— Как твой отец вписался в эту схему и что на самом деле было с выходом в окно? — После того как ты пришёл к нам знакомиться, чтобы отец был спокоен за меня, он навёл справки, узнал про твоего отца и решил, что мы с тобой — идеальная пара. А потом тётка нашла мой дневник. Я его хорошо прятала, она, наверное, рылась специально в моих вещах. И может быть даже не в первый раз. Семья всё узнала… Был страшный скандал. И отец, мой любимый идеальный папочка стал «бить» меня этим, за то, что у нас с тобой никак не двигается дальше. И когда ты меня бросил при всех, эти «удары» были особенно хлёсткими и болезненными. Я вновь почувствовала себя вещью. Игрушкой, только теперь в руках не безбашенных близнецов, а родных людей. Это в разы больнее, Клим. Настолько, что внутри меня будто лопнули все пружины. А дальше больница, ты, дом и снова давление, обвинения. Я не умею защищаться от семьи. В моей голове они всё ещё самые близкие. Они дали мне ту сказочную жизнь, в которой никогда не было проблем. Из этого круга меня вытащила Стефа. Теперь я здесь. У меня нет ничего, но я могу дышать спокойно. На меня никто не давит. А на близнецов я больше не злюсь. Это была моя ошибка. Я поверила, я пошла, я позволила… Закрываю глаза, перевариваю услышанное. — Какие же мы дебилы! — выдыхаю, снова взъерошивая волосы. И даже больше не злюсь. — Прости, что всё так получилось, — повторяет Варя. — Да всё, проехали уже. Вернусь сейчас, далеко не уходи. Выхожу из её квартиры, спускаюсь к тачке и срываюсь с места. Картинка-то у меня сложилась, а чувства в раздрае. Мне и пожалеть Варю всё ещё не хочется, и злиться на неё больше не получается. Маленькая, несчастная девочка, песочный замом которой рухнул. Помочь чем-то надо. Толку будет больше. В ближайшем банкомате снимаю нал со своей карты и возвращаюсь в убогую квартиру. — Держи, — кладу перед Принцессой деньги. Это не папины, мои. Перевели за привезённую медаль. — Не надо, Клим, — пытается возражать, но видит, что это бесполезно, и забирает помощь. — Я не знаю, когда отдам. — Это не надо отдавать. Стартап на новую жизнь, — подмигиваю ей. — Спасибо. А ты… с Сашей, да? — Да, с Сашей. — Я знала, что рано или поздно вы будете вместе. Даже если бы у нас с тобой получилось, тебя бы всё равно тянуло к ней. — Моя она потому что. Не делай глупостей больше, ладно? — прошу Варю, присев перед ней на корточки. — Ты красивая девочка, сильная спортсменка. Поищи себя заново. Мне очень помогло. И у тебя обязательно получится. Мы же бойцы. Упал, поднялся и вперёд за медалями. — Мой тренер говорила примерно так же, — улыбается Варя. — Значит, у тебя был хороший тренер. Я поеду, удачи тебе, Принцесса. — Не называй меня так, — морщится она. — Больше не буду. Пока. Махнув ей рукой, выхожу в подъезд и теперь ощущаю, что необходимая точка поставлена. Можно спокойно закрыть эту страницу и двигаться дальше. А мой путь лежит прямиком к Саше. Глава 46 Саша — Ты чего горишь вся? — спрашивает Лекси, приложив прохладную ладошку к моей щеке. — Не убирай, — смеясь, умоляю её. Щёки и правда горят. Клим к Варе уехал, и я понимаю, что ему это необходимо, но что-то всё равно волнительно. Глупость какая! Надо сходить умыться прохладной водичкой. Топаем с Лекси в туалет. Набираю воды в ладони и прижимаю к лицу. Вот теперь хорошо. Я не могу понять, что именно чувствую. И острой ревностью это не назвать. Напряжение в животе, лёгкие щекотно от каждого вдоха, жарко и в то же время через всё тело проносится озноб. Делаю несколько глотков из-под крана. Вода холодной тяжестью падает в желудок. От вибрации телефона мелкие пружинки внутри меня начинают подрагивать. «Ты освободилась?» — спрашивает Клим. «А ты?» — быстро набираю ему ответ. «Весь твой» — присылает Зорин. И главная пружина, державшая в напряжении весь мышечный корсет от рёбер до низа живота, резко разжимается. Я даже