— До завтра… — смотрю, как дверь за ней закрывается, и стою ещё пару минут, просто так. Уходить действительно не хочется. До меня дозванивается мама. Беспокойно интересуется, почему я даже не заехал после возвращения. Успокаиваю её и выдвигаюсь в сторону родительского дома. — Здарова, поздравляю! — жмёт руку старший брат и хлопает меня по плечу, как только я захожу. — Спасибо. Как у тебя? — спрашиваю Августа. — Да, — морщится он, — так же пока. Ты слышал про стычку между Соколами и двумя отморозками, недавно объявившимися в городе? — Я тебе больше скажу, я её видел. Саша в замес попала. Кто такие, не знаешь? — Да откуда? Только слухи. Говорят, они сильнейшими были в своей тусовке. Потом близнецы приехали. Ты же знаешь, что эти не умеют просто гонять. Им скучно, надо спровоцировать что-то взрывное. Ну и сцепились. Но мне кажется, там ещё личное что-то замешано. Мля, ну не приезжают убивать за проигрыш! — Согласен, — киваю я. — Родители дома? А то мать звонила… — Да, мать звонила! — спускается она. — Сын же сам не звонит, что уже в городе давно. — Занят был, мам. Привет, — разрешаю ей чмокнуть себя в щёку. — Такие все деловые, — закатывает она глаза. — С отцом поздоровался уже? — Нет ещё, только зашёл. Он у себя? — Да, иди уже, — подталкивает меня в спину. В других обстоятельствах отец бы вышел встречать, пожал бы мне руку и поздравил с очередным достижением. Но мы паршиво разошлись перед отъездом, так что без вариантов, иду к нему сам. Стучусь и, получив разрешение, вхожу в кабинет. Генерал Зорин, как всегда, когда злится, начинает с порога продавливать тяжёлым взглядом. На подчинённых, наверное, ещё работает, а у нас с Августом немного другое восприятие, хотя всё равно неприятно. Я надеялся, отец остыл. — Хорошо отработал. По-взрослому, — наконец говорит он. — Поздравляю с выходом на чемпионат. — Спасибо, — прохожу к столу, протягиваю ему руку. Медлит, усмехается и всё же пожимает. — Поговорим? — Говори, — отец кивает мне на кресло, в котором я сидел перед отъездом. — Я был не прав тогда с тачкой. Извини. Это не совсем так. С Соколом необходимо было выйти на гонку, и на этот счёт моё мнение не изменилось. С отцом только решить надо было иначе. И извиняюсь я именно за это, а не за угон, зная, что отец прекрасно читает между строк. — Ну, допустим… — генерал облокачивается на спинку своего кресла. — Что у тебя с Сашей? — Поговорили. У нас всё будет нормально, — уверенно отвечаю ему. — Подробностей не будет. Это личное. — Хорошо, — он изучающе смотрит мне в глаза. — Вопрос с Покровским я закрыл, пока ты был на турнире. Его семья на тебя в качестве зятя больше не претендует, — под этой фразой скрыто очень много всего. Зная отца, у Покровского столько проблем, что выберется он из них теперь очень нескоро, но подробностей не будет. Спрашивать бесполезно. У генерала Зорина свои методы защиты семьи. Иногда довольно жёсткие. — Я встречусь с Варей на этой неделе, — говорю ему. — Твоё право, — спокойно отвечает отец. — И ещё, я решил окончательно переехать на квартиру, — ставлю его перед фактом. — Попробуй. До осени у тебя есть время протестировать режим самостоятельной жизни, — усмехается отец. — Пап… — закрываю глаза. — Когда у тебя отпуск в клубе? — помолчав, спрашивает он. — После чемпионата, но мы с Таем и Мэтом хотим Терехову помочь с новой группой. Он же набрал пацанов из интерната. — Да, я слышал про этот проект. Вложусь материально и с военно-спортивным лагерем для них попробую решить. Мы с Юрием обсуждали недавно. А что мне делать с тобой, мой неуправляемый ребёнок? — хмыкает он. — Вроде кровь из трусов обратно в твою непутёвую голову вернулась. Но это не значит, что за свои поступки ты не будешь отвечать. Во-первых, летом у тебя будет месяц военных сборов, между помощью Терехову и вашими спортивными. Армия на минималках, но ты проникнешься, гарантирую. И пойдёшь ты туда не как генеральский сын, а на общих основаниях. — А во-вторых? — А, во-вторых, Зорин, тебе пора определяться со