— Мы уже говорили с тобой о том, почему я это сделала, — напоминаю Климу. — Помню, — вздыхает, прикрыв веки. — Я реально такой мудак, Сань? Я просто не понимаю, почему Варя всё время ждёт от меня какого-то дебильного поступка. Я, блядь, ни разу повода не дал так думать! — и улыбки больше нет на его красивом лице. Опять заводится, как атомный реактор. — Ты же девочка, объясни мне. — Ты не мудак. Ты… очень хороший, — говорю почти шёпотом и отвожу взгляд, чувствуя, как горят щёки, и радуясь, что в комнате темно. — Знаешь, — теперь я беру его за обе ладони. У Зорина даже пальцы напряжены. Он похож на сильно-сильно натянутую струну. Если лопнет, и ему больно будет, и мне. Такая вот у нас интересная дружба. — Мне кажется, её обидели раньше, — делюсь с ним своим предположением. — Ещё до тебя. Ну вот я ставлю себя на место Вари. Если бы мне один раз сделали очень больно, обманули там или ещё что, второй раз я бы очень сильно остерегалась кого-то к себе подпустить. Я видела, как она испугалась на гонках, когда Соколы всё это затеяли. Ты говорил с ней об этом? — Пытался, — вынимает одну ладонь из моей и пальцами взъерошивает волосы. — Она уверяет, что ничего такого не было. Честно глядя в глаза. Мы сегодня опять поругались. — Из-за чего? — искренне удивляюсь. Ведь ничего же такого не случилось. — Из-за того, что я кинулся тебя защищать, а она там две минуты одна простояла. Но Варя же не одна была. Там все свои. И девчонки наши, и пацаны. Хрен бы кто к ней Соколов подпустил. А я не мог иначе. Ты же мой дружочек, — грустно улыбается. — Самый лучший и самый близкий. Я не могу тебя не защищать. И родителям твоим я обещал, что ты будешь под присмотром. Варя хочет, чтобы я всегда был рядом, только с ней. Понимаешь? Никуда больше не смотрел, даже случайно. И ни с какими девочками не общался. Ну бред же! Мир не крутится только вокруг неё. Короче… — опять взъерошивает волосы. — На хрен это всё! Достало. Давай посмотрим что-нибудь, Сань? — Давай. Знаешь, что я давно хотела пересмотреть? Сейчас… — тяну ноутбук с тумбочки, открываю и вбиваю на сайте с фильмами «Самый быстрый И́ндиан». Старенький, аж две тысячи пятого года, но потрясающе атмосферный, и по эмоциям нам обоим сейчас самое то. — Супер. Обожаю, — Клим подтверждает мой выбор. Мы укладываем подушки повыше. Устраиваемся плечо к плечу. Экран подсвечивает наши лица. Моё всё ещё горит, а с каждым глубоким вдохом в организм попадает запах мартовской уличной свежести и почти выветрившегося спортивного дезодоранта Клима. Наверное, впервые я не могу полностью погрузиться в любимое кино. Окончательно теряю с ним связь, когда Зорин перекидывает руку на спинку кровати, с неё прямо на мои плечи и тянет меня ближе к себе. Несмело прижимаюсь виском к его плечу и дышу, кажется, через раз, а Клим весь в фильме. Он смотрит его не отрываясь, машинально водя пальцами по моей коже чуть ниже короткого рукава футболки. Ближе к концу фильма, мы сползаем по подушкам ниже, и моя голова оказывается прижата к его груди. Лёгкий поцелуй в макушку. Дружеский, братский, не знаю… Я бессовестно позволяю себе обнять Клима в ответ. Закрываю глаза, окунаясь в тепло его сильного тела, и плавно проваливаюсь в сон, слыша, как начинаются титры. Утром просыпаюсь раньше Зорина, уже лёжа на краю кровати, укутанная одеялом, а он спокойно спит рядом, подложив одну руку под голову. Ноутбук на тумбочке с его стороны. Спускаю ноги и ступаю на пол, стараясь двигаться бесшумно, чтобы не разбудить друга. У него единственный выходной сегодня. Пусть