вдох делаю приоткрыв рот. Выдыхаю, ощущая, как меня покидает от волнения, а губы начинают улыбаться. Мы ещё не закончили, но я решаю сбежать. Можно же иногда побыть немного безрассудной? «Забери меня» — прошу Клима. «Скоро буду» — Прикроешь? — спрашиваю у Лекси. — Простила? — тепло улыбается подруга. Пожав плечами, сбегаю из женского туалета. Несусь по ступенькам на первый этаж. Выхожу на улицу. Зажмурившись, подставляю лицо солнышку, а в животе вместо пружины снова просыпаются бабочки. Я думала, они мертвы. А может, это родились новые. Машину Клима замечаю издалека. Сигналит мне. Машу ему рукой и спускаюсь с высокого крыльца к обочине дороги. С улицы замечаю розовый тюльпан, лежащий на панели. — Это мне? — спрашиваю у Зорина. — Дурацкий вопрос. Тебе, конечно. Голодная? — Очень, — признаюсь ему. — Тогда поехали. Он везёт меня в кафе. Сегодня тепло, и на улицу вынесли несколько столиков для тех, кто не хочет сидеть в помещении. Мы заняли один такой, заказали себе нечто между обедом и ужином. Сидим, смотрим друг на друга. Зорин улыбается, его голубые глаза сейчас тёплые, как сегодняшний день. Я соскучилась по нему такому. Немного озорному, доброму, светлому и открытому парню. Его рука совсем не желает оставаться на месте. Он тянет её через стол и накрывает мою ладонь. Сжимает, гладит пальцами, глядя в глаза. — Сегодня гонка на трассе, — говорю ему. — Поедем? — Поедем… — «шагает» пальцами по предплечью. Мне и приятно, и щекотно до мурашек. От его взгляда перехватывает дыхание. Мы увлекаемся игрой в гляделки и не сразу замечаем подошедшую официантку. Тактично хмыкнув, девушка выставляет перед нами тарелки с едой. — Чувствую себя обжорой, — смеюсь, накалывая на вилку пару долек запечённого картофеля. У Клима в тарелке тёплый салат с разнообразными овощами, курочкой и заправкой со специями, а он с хитрой улыбкой тырит у меня одну картофелину. — Эй! — возмущённо шлёпаю его по пальцам. Он цепляет своей вилкой побольше овощей, мясо и тянет мне. Пытаюсь забрать у него вилку. Не отдаёт. Приходится есть так. — Очень вкусно, — признаю я. Зорин двигает салат на середину стола. И мы едим друг у друга из тарелок, смеёмся, пачкая пальцы и немного друг друга. — Пойдём погуляем? — предлагает Клим. — Пойдём, — легко соглашаюсь. Мне мама звонит. Пока я разговариваю, он отгоняет машину от кафе, чтобы не мешала посетителям. Возвращается, тоже перекидывается парой слов сначала с мамой, потом с моим отцом. Закончив, берёт меня за руку и тянет за собой. Сцепив ладони в замок, мы бродим по улицам, болтаем о разном и дышим весной. Мои бабочки в животе порхают всё активнее. Я пытаюсь на них шикать, но это абсолютно бесполезно. Они в полном восторге от того, как на меня смотрит Зорин. И так страшно поверить, что этот взгляд предназначен именно мне. Становится прохладнее. Клим отдаёт мне свою толстовку. Надевает капюшон и затягивает на нём шнурок. Смеётся над получившейся картинкой. Показываю ему язык, а Клим меня фотографирует. — Зорин, удали немедленно! — требую я. — И не подумаю, — тоже показывает мне язык и убегает. — Клим! — взвизгнув, бегу за ним. Он ржёт и поддаётся, а потом как-то так получается, что убегаю уже я. Он догоняет. Я запыхавшаяся, а ему хоть бы хрен. Спортсмен. Аж бесит! Прижимает меня к витрине какого-то магазина. — Удали эту ужасную фотку, — прошу его. — А мне нравится, — его лицо приближается. — Ну она же дурацкая, — закатываю глаза, стараясь скрыть волнение от его близости. — Лучшая. На рабочий стол поставлю, — дразнит он, приближаясь ещё на пару сантиметров. Наше дыхание смешивается, и моё лицо снова горит. — Не надо, — шёпотом. По-другому уже не получается. — Она кошмарная. — Она настоящая. Ты настоящая. Самая лучшая, Саш… — замолкает. — Единственная для меня. Его губы едва касаются моих, но всё тут же рушится криком охранника, заметившего нас у витрины.