– Обиделся, значит. Не дали Скандинавию до конца побороть… Стою, молчу. А чего сказать-то? Не дали. Не доделал дело. Обидно, конечно. – Ты, Ильич, о другом подумай. ГлавПУр на тебя зуб точит. И по правде говоря – за дело. – За какое? За окружение Дитля? За капитуляцию Швеции? За шведский «золотой запас»? Что я еще вредительского натворил? – Не кипятись. На партполитработу в корпусе забил? Политработников на командные должности сманиваешь? Замену им не требуешь? Ты в курсе, что в твоем 9-м корпусе наименьшее количество политруков из всех корпусов РККА? Замполиты у тебя чем занимаются? Кино солдатам крутят да почту в подразделения развозят. – Кино и письма – нужное дело для бойца, – вставляю. Оправдываться? Так, так оно и есть. Между партполитработой и боевой учебой я всегда боевую учебу выбираю. Вот и получается, что должности комиссарские в частях есть, а делать им почти нечего. Вот и остается им за фильмами и письмами ездить. – Ну, нельзя же так. Есть утвержденные штаты, есть должностные инструкции. А это, считай, тот же приказ! И ты приказы командования РККА, получается, не исполняешь. Препятствуешь, так сказать, исполнению своих обязанностей политработникам. – Да они сами на командирские должности просятся. Там орденов-медалей больше дают, – пытаюсь отшутиться. – По крайней мере, у меня в корпусе. – Ты это прекращай! Положено – значит, надо делать. Сам же еще полгода назад политруком был. – Понимаете, Александр Михайлович, – перехожу на «академическую» мову, – война, бой, как бы хорошо они ни были подготовлены и обеспечены, всегда ведутся в условиях недостатка ресурсов, и задача командира определить, где ресурсы наиболее необходимы, где они принесут наибольшую пользу. Вот я и направляю человеческие ресурсы на командные должности. – Эк ты заговорил. Людей – ресурсами называешь. – Извините, академию еще окончить не успел, вот в терминах и путаюсь. И потом, вам шашечки или ехать? – Что? Твою ж…[44] Хотя… – В Стокгольме, чтобы отличить такси от обычной машины, им на двери наносят рисунок – черно-белые шашечки. – И что? – Анекдот мне там рассказали…[45] – То есть ты всех победил, а к тебе еще со всякой ерундой пристают? Так? – ухмыляется Василевский. – Ну, почему с ерундой, – решаю сгладить тему. Зачем мне с начальником Генштаба цапаться? – Если бы у меня было под командой что-то заштатное, набранное из кишлаков и аулов, тогда – да, партполитработа нужна, чуть ли не в первую очередь. Но ведь корпус сформирован на базе частей и подразделений НКВД и десантных бригад, а там чуть не каждый второй – коммунист, не считая каждого первого – комсомольца. Чего их за Советскую власть агитировать? Они и так кого хошь сами до смерти заагитируют. – Ладно, проехали. Но учти на будущее! – Есть учесть! – Слушай задачу, Ильич. Решением Ставки ты назначен командующим 5-й ударной армией. Армия сейчас формируется под Ростовом. После завершения формирования армия будет включена в состав 1-го Украинского фронта. 1-й Украинский сейчас сосредотачивается на границе с Болгарией. В Болгарии готовится антифашистское восстание. Одновременно с восстанием фронт перейдет болгарскую границу с задачей выйти к Проливам. 5-я Ударная на острие удара фронта. Задача форсированным маршем пройти Болгарию, прорвать оборону турок на границе и захватить Стамбул. Одновременно с 1-м Украинским в наступление переходит и Закавказский фронт. С целью ударами с двух сторон вывести из войны Турцию. Понятна задача? – Да. Вот только… – Подожди. Значит, так. Сейчас начинаешь работать с оперативным управлением, прорабатываешь все вопросы предстоящей операции. Через неделю будем вместе докладывать Верховному все, что наработали по Стамбульской операции. Потом отправляешься к армии. Ориентировочный срок готовности к наступлению – 1 июня. Вопросы? – Кадры? Люди? Могу я кого из Швеции забрать? – Кого хочешь? – Полковника Хайретдинова. Он же штабной, а его на губернаторскую должность поставили. – Генерал-губернаторскую, – шуткует главный генштабист. – Негоже главе Советской администрации в Швеции быть полковником. Так что уже три дня, как твой Артур Хатипович в генеральских погонах ходит. – Тем более. Разрешите мне его начштабом забрать? – А справится? – Не сомневаюсь. – Тогда давай сделаем так. Назначим его пока ИО начштаба. Пусть сразу в Ростов летит и рулит там пока формированием армии, а к Первомаю посмотрим, справится – утвердим начштаба армии. Маргелова к тебе не отпущу. Ему на севере задачи будут. По остальным с кадрами решай сам, но без фанатизма. – Есть. – Ну, если больше вопросов нет, то иди работай. – Еще один вопрос. Кто ЧВСом ко мне планируется? – Генерал-майор Сусайков[46]. Не переживай. Толковый политработник. Танкист, как и ты. Думаю, сработаетесь. 