нормально отоспится. В дверь стучат. Он дёргается, открывает глаза, но тут же закрывает обратно, перевернувшись на живот и уткнувшись лицом в подушку. Выглядываю. Мама его пришла. — Не разбудила? — почему-то шёпотом спрашивает она. — Нет, я как раз встала, — спросонья голос ещё немного хрипит. — Пообедаешь, ну или позавтракаешь со мной? — смеётся тётя Таня. — Ой, а сколько времени сейчас? — Первый час уже, но ты вернулась поздно, я не стала дёргать. — Капец… — хлопаю ладошкой по лбу. Мне заниматься ещё. Как раз до конца дня. А я хотела к Стасе съездить. Вот же, блин! Посмотрели кино. — Сейчас спущусь, — обещаю тёте Тане. — И мне чего-нить пожрать сообразите, — подаёт голос Зорин. У его мамы обе брови ползут вверх, а я хоть и не виновата ни в чём, резко хочу провалиться сквозь землю от очень неоднозначной ситуации. — Мы просто фильм смотрели. Честно, — говорю ей. — Угу. А чё у кого-то есть сомнения? — высовывается Клим, полностью открывая дверь в комнату. — Офигенный, кстати. Мам, я давно тебе советовал его глянуть. — Дети… — вздыхает тётя Таня, качнув головой. — Смотри мне, — показывает Климу кулак. — Мы за эту девочку головами отвечаем. — Мам, ты к чему это всё вообще, а? Санёчек мне друг. — Спускайтесь, — машет на нас рукой. — Папа дома сегодня. И Август приехал. Хоть один день всей семьёй проведём, а то завтра начнётся беготня. Кстати, Сашенька, а приходите со Стасей и Алексией к нам в салон на недельке. Мои мастера устроят вам мини-девичник. — Мне нравится эта идея. Спасибо, — улыбаюсь маме Зориных. — Ну всё, я тогда скажу, чтобы на вас тоже накрывали. Приходите. Глава 13 Клим Погода сегодня огонь, и настроение у всех на пятерочку. После пробежки на улице, идём на открытую площадку. Терехов включает нам музыку, озвучивает программу упражнений для круговой тренировки и даёт команду на старт. Лёгкие наполнены вкусным весенним воздухом, да и весь я внутри будто наполнен чем-то очень классным. Давно себя так не чувствовал. Тянет улыбаться, двигаться. Энергия сочится сквозь пальцы. После круговой перерыв для восстановления. Тренер внимательно следит за каждым из бойцов своим фирменным сканирующим взглядом. Вчера очень крутая перезагрузка вышла. Отец весь день дома был, в гараже с нами ковырялся, разговаривали о всяком. Катались по району с Сашей и братом на трайках, вечером жарили мясо на уличном гриле. Мама пила вино, улыбалась, шутила. Потом мы рубились в приставку, снова втроём — я, Санёчек и старший братишка. К ночи Август свалил, у него вроде как наметились отношения, но он пока не афиширует, а мы опять смотрели фильм, в этот раз внизу, в гостиной, и разбрелись спать уже часам к двум, наверное. Это не помешало легко встать утром, отвезти Сашу в универ, заехать по маминой просьбе к поставщику косметики для её нового салона и успеть на тренировку. Щурясь от солнца, попадающего мне прямо в глаза, ловлю маленькие мячики, которыми в меня кидает Тайсон. Это, блин, не по стене ими лупить. Тут уже другое. Работает всё тело и голова. Пытаешься предугадать, как он его кинет, и вовремя среагировать. Сколько раз пропустил мимо, столько раз отжался в конце тренировки. Меняемся местами, потом встаём в спарринги, но Терехов меняет пары. Мне дают Матвея. И вот, снова приходится думать, потому что вроде привык, что Тай двигается определённым образом, а Мэт совсем другой, но предыдущее упражнение плюс знание соперника всё равно помогают. От быстрой атаки Загорского приходится так же быстро уклоняться и закрываться. Потом он делает шаг