийскому пехотному полку. Для штурма Гибралтара сосредотачивались одна бельгийская и одна голландская пехотные дивизии, две французские пехотные дивизии, сводная испанская дивизия из двух пехотных полков, одного пушечного и одного гаубичного артиллерийских полков и мотопехотная дивизия вермахта с батальоном тяжёлых танков Pz VI «Тигр» и сводная смешанная авиационная эскадра из немецких транспортников и французских и итальянских бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей. Изначально планировалось, что десантники захватят плацдарм на вершине скалы. А включённые в состав группы армий «Гибралтар» пехотные дивизии союзников рейха будут пробиваться к подножию скалы, рассчитывая задавить своей массой обороняющийся гарнизон. Окончательный победный штурм отдавался на откуп стоящей во втором эшелоне дивизии вермахта. Дороги Испании не позволяли быстро перебросить такое количество войск. Испанская дивизия подходила к Гибралтару своим ходом. А полки дивизий других союзников рейха добирались до Гибралтара по железной дороге, выгружаясь в Тарагилье. Командование вермахта особо не заморачивалось тактическими изысками и полагало тратить на штурм до двух полков союзников в сутки при поддержке испанской артиллерии. Соответственно, на шестой день штурма должна была подойти немецкая мотопехота и триумфально победить англичан. С британским флотом должны были развлекаться подлодки и торпедоносцы. Соответственно, на сей момент в окрестностях Гибралтара присутствовала только испанская дивизия и два бельгийских и два французских пехотных полка. Немецкие части вообще были ещё в южной Франции. Все уже прибывшие войска вместо боя направлялись на разбор завалов. Но уже сейчас было понятно, что использовать Скалу как основу или элемент обороны не получится. Куча неустойчивых дроблёных камней размерами от мелкого щебня до огромных многосоттонных мегалитов могла использоваться лишь как хорошая позиция для снайпера с высококлассной альпинистской подготовкой. Что-то построить или проложить проходимую и безопасную для техники дорогу на Скале в ближайшие годы вряд ли получится. Фельдмаршала отвлёк от созерцаний-раздумий стоявший рядом генералиссимус. Подошедший к Франко офицер что-то доложил тому вполголоса, и каудильо заразительно рассмеялся. – Все маготы погибли, – радостно возвестил Франко. На недоумённый взгляд Кюхлера генералиссимус пояснил: – На скале жила колония макак-маготов. Есть поверье-пророчество, что, пока на скале живут обезьяны, Британия будет владеть Гибралтаром. Ни одной живой макаки не найдено. Пророчество сбылось. Маготы погибли, и Британия лишилась Гибралтара. – Занятно, не знал. Но лучше скажите, что вы думаете о дальнейшем? Что нам со всем этим делать? – И фельдмаршал обвёл рукой окружающий их апокалипсический пейзаж. – А что тут думать. Весь смысл Гибралтара был в неуязвимой, неприступной Скале, защищающей гавань и держащей под прицелом пролив и подходы с суши к ней самой. Скалы как крепости нет, и, думаю, ещё очень долго не будет. Я даже не представляю себе, сколько нужно бетона для того, чтобы скрепить эту кучу камней во что-то более-менее устойчивое. Для контроля за проливом надо строить береговые батареи по южному берегу от Тарифа до Альхесироса. Ну и противодесантную оборону по всему югу Испании выстраивать. Меня больше беспокоит наше Марокко[35]. Там у меня совсем мало войск А под боком у них пара сотен тысяч янки и лайми. Надо принимать решение, или мы всё, что собирали под Гибралтар, быстро переправляем в Сеуту, или надо оттуда так же быстро эвакуировать войска. В противном случае англичане их быстро расколошматят. – Через полчаса у меня связь с Берлином. Озадачу их. Пускай Кейтель принимает решение, что нам делать с этой победой. 