— Я знаю, что ты собираешься сказать. — Если только у тебя не развилась способность читать мысли за те две недели, что ты меня игнорировал, тогда я сомневаюсь, что ты знаешь, что я хочу сказать. — Две недели назад. Это было ошибкой. Мне не следовало просить тебя… — ее голос затихает, слова застревают у нее в горле. — Я хотел быть с тобой, Кэт. Я не жалею ни о чем из того, что мы сделали. Она прищуривает глаза, глядя на меня: — Нет? — Нет, вовсе нет. О чем я сожалею, так это о том, что потерял тебя из-за секса. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой. Я не хожу по кампусу и не трахаю любую девушку, которая заговорит со мной. — Главное не позволяй никому услышать, как ты это говоришь. Это может подорвать твою репутацию, — она смеется. — Пусть люди думают, что хотят. Мне все равно, что они говорят обо мне за моей спиной. Единственное мнение, которое меня волнует — это твое. Как только мы добираемся до кафетерия, я беру несколько стаканов из подставок и протягиваю одну Кэт. — Не уверена, что и сказать, Дин. Я отношусь к тебе по-другому, и я понятия не имею, как ко всему этому относиться. Она наполняет свой стакан всеми видами газировки, которые у них есть на разлив. — Отвратительно, — говорю я ей, по очереди наливая три колы близнецам и себе. — Почему ты не можешь выбрать одну марку газировки, как нормальный человек? — Потому что я никогда не могу принять решение, — она поворачивается со стаканом в руке и делает глоток через соломинку. — Может быть, тебе бы понравилось. Ты не узнаешь наверняка, пока не попробуешь. — Я не знал, как сильно ты мне понравишься, пока мы не попробовали. Румянец поднимается по ее шее и щекам. — Дин, — шепчет она, когда я провожу кончиками пальцев по ее руке и придвигаюсь ближе, — мы заканчиваем универ через две недели. Уже слишком поздно. — Нам следовало поговорить об этом раньше, Котенок. Пожалуйста, не отгораживайся от меня. Я не какой-то случайный парень, которого ты подцепила на вечеринке. — Вот что я тебе скажу, — говорит она, наши лица всего в нескольких дюймах друг от друга, — Если мы окажемся в одном городе после драфта НХЛ, тогда посмотрим, что произойдет. Я выросла с отцом, который путешествовал из города в город и никогда не был дома. Я не могу справиться с постоянным разочарованием, которое будет возникать из-за того, что тебя никогда не будет рядом. — Мы даже не знаем, выберут ли меня. Хорошие ли у меня шансы? Да, конечно, я это знаю. Но на это нет никакой гарантии. — Это определенно, Дин. Мой папа сказал, что тебя ни за что не оставят. Есть несколько команд, которые хотят тебя к себе. Ты можешь оказаться где угодно. — У нас все еще есть лето, проведенное вместе. — Нет, его нет. Ты должен вернуться домой, чтобы помочь своей маме, а меня ждет стажировка. Когда очередь к автоматам с газировкой становится длиннее, я ставлю стаканчики в тележку и тяну Кэт к кассе. Она берет с прилавка несколько пакетов с закусками и пирожными и добавляет их к нашему заказу. — Мы все еще можем быть друзьями, Котенок. Не позволяй сексу изменить нашу дружбу. Ты нужна мне в моей жизни. — Ты тоже мне нужен, — шепчет она на выдохе. — Но я хочу тебя по-другому, так, как никогда не хотела раньше. Я не вынесу смотреть на тебя с другими девушка. В этом плане наши отношения изменились. — Тогда я даже не заговорю с другой девушкой, — я отдаю кассиру деньги за нашу газировку, все еще не сводя глаз с Кэт. — Проблема решена. Улыбка приподнимает уголки ее рта: — Ты милый. — А ты прекрасна. Я так сильно скучал по тебе, Котенок. Меня не волнует, даже если мне придется соблюдать целибат до конца своей жизни, если это означает, что ты можешь быть в моей жизни. Мы можем снова стать друзьями. — Я не заслуживаю тебя, Дин, — она наклоняется ко мне, и я обнимаю ее за спину, удерживая газировку в другой руке. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в лоб: — Ты заслуживаешь лучшего, чем я. — Перестань так говорить, Дин, — она смотрит на меня с грустью в глазах. — Ты невероятен. Я бы не стала с тобой дружить, если бы ты не был достоин моего времени. — Ты дочь кумира моего детства. Сомневаюсь, что когда-нибудь почувствую себя достойным тебя, Котенок, но я бы провел остаток всей своей жизни, пытаясь быть тем мужчиной, который тебе нужен. — Мой отец не имеет никакого отношения к нашей дружбе. — Вроде как имеет. Если бы кто-то не сказал мне, что дочь Ника Болдуина играет в женской хоккейной команде, я бы никогда с тобой не познакомился, ведь я должен был увидеть, как ты играешь. — И… — Ты меня не разочаровала. Я бы узнал этот удар где угодно. Она смеется: — Это одна из немногих вещей, которые я унаследовала от своего отца. Чертовски уверена, что не унаследовал его внешность. — И это хорошая новость, — говорю я с улыбкой. Она толкает меня локтем в плечо: — Я тоже скучал по тебе, Дин. Прости меня за то, что я была стервой. — Не беспокойся об этом. Я прощаю тебя, Котенок. Как только мы возвращаемся в комнату отдыха, все вокруг гудит от последнего турнира по аэрохоккею. Как обычно, Тео и Такер приковывают к себе внимание всех окружающих. Болдуины обладают природным магнетизмом, который притягивает к ним людей, точно так же, как Кэт привлекла меня к себе много лет назад. Наблюдение за ней на льду произвело на меня странное впечатление. Сначала она меня привлекла, потому что, ну какой мужчина не захотел бы Кэт? Затем наши отношения перешли в нечто большее, чем я когда-либо мог себе представить. Никогда не думал, что буду из тех, у кого есть лучший друг, не говоря уже о подруге. Почему я должен был влюбиться в нее? Кэт разрывает упаковку с острыми чипсами «Фламин» и запихивает их горстью в рот. Она запивает это своей отвратительной газировкой. — У тебя самый отвратительный вкус в еде, — говорю я ей. — Нет, у меня превосходный вкус, — бормочет она между укусами. Такер выходит из-за спины Кэт и сует руку в пакет с чипсами. Она смотрит на него через плечо и хмурится, забирая у него упаковку: — Купите себе свои, — рычит она. — Разве я не могу поесть что-нибудь без того, чтобы кто-нибудь из вас это не украл? — Кто-то не в настроении, — Тео корчит гримасу Кэт, чтобы подразнить ее, и крадет еще одну пригоршню из ее упаковки. Прищурившись, Кэт делает глоток газировки. Между ними проходит мгновение, когда она пристально смотрит на мальчиков сверху вниз, прежде чем передать им закуски. — Держите, братишки, — говорит Кэт с вызывающей ухмылкой. Они благодарят ее быстрым объятием и уходят, засунув руки в чипсы. — Ты за что-то злишься на близнецов? Она качает головой: — Нет, конечно, нет. — Ну, они думают, что ты злишься на них. Я подумал, может быть, ты вымещала свой гнев на меня на своих братьях, когда не хотела разговаривать ни с кем из нас. — Ты единственный ребенок в семье, Дин, — она поворачивается так, что мы оказываемся лицом к лицу, и смотрит мне в глаза, — представь, что рядом всегда четверо братьев, которые изводят тебя. — Дьюк и Остин могут доставлять тебе неприятности, но они практически вырастили тебя. Они просто присматривают за тобой, и близнецы тоже. — Да, знаю, но если есть что-то, чему я научилась за последние две недели, так это то, что я — тень своей знаменитой семьи. Мы стали друзьями благодаря моему отцу. Люди относятся ко мне по-другому из-за него и моих старших братьев. Даже в кампусе я сестра близнецов Болдуин, а не капитан женской хоккейной команды, которая привела свою команду к двум чемпионатам. И если бы мы были вместе… — Ты была бы тенью еще одного хоккеиста, — я так смущен ее внезапной переменой в настроении. Я хочу протянуть руку и прикоснуться к ней, как обычно, но держу свои руки при себе. Последнее, что мне нужно — это чтобы она снова отвернулась от меня. — Да, — говорит она себе под нос. — Если бы мы хотели вывести наши отношения на новый уровень, тогда я была бы девушкой Дина Кроуфорда. Не то чтобы это плохо. Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать? Я хочу быть самой собой, а не продолжением кого-то другого. Я никогда не переставал задумываться о том, как часто Кэт упускают из виду из-за ее семьи. Даже я совершил ту же ошибку, но это также причина, по которой мы стали друзьями. — Помнишь тот день, когда мы встретились? Она улыбается: — Как я могу забыть? Ты думал, что ты такой ловелас.