Тип рядом со мной указывал мне повороты и где-то перед Ислипом сказал: - Сбавь скорость. Впереди шоссе пересекала щебеночная дорога. - Поезжай направо, пока я не скажу, где свернуть. Я свернул направо и поехал по черному асфальту. Он тянулся с полмили, сменившись грязной, маслянистой дорогой. Мы сделали еще несколько поворотов, и я ощутил запах океана, приносимый ветром. Домов встречалось все меньше, пока не остались лишь редкие черные тени, попадавшиеся через четверть мили. Дорога плавно обогнула берег, прокладывая путь среди высокой, по колено, травы, сгибавшейся под ветерком с моря и шелестевшей, задевая за крыло автомобиля. Я разглядел затененные окна дома, громаду седана у его стены и нажал на тормоза. Верзила выглядел вполне довольным собой, и пистолет уже не так давил мне шею. Парень, сидевший рядом со мной, вылез из машины и встал у двери, второй сунул ключи в карман и двинулся за мной, чуть не наступая мне на пятки. - Ты все хорошо понял, - сказал он мне. - Давай и дальше так. Входи, да не спеши. Я только что не полз. Парни оставались немного позади справа и слева, занимая прекрасную позицию на случай моей попытки бежать. Любой из них мог сбить меня раньше, чем я сделаю хоть шаг. Я достал последнюю сигарету и бросил пустую пачку. Коротышка был настолько сообразителен, что подобрал ее. Спичек у меня не было, никто мне их не предложил, и незажженная сигарета осталась висеть у меня в углу рта. Пока беспокоиться было рано. Неподходящим было время, неподходящим было место. Не так легко спрятать тело и, тем более, машину. А исчезнуть мы должны были вместе. Дверь открылась; вышедший из нее человек, стоя против света, казался узкой темной тенью. - Привет, дерьмо, - сказал я. Не стоило открывать рот. Лу Гриндл ударил меня в лицо, разбив губы. В спину мне уперлись два пистолета, швырнув меня прямо на него, и я лишился возможности ответить Лу. Все же я попробовал. Я нанес ему удар сбоку и снизу и почувствовал, что разбил себе кожу на костяшках, угодив ему в зубы. Громилы не рискнули стрелять, один ударил меня дулом пистолета. Боли я не почувствовал - просто громкий хлопок, переросший в громоподобную звуковую волну, швырнувшую меня на пол. Боль появилась позже. Почему-то она возникла не в голове, как я ожидал. Она была везде, она расползлась по телу тысячей агонизирующих точек. Что-то капало, равномерно и нудно, как протекающий кран. Каждое движение вызывало боль, начинавшуюся где-то у ног; если бы крик мог принести облегчение, я бы закричал. Я открыл один глаз. Второму мешали открыться распухшие скула и веко. Кто-то проговорил: - Очухался. - Сейчас получит покрепче. - Я скажу когда. - Голос звучал так безапелляционно, что никто не решился перечить. Мне удалось сфокусировать здоровый глаз. Он смотрел вниз, на мои ноги. Они стояли по стойке «смирно» и были привязаны к перекладине кресла. Своих рук я не видел, из чего заключил, что они связаны за спиной того же кресла. Капало вовсе не из крана. Капало с того места на моем лице, где некогда был нос. Каким-то образом я выпрямился. Так боль чувствовалась меньше. Когда туман в глазах рассеялся, я скосил здоровый глаз к свету и увидел их. Они сидели вокруг, как стервятники. Двое с пистолетами были у двери; Лу Гриндл прижимал ко рту окровавленное полотенце. А на краешке кожаного кресла сидел, облокотившись подбородком на трость, Эд Тин. Он был похож на банкира, даже фетровая шляпа у него была соответствующая. С минуту он задумчиво смотрел на меня. - Плохо? - Угадай. - Единственное слово далось мне с большим трудом. - Знаешь, это было ни к чему. Мы просто хотели поговорить с тобой. - Он улыбнулся. - А так мы вынуждены были связать тебя, пока