27 марта 1943 года, г. Берлин Когда-то давно, уже, кажется, в какой-то другой жизни, он был обычным одесским пацаненком. Море, лиманы, рыбалка, ну и, конечно, порт. Что может быть привлекательнее и завлекательнее для пацана, чем большие и разные корабли. Попутно с играми-проказами в порту ты впитываешь и его порядки-понятия, изучаешь-узнаешь скрытую от чужаков сторону жизни этого большого земноводного организма. Эти знания в дальнейшем очень помогали отпрыску немецких колонистов ориентироваться в хитросплетениях взрослой жизни. Общение с моряками-рыбаками, контрабандистами-перекупщиками, мошенниками-каталами, мелкими чиновниками-коррупционерами дало Эрвину, да, тогда его звали Эрвин, ни с чем не сравнимый опыт. Думал ли он тогда, что жизнь вот так крутанет его? Вряд ли. Но одно цепляется за другое и с неизбежностью предшествует следующему. Внештатный переводчик в портовой погранзаставе. Срочная – опять же в пограничниках. Командное училище. Лейтенант. Опять погранзастава. Контрабандисты. Шпионы. Старший лейтенант. 41-й. Июнь. 22-е. Бои. Окружение. Трибунал. Бывает. Разжалование. Рядовой. Ранение. Младший сержант. Полковая разведка. Старший сержант. Успешные и не очень выходы в тыл к немцам. Младший лейтенант Эрвин Зиберт. Успешная оборона кавказского перевала от прорвавшихся немцев. «За БЗ». Кубари лейтенанта. Назначение в мобильную группу полковника Брежнева. Разведка в интересах рейдующей группы-бригады. Афера с немецкими воровайками-коррупционерами из оккупационной администрации, обеспечившая молниеносный бросок бригады в Крым. Очередное звание. Звезда Героя. Новое задание. Новая личина. Прибалтика. Диверсии. Теракты. Уничтожение верхушки немецкой администрации в Прибалтике. Вербовка генерального комиссара Латвии Дрехслера. Помощь Шелленбергу. И вот майор Пауль Босс тянет служебную лямку в Центральном аппарате объединенного с СД Абвера[47]. Пауль тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Новое задание из Москвы. Что называется, сам себе геморроя наковырял. Командование высоко оценило добытые Паулем материалы по урановому проекту рейха. Оценило и поставило задание. Чего, мол, такого? Смог бумаги-документы у нациков спереть? Бери теперь повышенные обязательства. Документы – это хорошо. Но в стране, блин, нет, почти нет урана. И надо его у немцев спереть. Нормальная такая задачка. Вернее, задачек две. Максимально затормозить немецкий урановый проект. И обеспечить доставку на подконтрольную Советскому Союзу территорию максимально возможного количества уранового сырья[48]. Умеют в Стране Советов вдохновить на подвиг. Кто-то другой на месте Пауля, скорее всего, растерялся-потерялся и впал бы в уныние. Но не таков Пауль. Трудная задача. Да. Но решаемая. В Одессе и не такие запутки могли разрулить. В рейхе сейчас имелось около четырех сотен тонн урановой руды, в Англии – еще триста. У майора Босса был доступ к таким цифрам, ведь он был начальником группы Абвера, отвечавшей за контрразведывательное сопровождение и снабжение перспективных оборонных проектов рейха. Ага. И еще три тысячи тонн 20-процентной руды готовится к отправке в рейх из Конго. Там, правда, все не так просто. Почти три тысячи километров по хреновым африканским дорогам до ближайшего порта от рудников. Полторы тысячи тонн горючего и тысяча грузовиков для перевозки надо. Таких объемов топлива и такого автопарка в этой тропической глуши нет. На арбах-телегах, на неграх-носильщиках придется весь трехтысячетонный объем-вес тащить в порт. Два месяца минимум. Ну, за два месяца что-нибудь придумаем. У Пауля даже не возникло мысли с разбойно-пиратскими захватами-абордажами. Зачем? Если можно хорошенько поработать с документами-накладными. Главное, чтобы на этих бумагах не было подписи майора Босса. Пауль, конечно, парень лихой, но в концлагерь попадать – дураков нет. Ну, да, до урана из Конго еще два месяца. Сейчас займемся тем, что есть в рейхе. Сидит Пауль и кропает служебную записку на имя главы Абвера оберфюрера Вальтера Шелленберга. «Дорогой оберфюрер!..» Шутка юмора. Никаких фамильярностей, конечно, на бумаге нет. Но как одесситу удержаться от подколов, хотя бы мысленно, когда задумана очередная афера. Итак. В результате быстрого продвижения Красной армии в Скандинавии, в южной Норвегии, был потерян завод по производству тяжелой воды. Завод, конечно, успели взорвать, все запасы тяжелой воды вылили в реку. Но в общем-то сейчас это не столь великая потеря. Вроде бы, как ученые