— Пока, — машу ему пальчиками и тяну Стасю в сторону. Перейдём дорогу на следующем переходе. Бросив машину, Соколов догоняет нас пешком. Ловит меня за локоть, разворачивает к себе. — Руки убери от меня, — дёргаюсь. — Та гонка давно закончилась. — А долг в размере поцелуя остался. Тот я не засчитываю, ты мне не ответила, Саш-ш-ш-а, — медленно ведёт костяшками пальцев по моей щеке, опять растягивая моё имя. Аж зубы сводит от того, как он это делает. Отклоняюсь и шиплю на него в ответ. — На тебя сегодня рассыпались звёзды? — тихо спрашивает Раф, глядя мне в глаза. — Ч-то? — хлопаю ресницами. — Сияешь, аж слепит. Но мне нравится. Садитесь, отвезу вас. Очень, — наклоняется ещё ближе ко мне, — очень быстро. В услуги перевозчика входит незабываемый оргазм от взрыва адреналина. — Иди к чёрту, Рафаэль! — мне всё же удаётся выдернуть своё тельце из его рук. — А, может, я не Рафаэль, — смеётся Падший, и я теряюсь. Блин, как они всё-таки похожи с братом. — Поцелуй или подвезти? Подвезти или поцелуй? — изображает ладонями качающиеся чаши весов. — Что тебе больше нравится? — В твоём исполнении только проигрыш на гонке, — заявляю ему, вскинув подбородок. Забираю Стасю, и мы идём к следующему перекрёстку. Падший нас больше не преследует. Переходим через дорогу. Подруга звонит Захару и договаривается, чтобы он забрал нас из города. Шолоховы довозят меня до дома Зориных и уезжают к себе. Вхожу в гостиную. Татьяна Николаевна тихо беседует с домработницей. Отпускает её и идёт ко мне. — Сашенька, я совсем забыла тебе сказать. У нас в субботу будут гости, — как-то озадаченно говорит она, будто и не рада совсем. — Посидишь с нами за столом? — Да, конечно, — киваю ей. Как я могу отказать маме Клима в такой ерундовой просьбе? Глава 15 Клим Меня опять рвёт на части от всей абсурдности ситуации. На хрен не нужен этот ужин. Зачем? Цирк, мать его, какой-то! Недостаточно стало того, что в начале отношений с Варей я приехал и представился? Адекватно же. Чтобы не было вопросов у родителей о том, с кем она пропадает и почему может задерживаться. Пока она со мной, я за неё отвечаю. Всё остальное лишнее. И тренировка из обычной превращается в злую, интенсивную. По вискам и спине течёт пот. Майка вся мокрая уже. Стягиваю, вытираю ей лицо и бросаю на пол, продолжая двигаться вокруг боксёрского мешка. — Зорин, упал, отжался с хлопками тридцать раз, — неожиданно командует тренер. Оглядываюсь, стоит совсем рядом, выжидающе смотрит. Выполняю, поднимаюсь. — Десять кругов по залу и ещё тридцать отжиманий, — следующая команда. Не спорю. В этом зале он царь, бог и наш папка. Загоняет меня ещё на один круг. Пацаны уже закончили, а я всё отжимаюсь. Руки дрожат. Не упасть бы сейчас мордой в пол после хлопка. Расправив ладони, опускаюсь на них и поднимаюсь во весь рост. — Ты нестабилен, Клим. Что мне с этим делать? — засунув руки в карманы шорт, спрашивает Терехов. — Почему нестабилен? Я же не лажаю. — Помнишь, несколько дней назад у нас с тобой уже был разговор на эту тему. Твои эмоции сейчас похожи на качели. Ты часто уходишь в агрессию, пытаясь их перемолоть. Делаешь ошибки и даже не замечаешь этого. У нас впереди много важных мероприятий. Как я заявлю бойца в таком состоянии, м? — Юрий Германович, всё нормально будет, я обещаю. — В раздевалку все! Чего встали? — рявкает он на парней. Меня это явно не касается. Мы стоим и ждём, когда зал опустеет. — Пошли присядем, — кивает мне на скамейку. Снимаю перчатки. Уставшим мешком плюхаюсь на скамейку и облокачиваюсь спиной на прохладную стену. Закрываю глаза. Внутри всё дрожит. Сильно перегрузил мышцы, завтра будут болеть. Дышу глубже, наполняя раскалённые лёгкие кислородом. — Ты мне сейчас ничего не говори. Просто послушай, — просит тренер. — Между азартом и влюблённостью в вашем возрасте и с вашим образом жизни очень тонкая грань. С детства вас учили побеждать, меня тоже учили. Это накладывается и на повседневность, хотим мы того или нет. Мы упрямы в отношениях, даже если ошибаемся. Посмотри на Тайсона, на Матвея. Но упрямство и азарт и упрямство и влюбленность — это два разных коктейля. Один тебя наполняет, другой сначала разжигает, а потом начинает нещадно палить всё внутри. В пепел. Знакомо? — Угу, — киваю, не открывая глаз. — А теперь добавь сюда не того человека. Не твоего. Это не значит, что он или она плохой сам по себе. Это значит ровно то, что я сказал. Просто человек не твой, а ты — не его. Ты любишь свободу, Клим. Твоя девочка это не принимает. Прости, я не мог не заметить, когда вы пересекались в зале после боёв. И ты её не любишь, у тебя в глазах горит именно азарт, который давно перерос из хорошего дополнительного мотиватора в разрушающий. Вы с ней вдвоём