назад, чтобы глубже вдохнуть, и я атакую серией резких точных ударов, два из которых Матвей пропускает. — Вот! Сегодня я узнаю своего чемпиона, — хлопает по плечу Терехов. Приятно, чёрт побери. — Клим включил голову. Молодец! Загорский, тебя как пацана просчитали. Непозволительный косяк. Думай, как исправить. Провокационно улыбаясь, вызываю Мэта атаковать. Он усмехается в ответ и проводит серию с левой руки, обманом разворачивает бедро в одну сторону, а корпусом усиливает удар совсем с другой, и теперь я пропускаю. Ржём оба. Ничья. Тренер тоже довольно улыбается, но быстро отворачивается, чтобы мы не палили. — Все помнят, — ближе к концу тренировки к нам обращается Терехов, — что в конце месяца мы едем на Всероссийские соревнования в Челябинск? На следующей неделе медосмотр. Попробуйте мне там облажаться! — А что там с призовыми, Юрий Германович? — спрашивает Тай. — По сотке победителям. — Не густо… — вздыхают парни. — На чемпионате заработаете. В этом году выделили очень неплохие призовые. Но до них ещё надо победить. И не один раз. Титулы и большие деньги начинают зарабатываться не тогда, когда вы уже выходите на чемпионат, а когда вы вкалываете, чтобы ещё только туда попасть. Нарушение спортивной дисциплины, Арс, — строго смотрит Терехов, — не способствует карьерному росту боксёра. Если до конца весны ты не бросишь курить, мы с тобой расстанемся. Пойдёшь в любительский бокс в районный спортзал. Все меня услышали?! — повышает голос. — Да, — рявкаем как в армии. — Я в вас верю, парни. Но вы в себя должны верить ещё сильнее. В душ и отдыхать. Вечером встретимся в бассейне. В раздевалке Арс достаёт вейп из рюкзака и швыряет его об пол, собирает разлетевшиеся части, уносит в мусорное ведро. Злой, как чёрт, но знает, что Терехов прав. Арсу постоянно не хватает дыхалки. На серьёзных боях он сливает, а за нами контракты и спонсоры, помимо тренера. Никому не понравится боец, который не растёт. Гонорары его тоже не растут, он перестаёт быть интересен профессиональному клубу. Так и живём. Мы этот путь выбирали сами. Случайных людей в этой раздевалке нет. Ополоснувшись, переодеваемся, обсуждаем с Мэтом прошедшую с субботы на воскресенье гонку, а точнее выходку Сокола. — Раф просто так не оставит то, что ты его снёс, — говорит Загорский. — В курсе. Разберёмся. Мы тоже накосячили, Мэт. Девчонок под удар поставили. Повелись, как дети, — усмехаюсь. — Сашка как? — спрашивает друг. — Нормально. Катались с ней вчера. Она трайк как родной на дороге держит. Было круто. — Вырастишь нам ещё одного конкурента, — ржёт он. Сушимся немного, выходим в коридор. Варя как раз после универа должна приехать на тренировку. Мы вчера с ней не разговаривали, сегодня я не писал, и она промолчала. И сейчас я не готов к ней подходить, потому что считаю, что был прав, когда вписался за Сашу. За неё больше некому заступиться. Иду сразу к выходу. Обиженная принцесса как раз поднимается по ступенькам. Через плечо перекинут рюкзак, в руках пакет с формой. Волосы собраны в высокий хвост. Свободная футболка с глубоким V-образным вырезом идеально лежит на груди. Чёрт, какая же ты красивая! Но сегодня этого оказывается недостаточно, чтобы я подошёл. Мы встречаемся взглядами. Останавливаемся оба в паре шагов друг от друга. Парни тактично уходят вперёд и тормозят внизу у ступенек. Во мне борются два противоположных желания, вытягивая из клеток всю лёгкость. Обнять хочется и целовать её розовые губы, и на хрен послать тоже хочется, потому что задолбали меня наши постоянные качели.