не закончим беседу. Лу бросил в меня полотенце. - Господи, да перестань церемониться с ним! Я его быстро заставлю говорить. - Заткнись! - Эд не переставал улыбаться. - Тебе повезло, что я здесь. Лу очень импульсивен. Я не ответил. Он сказал: - Очень плохо, что ты убил Жабу, Хаммер. Он был для меня очень полезен. Слова все-таки вырвались: - Не говори ерунды. Он выпрямился и откинулся на спинку кресла. - Не утруждай себя объяснениями. Я не полиция. Если ты его убил, это твое дело. Я занимаюсь своим делом. Так где она? Губы у меня слишком распухли, чтобы голос звучал уверенно. - Понятия не имею, о чем ты говоришь. - Напомни ему, Лу. Он сидел в кресле, посасывая сигару, и наблюдал. На этот раз Лу не стал бить ногой. Было достаточно мокрого полотенца, обернутого вокруг его кулака. Я пробовал держаться и не мог. Голова моя дернулась, и Тин спросил с металлом в голосе: - Теперь вспомнил? Я успел только мотнуть головой, и кулак опять обрушился на нее. Он бил и бил, пока боль не перестала ощущаться, и тогда я засмеялся, когда он заговорил со мной. Эд постучал тростью об пол. - Хватит. Этого довольно. Он уже ничего не чувствует. Пусть несколько минут посидит и подумает. Лу обрадовался передышке. Он тяжело дышал ртом; подбородок его был залит кровью. Он отошел к столу, сел и принялся растирать руку. Лу был очень счастлив. Трость продолжала отбивать ритм. - Ты же понимаешь, что это только начало. Упираться совершенно бессмысленно. Мне удалось выдавить из себя: - Я не убивал… Линка. - Неважно, убивал или нет. Мне нужно то, что ты взял в его квартире. Лу закашлялся, сплюнул кровь на пол, поперхнулся, поднес ко рту ладонь и вытолкнул на нее языком пару зубов. Когда он поднял голову, его глаза впились в мои двумя маленькими пулями. - Я убью этого сукина сына! - Сядь и заткнись. Будешь делать то, что я скажу. Лу вскочил, раскинув руки в стороны и пытаясь совладать с собой, чтобы не вцепиться Тину в горло. Но Эда было не так легко запугать. Об этом свидетельствовал короткоствольный пистолет в его руке. Лицо Лу побагровело от ярости. - Будь ты проклят! Будь проклят ты, Фаллон, Линк и вся ваша вонючая компания! - Ты шепелявишь, Лу. Сядь. Лу сел и уставился на свои зубы. Он этими зубами гордился. Они были такими ровными и блестящими. Они лежали на столе, куда он их бросил, и, казалось, притягивали его взгляд. Он продолжал ощупывать десны, как будто все еще не мог поверить в отсутствие зубов, и изрыгал яростные проклятия. Лу готов был выместить свою ярость на ком угодно. Он снова и снова твердил: - Идите к черту все вы! Идите вы все к черту! - Рот его оскалился, обнажив щель в зубах, и он стукнул кулаком по столу. - Черт побери, этого не случилось бы, если бы ты дал мне поступить по-своему! Я бы сам убил Фаллона, и его паршивую шлюху, и Линка, и все было бы в порядке! - Взгляд его перешел на меня. - Тебя я тоже убью. - Лу, ты получишь новые зубы, - сказал Эд любезно. Все, что он говорил, было исполнено любезности. Гриндл поперхнулся и вышел из комнаты. Послышался шум льющейся воды и хлюпающие звуки - он полоскал рот. Эд мягко улыбнулся: - Ты ударил его в самое больное место… в его тщеславие. - А где твое больное место, Эд? - Это многие хотели бы знать. - Я знаю. - Я попытался усмехнуться. Лицо мое не двигалось. - В двух местах тебе точно будет больно. Особенно когда тебе побреют голову и ногу. - Когда Лу вернется, я позволю ему воздать тебе по заслугам, - сказал он. - Как в старые времена, когда за веревочки тянул Фаллон… посредством окурков и клещей? Ноздри его раздулись. - Если тебе так хочется поговорить, скажи лучше, где она? - Что именно? Вода все еще текла. Не поворачивая головы, Эд позвал: