– Ты тряслась в моих руках, будто Красная Шапочка сама принесла пирожки Серому волку. Обычно, когда девушка зовёт мужчину танцевать, у неё уже имеется чёткий план действий. Она, как минимум, не молчит и не смотрит в пол, – улыбаясь, вспоминает Тимур. – Поэтому мне интересна была твоя реакция на мои слова. – А если бы я согласилась? – Вечер бы закончился куда приятнее. – Спасибо, что не предложил уединиться в туалете, – отшучиваюсь, пытаясь осмыслить услышанное. Мы так завуалированно беседуем о сексе, будто Тимур не мужчина, на которого с неприкрытым интересом поглядывает половина сидящих в ресторане девушек, а мой папа, который вызвался провести лекцию на тему: «Откуда берутся дети». – Спасибо за приятный вечер, Даша, – благодарит Тимур, оставляя заискивающе улыбающемуся официанту щедрые чаевые. После столь безобидных слов вечер становится не такой уж и приятный. Это всё? Не знаю, как далеко бы хватило моей решимости, но прощаться сейчас совсем не хочется. Я бы с удовольствием и дальше слушала про семейный бизнес, который он пару лет возглавляет вместо отца. Оказывается, часть коттеджей, в которых было празднование свадьбы Давида и Лены, принадлежат его компании. В них, как и в модной гостинице в центре столицы, часто останавливаются иностранцы. Именно с этой целью вчера и велись переговоры с итальянцами. Истории Тимура про сестёр и племянников тоже слушать интересно. У него две старших сестры и младший брат, который только поступил в университет. О семье он говорит с неподдельной теплотой, а про родителей - с глубоким уважением. Хочется даже открыть Коран и почитать. Как мусульманам удаётся так воспитывать детей? Или дело не в религии? Тогда почему дочь соседки снизу едва не отправила мать в дом престарелых с целью забрать её квартиру? А сын маминой подруги не общается с родителями, потому что те отказались брать кредит ему на машину. Конечно, может это просто совпадения и разница менталитетов тут не причем. Только ни один русский парень не вёл себя со мной так галантно как Тимур. Рядом с ним ты действительно чувствуешь себя девушкой. Той, которой не придётся тащить тяжёлые сумки, пока любимый будет идти рядом и пить пиво. – Почему ты не пьёшь алкоголь? – Неожиданно спрашиваю по пути домой. Может, тут скрывается хоть один его недостаток? Он становится неуправляемым под действием спиртного? – Хочешь напоить и воспользоваться? – Что? Нет! – Ты так мило краснеешь, когда разговор сворачивает в сторону постели. – Тут темно, ты не можешь видеть, – отрицаю очевидное. – Спорим, включу сейчас свет, и ты красная, как рак? Конечно. Я и сама чувствую, как мои щёки пылают, но ничего не могу поделать. – Не пытайся перевести на меня стрелки. Ты становишься буйным, когда выпьешь? Не знаешь меры? Тебя кодировали? – Даша, с твоей фантазией бы писать книги, – смеётся Тимур. – А вариант, что просто не вижу в алкоголе никакой пользы, рассматривается? Кто этот мужчина? Мне срочно нужно узнать о его недостатках. После этого вечера напротив его имени столько плюсов, что ещё немного, и я сама напрошусь к нему на кофе. Глава 20 Конечно же, моей смелости не хватает пригласить Тимура к себе. Про то, чтобы толсто намекнуть, что не против посмотреть, где он живёт, и речи не идёт. Хотя очень хочется. Сам он, как назло, не приглашает и не напрашивается. Доводит до дверей и, дождавшись, когда зайду в квартиру, ещё раз благодарит за ужин. Я старательно держу лицо и натянуто улыбаюсь, но по ощущениям моя улыбка сползает в обратную сторону. Во рту так горько, словно бабушка накормила нелюбимой репой. «Поцелуй же меня», умоляюще транслирую глазами своё послание. «Пожалуйста, поделись ещё раз теплом своих губ». Сейчас мне жизненно важно им отогреться. Не знаю, есть ли вероятность, что Тимур умеет читать мысли. Или на самом деле я не замечаю, как