играете в очень опасную игру. Если однажды ты сорвёшься просто на ком-то на улице, потому что она взвинтит тебе нервы, ты сядешь, Клим. Тогда не будет ничего. Ни спортивной карьеры, ни мировых титулов, ни свободы. Стоит оно того? — Нет, — сажусь иначе, уперев локти в колени и спрятав лицо в ладонях. Провожу по нему, трясу головой, взъерошиваю волосы. Знаю я, что Терехов прав. Иногда стоит проиграть, чтобы потом выиграть что-то более ценное. Поэтому я решил закончить всё на хрен. Достало. А может, я настолько свободолюбив, что эта затея изначально была провальной. Вот меня и кроет от ощущения, будто в клетку посадили и дразнят. — Ты ещё месяц назад был совсем другим, — улыбается Терехов. — Я уже даже соскучился по воровству зелёнки из медкабинета и визгу девчонок, которые дружно оказались без нижнего белья, — смеётся он. — И огребал от их тренера почему-то я. Но знаешь, Зорин, я готов отмазывать тебя перед своими, а вот оправдывать в суде за чью-то разбитую голову — нет. — Зато какой вид открывался… — мечтательно закатываю глаза, вспоминая тренировку чиров в тот день. Отменить они её не могли, она была финальной перед соревнованиями. Мы с парнями тогда чуть пол слюной не залили. — Зорин! — рявкает Терехов, а сам тоже ржёт. — Что? Я, между прочим, так больше не делал, — честно хлопаю ресницами. Прилетело нам потом так, что следующие пару дней мы все дружно очень полюбили лёд в пакетах, в бутылках и других доступных формах. — Давай возвращайся уже в адекват, Клим. Я понимаю, взрослеешь, хочется чего-то ещё, помимо секса. Найдёшь. Ты отличный парень, с принципами, с характером. За тобой девчонки сами бегают. — Это не то, — морщусь я. Слишком просто, пресно, скучно. — Спасибо за разговор, — тяну руку тренеру. — Я насчёт заявок не шутил, — напоминает Юрий Германович. — Не возьмёшь себя в руки, будешь тогда точно с Арсом здесь ринг сторожить. Младшую группу тренировать. Понял меня? — Понял, исправлюсь. Ужин бы только пережить и сильно далеко никого не послать исключительно из уважения к своим родителям. Захожу в раздевалку. Парни уже приняли душ и переоделись. Никто не ушёл, сидят, ждут меня. — Гоу, развеемся все вместе сегодня, — предлагаю им. — У меня ужин с предками, но я думаю, часам к десяти точно освобожусь. Самое время отжигать. Паб какой-нибудь, потом клуб. Я чертовски голоден, — облизываюсь, предвкушая, как наконец сорвусь на всю ночь и накормлю тело, если не эмоциями, так хоть хорошей физикой. — О-о-о, ну наконец-то, — скалятся Сэм и Арсик. — С Варей всё? — спрашивает Тайсон. — Мы на паузе пока, но да. Всё. Видимо, — усмехаюсь, — я действительно не создан для серьёзных отношений. Чего-то я в этом пока не понимаю. Так что, нарушим правила? — Если только аккура-а-атненько, — лыбится Кос. — Нас по-любому спалят, потом прогонят через детокс, а потом казнят. Так что в аккуратности нет никакого смысла, — напоминает Сэм. — Согласен. Тогда в десять встречаемся… — задумчиво поправляю полотенце на шее. — В «Нуле». Там до клуба пешком можно дойти. Удобно. Бьём по рукам. Парни расходятся, а я привожу себя в порядок и еду домой. Мама руководит домашним персоналом. Сашка у себя в комнате. Скрестив ноги в щиколотках, устроилась за учебниками. В наушниках ничего не слышит и не замечает вокруг. Привалившись плечом к дверному косяку, прищурившись, рассматриваю её внимательнее, пытаясь уловить, что со вчерашнего дня изменилось. Взгляд за что-то всё время цепляется, а я никак не могу разобрать. Облизнув губы, она перелистывает страницу и всё же замечает моё присутствие. Вынимает наушники. — Привет. Ты чего? — улыбается мне. — Поздороваться зашёл, — пожимаю плечами. — Привет. Делаю шаг в коридор и прикрываю дверь, как была, чтобы не мешать подруге заниматься. У себя сажусь за комп. Смотрю, как прошла гонка по городу. Первое место у Сокола. Листаю фотки с финиша и награждения. Нормально покатались, надо будет тоже вписаться. Это интересно. Да и потягаться ещё раз с Мерсами близнецов, только в других условиях будет в кайф. А вот спускаться на ужин — нет. Но меня зовут. Меняю футболку на свежую и выбираюсь в коридор. Встречаемся с Сашей и вместе спускаемся в гостиную. Родители Вари знакомятся с моими, а мы с ней смотрим друг на друга, и воздух в доме моментально раскаляется. Я опять завожусь от того, что весь этот цирк устроили у меня за спиной. — А что происходит? — тихо спрашивает Саша. — Понятия не имею, — зло усмехаюсь и иду прямиком к Принцессе. На подлёте меня перехватывает её отец. — Здравствуй, Клим, — жизнерадостно пожимает руку. — Здравствуйте, Прохор Алексеевич, — без особого энтузиазма отвечаю на рукопожатие. — Вы позволите, я украду вашу дочь на пару минут, пока вы тут общаетесь?