10 января 1943 года. Куйбышев. Двое мужчин примерно сорока пяти – пятидесяти лет от роду, один – явный кавказец, с чёрной как смоль шевелюрой и такими же усами, второй – лопоухий, курносый, начинающий лысеть славянин, спускались по лестнице, укрывшейся за неприметной дверью в главном холле обкома партии. Оба были из числа высшей советской номенклатуры. Сегодня они решили проинспектировать несколько дней назад сданный госкомиссии командный пункт-бомбоубежище, для краткости обычно называемый бункером. 37 метров под землю, 192 ступени лестницы, и два влиятельных человека оказываются на первом самом нижнем этаже бункера. Встретивший их у входа на этаж сержант госбезопасности проверяет у них документы, отдаёт честь и вызывает дежурного по бункеру. Подошедший лейтенант ГБ ведёт мужчин по главному коридору и показывает помещения. Мужчины осматривают зал заседаний, заходят в кабинет, приготовленный для Верховного Главнокомандующего, и решают в нём остаться. Отпускают сопровождающего. – Ты уверен, Анастас, что здесь всё чисто? – говорит курносый, рассматривая кабинет. – Да не переживай ты так, кто Хозяина слушать рискнёт? – отвечает кавказец и, видя сомнение в глазах собеседника, добавляет: – Проверял я, не заказывали сюда ничего прослушивающего. Самое тихое место в стране. – Ну смотри. – Расслабься, Никита-джан. Лучше давай рассказывай, чего ты такой нервный в последнее время? – Расслабишься тут. Усатый в каждом углу мерещится. – И, тряхнув головой, как будто отогнав наваждение, продолжает курносый: – Слишком всё хорошо идёт в последнее время. Штабные вообще пророчат, что к концу года войну в Берлине, а то и в Париже закончим. И как в такой обстановке с нашими планами быть? – Нормально с нашими планами всё. – Но как мы теперь усатого скинуть сможем? Проморгали мы момент, надо было в начале осени переворот делать, раз в сорок первом не решились, а сейчас нам Сталину предъявить нечего. Промышленность наконец нормально заработала, армия немцев бьёт, и успешно бьёт. Хрен кто за нами пойдёт в такой ситуации. Даже если попытаемся опять с немцами в поддавки сыграть, ни черта не получится. Нет у Гитлера сил воспользоваться подставой. Да и Гошу с Семёном и Кириллом потихоньку от реальных дел Сталин начинает отстранять, – заводится Никита. – Да, Гоша немного туповат, прёт, как бык. Часто не думает, что мелет. Надо с ним поосторожнее. – Сталин новых героев начал растить, Рокоссовскому генерал-полковника дал, ещё этот клоун Брежнев вылез. Люди Семёна говорят, он что-то на Северо-Западном фронте замышляет. – Ну так пусть Семён и посмотрит, что там этот Брежнев делает. Он командующий фронтом или как? – В том-то и дело. Брежнев – в резерве Ставки и фронту не подчиняется. – Ладно-ладно, послал я туда уже одного человечка. Скоро получим из первых рук информацию. И будем думать, что делать с этим освободителем Крыма. – Во-во, а то порушит всё, что Кирилл с Семёном на Северо-Западе сделали. У тебя ведь ходы за границу были, надо бы предупредить. А то опять не дай бог фрицам наваляем, как на юге, и хрен мы что потом с усатым сделаем. – Курносый Никита нервно прохаживается по кабинету и, подойдя к столу, со всей силы бьёт по нему кулаком. – Предупрежу, обязательно предупрежу, Никита-джан. А ты давай с Семёном и Кириллом поработай, не нужно нам сейчас никаких побед на их направлении. – Но наши планы-то, Анастас, что делать? Время уходит. Лаврентий тоже на месте не сидит, может и раскопать. Надо что-то делать. Или будем ждать у моря погоды, пока усатый сам не помрёт. – Мне тут недавно на ушко шепнули, англичане могут Кобе в ближайшее время большую бяку сделать. Того и гляди, Турция нам войну объявит. У Гитлера новые союзники появились. Надо пару месяцев продержаться. В Закавказье война начнётся, побольше войск туда послать надо будет. А где-нибудь на северо-западном направлении замутить что-то типа прошлогодней Харьковской операции. Такую, чтоб немцы наконец Ленинград взяли и до Вологды и Ярославля дошли. Вот это и будет момент, когда Хозяина валить будем. – Говоров[36] в ближайшие дни прорыв блокады планирует начать, и Мерецкову[37] задача Ставкой поставлена его поддержать встречным ударом.