озвучиваю их вслух? Но когда я уже готова закрыть дверь и по-детски расплакаться, парень уверенно переступает порог квартиры и в одно движение притягивает к себе. Без промедлений он обнимает мои губы своими, а руками крепко удерживает талию. Будто чувствует, что сила земного тяготения перестаёт на меня действовать и без его поддержки я вот-вот упаду. Потому что этот поцелуй именно такой. От которого подкашиваются колени и теряется рассудок. Он стирает всё, что было до него. Вытравливает из головы немногочисленные образы парней, которые когда-то целовали. Умелые прикосновения горячих губ запускают внутри тебя какой-то механизм. И ты не контролируешь, насколько жадно сама впиваешься в мягкие губы. Как полностью отдаешь свой язык в его власть. Как зарываешься руками в густые волосы. Как млеешь от нахлынувшего удовольствия. Как не дышишь. Ведь больше нет такой потребности. Сейчас самая необходимая на свете вещь — это мужские губы, так отчаянно изучающие твои. Однако сделать бессмысленный вдох всё-таки нужно. И разорвать связь с другим измерением, в которое унёс такой жаркий поцелуй, приходится. Я готова просить его остаться. К чёрту правильность и мораль. Я хочу всё то неправильное, что сейчас в моей голове. И плевать, что мы знакомы всего неделю. Как оказалось, уверенность в человеке не измеряется количеством времени, проведённым вместе. А если долго ждать подходящего момента, он может и не настать. Но реальность хлёстко бьёт по щекам и приводит в чувства. Выбрасывает из живой фантазии, в которой мы зашли гораздо дальше порога моей квартиры и этого поцелуя.Тимур будто опять читает мои мысли и спешит объясниться. – Даша, я не смогу дать тебе всего, что ты заслуживаешь, – обреченно говорит он, упираясь в мой лоб своим. – Прости, но я не тот парень, который тебе нужен. Из-за бешеного стука своего сердца я не сразу могу разобрать его слова. Медленно распахиваю глаза. На повторе воспроизвожу в голове только что услышанное. Отстраняюсь. Делаю шаг назад. Хочется тут же прильнуть к горячему мужскому телу обратно, но я не могу. Чувствую, что сейчас между нами расстояние не полметра, а десятки тысяч километров. Будто парой фраз Тимур нарисовал рядом с собой белый круг. Тот, который чертят с целью защиты от всякой нечисти. И как бы мне не хотелось, я не могу сквозь него прорваться. «Почему ты решаешь за меня?» - спрашиваю уже у закрытой двери. Глядя на коричневое полотно меня накрывает волной отчаяния. Слёзы катятся по щекам с такой невероятной силой, что приходиться непрерывно смахивать их руками, как дворниками. Я знаю, что больше его не увижу. И от этих мыслей хочется реветь сильнее. Тимур не расщедрится на ещё одну встречу, ведь уже всё для себя решил. Хочется выбежать следом и узнать, что со мной не так? «Всегда помни, что ты удивительная» эхом отдаётся в пустой квартире. Всматриваюсь в отражение зеркального шкафа, пытаясь понять, в каком месте я удивительная и насколько? Настолько, что один еле выдержал три месяца, а второй сбежал после первого же поцелуя? Достав из серванта свою детскую фотографию, долго вожу пальцем по улыбающейся довольной физиономии. Мне десять. Прекрасно помню тот день. Наверное, сотые по счету соревнования и очередная медаль, добытая усердным трудом. Но радуюсь я совсем не ей. Мой партнёр по танцам, Ваня Воржев, вытащил в игровом автомате маленького плюшевого медвежонка и подарил его мне. Только вместо слов благодарности я рассмеялась и сказала, что медведь похож на него, и я назову игрушку Ваней. После того дня Воржев бросил танцы. Мне поставили нового партнёра, но с ним отношения ладились плохо. Вместо первых мест мы стали получать третьи. И через два года я тоже завязала с любимым хобби. Не выдержала давления со стороны мамы, которая напирала каждый день. Я непременно должна была быть лучшей. Ведь хвастаться подругам, что твоя дочь заняла не первое место, не так приятно. На соревнованиях она появлялась всё реже, а слова поддержки включали в себя лишь упрёки. «Плохо стараешься». «Могла бы и лучше». «Увеличь количество тренировок». Без медалей и кубков я стала для неё пустым местом. В двенадцать лет осознать, что мама любит тебя лишь за твои успехи - не самое приятное. Но зато с тех пор я стала контролировать каждое своё слово, сказанное в адрес другого человека. Мы не имеем права высмеивать и словесно обижать людей. Особенно тех, кто испытывает к нам искреннюю симпатию. Глава 21 На последующие три дня я превращаюсь в рака-отшельника. Закрываюсь от мира и ухожу мыслями в себя. Прячусь в своей раковине, анализируя произошедшее. Разбираю по полочкам: знакомство с Тимуром, мою нелюбовь к нему, его помощь, наши три дальнейшие встречи и поцелуй. В каком из этих звеньев желание его придушить сменилось на острое желание ощущать вкус его поцелуев? В какой момент появилась зависимость от тёмного взгляда, который постоянно держит тебя на прицеле? Так же, как могу чувствовать голод или жажду, я чётко почувствовала, что моя возникшая к Тимуру симпатия взаимна. Тогда почему, даже не попробовав, он выстроил невидимый барьер? Отгородился колючей проволокой в виде слов, что совсем мне не пара. Этот вопрос надоедливой мухой летает из стороны в сторону. Жужжит так, что громкая музыка не способна его заглушить. Как отправить мысли про Тимура в блок? Ведь они отодвинули измену Ромы и предательство Ани на второй план. А мне сейчас стоит думать, куда двигаться дальше, а не про привлекательного мужчину. Бабушка всегда говорит: «Если кажется, что не знаешь куда идти – остановись и оглянись по сторонам». В стремлении угнаться за лучшей жизнью мы так привыкли к вечной беготне, что совсем разучились замедляться. Даже когда колет в боку, мы бежим из последних сил. Куда? Зачем? Даже чувствуя, что вот-вот выдохнемся, упадём, мы всё равно боимся замедлить бег. Как часто мы позволяем себе насладиться магией утра? Без спешки заварить вкусный чай и бездумно понаблюдать в окно? Как часто обращаем внимание на прекрасные краски заката? Как часто гуляем в осеннем парке, шурша под ногами разноцветным ковром? Я, например, вряд ли отвечу, когда в последний раз позволяла себе подобные мелочи. Поэтому случайно наткнувшись на рецепт творожной галеты, я решаю не отмахиваться от идеи её приготовить. Стоит представить вкус хрустящего теста в сочетании с тающей начинкой из медовых груш, как во рту собирается слюна, которая капает до ближайшего супермаркета. Готовка всегда меня расслабляет. Служит некой медитацией. А сейчас, как никогда нужно переключить мысли, которые невольно крутятся вокруг Тимура. Остаётся надеяться, что вкусная выпечка вскружит мне голову сильнее загадочного парня. Зная о действие закона «Ты встретишь больше всего знакомых, когда хуже всего выглядишь», я заставляю себя принять человеческий вид. Крашу ресницы, наношу матовый блеск на губы. Даже выпрямляю волосы. Уж сильно мне не хочется никого видеть. В супермаркете у дома днём совсем немноголюдно. Женщина-кассир сидит, подперев голову рукой, и заразительно зевает, а охранник, спрятавшись в закуток из выстроенных тележек, разгадывает сканворд. Первым делом я тщательно выбираю золотистые груши. Будто как минимум собралась участвовать в каком-то кулинарном конкурсе. Затем медленно брожу вдоль прилавков, бездумно забивая под завязку тележку. Возможно, ещё несколько дней я точно проведу в затворничестве. – Даша! – Окликает знакомый женский голос, когда я уже направляюсь в сторону касс. Я слышала этот голос миллионы раз. И даже по интонации могу предугадать выражение лица окликающей меня девушки. Но с недавних пор мелодичный тембр отзывается в ушах лишь грязными стонами.