специальностью. До первого августа я хочу услышать твоё твёрдое решение, куда ты будешь поступать. Место в высшем военном для тебя пока придержат. Мало ли, опять машину приспичит угнать… — Я понял, — перебиваю его. — Увидим, — смеётся отец. Глава 44 Клим Вчера я перевёз на квартиру часть своих вещей, но разобрать не успел. Приходится повозиться, чтобы найти чистую футболку и штаны. На улице всё теплее, сборы занимают всё меньше времени. Впрыгиваю в кроссовки, проверяю по карманам необходимые мелочи и, заперев дверь, спускаюсь к тачке. Утренняя свежесть бодрит. Глаза режет от яркого солнца и кажется, что весь мир у твоих ног. Вдохнув поглубже, сажусь за руль и еду забирать Санёчка. От предвкушения встречи с ней напрягается пресс и зудит под кожей. Покупаю для неё кофе, въезжаю во двор, паркуюсь возле подъезда и набираю ей: — Привет, — мне отвечает хриплый ото сна голос. — Мы с твоим кофе ждём тебя внизу. — О-о-о, класс, кофе, — зевает она в трубку. — Пять минут, ладно? — Конечно. Сбрасываю и беру свой стаканчик. У меня временный лимит по кофеину, поэтому пью чай. Как ни пытался убедить медиков, что сердце берёт разгон по личным причинам, бесполезно. Они страхуются и лишают меня этих маленьких утренних удовольствий. Чемпионат гораздо важнее, поэтому я смиренно принимаю все рекомендации. Саша выходит из подъезда. На плече любимый рюкзак. Стройные ноги спрятаны под свободными тёмно-синими брюками, а волосы собраны в две симпатичные косички. Забирается ко мне в машину и тянет руку к стаканчику. — Не спала? — помогаю Саше вытащить его из картонной подставки. Она делает несколько осторожных глотков и довольно жмурится. — Спала, но мало, — признаётся, прикрывая глаза. — Снова я виноват? — большим пальцем вытираю уголок её губ. Улыбается, а у меня сердце щемит и опять быстро-быстро стучит. Сейчас бы на ЭКГ меня снова завернули, а тренеру можно как-то объяснить, почему мой жизненно важный орган так сбоит. Скрыть не получится, он всё равно на планшете всё увидит. Поправляю свои смарты и завожу движок. — Есть немножко, — улыбнувшись шире, отвечает Саша. Повернув голову, долго смотрит на меня. Прохладными пальцами касается шеи в месте, где тоже стучит. Проводит по пульсирующей вене. Я начинаю дышать, только когда она убирает руку. — Сейчас чего покажу, — лезет в рюкзак, вынимает оттуда телефон и, покопавшись, разворачивает экраном ко мне, открывая фотографии котёнка. — Как она подросла, — забираю трубку и вместо своей вешаю на магнит, чтобы было удобнее листать и смотреть. — Прикольная становится. — Ага. Шкодная. Вся в тебя, — смеётся Сашка. Меня так прёт от этого. Тоже хочется всё время улыбаться. Она со мной, здесь. Можно протянуть руку и коснуться. Самая родная моя, любимая девочка. — Оуч, — застываю взглядом на следующей фотке. — Ой, — Саша забирает у меня телефон и сама листает, показывая пару фоток прилично покоцанного чёрного Мерса. Фары разбиты, борт пошарпан ещё сильнее, с другой стороны вмятина. — Это Самаэля. — Охренеть. Отморозки! — Да. Они ночью опять гоняли. Вот результат. — Жесть какая… Может, там реально есть за что, Сань? Август тоже говорит, вероятно, личное. — Может, — вздыхает Санёчек, — но ведь можно как-то словами, — и косится на меня. Видимо, со словами у нас у всех туго, раз мы встреваем в такие истории. Приехали. Возле её универа с утра не протолкнуться на тачке. Приходится встать немного в стороне. Саша смотрит на меня, я — на неё, а между нами ощущается неловкость. Она не понимает, какой ей сейчас сделать шаг. Я беру инициативу на себя. Подаюсь вперёд и легко касаюсь её губ своими. Застываем так на несколько секунд. — Пока, — отстраняюсь. — Позвони, если вдруг у вас что изменится в расписании. Я подъеду в любом случае. Кивнув, она забирает с собой пустые стаканчики на подставке. Выходит из машины и уносит их к урне. А я выезжаю на дорогу и медленно качусь мимо здания универа, наблюдая за тем, как Саша поднимается по ступенькам. Вижу знакомые лица. Тай, Сэм, Матвей, а Арса нет.