утверждают, нашли другой, более быстрый способ создания урановой бомбы, не требующий такого большого количества тяжелой воды. Хуже другое. В результате спешного отступления пропали без вести несколько инженеров с норвежского завода. И есть вероятность, что они попали в плен к русским. Анализ контактов пропавших инженеров показал, что в сумме они имеют данные почти по всем организациям, задействованным в урановой программе рейха. Так что надо исходить из худшего – русские знают если не технические детали проекта, то уж точно места расположения учреждений, задействованных в проекте. С учетом того, что установлена поставка в СССР из США большого количества тяжелых стратегических бомбардировщиков, и того, что РККА умело их использует (разрушение варшавского, кенигсбергского и других транспортных узлов в генерал-губернаторстве и в Восточной Пруссии), можно с уверенностью предположить, что в скором времени можно ожидать бомбежек объектов-лабораторий уранового проекта. Для предотвращения ущерба предлагается переместить все указанные объекты-учреждения в горные районы на юге рейха. Лучше всего в подземные. Для компенсации неизбежной задержки в сроках реализации проекта, вызванной передислокацией, предлагается сконцентрировать всех ученых-конструкторов и все лаборатории в одном месте. Это позволит избежать проведения параллельных исследований и работ, ускорит обмен информацией между ранее обособленными группами ученых. И естественно, в случае принятия решения на передислокацию будет необходимо сконцентрировать в этом новом месте и все ресурсы, задействованные в проекте. Вполне логичный документ получился. Пусть попробуют его не пустить в дело. Ага, ведь что нам стоит организовать два-три налета американских «крепостей» на урановые лаборатории. Тогда уж точно зашевелятся-забегают. Да и в любом случае нужны бомбежки мест расположения лабораторий, даже если там уже ничего не будет. Для поднятия авторитета майора Босса в глазах руководства Абвера и рейха это необходимо. Ну а уж в процессе перевозки урана в одно место можно будет что-нибудь придумать. Работать с документами Пауль умел виртуозно, и у него уже даже сложилась картинка-схема, как оформить документы на перевозку ценного груза. Так оформить, что в конце концов он прибудет под видом извести или бурого угля на какую-нибудь безвестную станцию в Хорватии или, скажем, даже в турецкий или иракский порт. Главное в этом, чтобы на всех этих накладных-провозных не было подписи майора Босса. Уж очень не хочется Паулю прерывать служебную «командировку» в рейхе. Сколько еще прикольно-вредительского можно будет организовать возомнившим о себе нацикам. 28 марта 1943 года, г. Салвадор, Федеративная Республика Бразилия – Господин майор, вас вызывает господин полковник, – посыльный капрал изобразил строевую стойку. – Хорошо, можешь идти, и передай своему сержанту, что тебе назначено восемь часов строевой подготовки. Ох уж эти новички! Совсем разболтались! И чем занимались их командиры? Майор Энрике да Диаш хотел ругнуться в голос, но сдержался. Полтора года назад пехотный полк, в котором служил майор, тогда еще капитан, начали переформировывать в мотопехотный. Красота! Американские легкие танки, немецкие и американские бронетранспортеры, достаточное количество грузовиков для двух артиллерийских батарей полка и служб тыла. Отличный офицерский состав. Вышколенные солдаты. Почти все из городских, имеющие понятие, как обращаться с техникой. Не полк, а конфетка. Одно удовольствие служить в таком. А что сейчас? Полтора месяца назад из полка начали делать дивизию. Командир полка стал командиром дивизии. Командир батальона подполковник Матеуш да Коста получил звание полковника и начал на базе своего батальона разворачивать полк. Энрике, бывший тогда начальником штаба батальона, тоже получил следующий чин и стал комбатом. Хорошо. Какой же военный откажется от неожиданно рванувшей вверх карьеры. Вот только… Дивизия тоже должна быть мотопехотной. И для этого уже получены новенькие, только с завода американские танки «Стюарт» и бронемашины «Скаут». Даже две сотни полноприводных грузовиков «Шевроле» получено. А вот с личным составом – засада. Где их откопали? Для формирования дивизии прислали два пехотных полка из какой-то амазонской глуши. Полки! Сильно сказано! Они были раскиданы поротно и повзводно в северном приграничье и набирались там же. Большая часть солдат, наверное, из случайно вышедших из джунглей аборигенов набрана. Верх цивилизации для них – это долбленная из цельного дерева лодка, а самый сложный механизм – палка-весло на той лодке. И без начальственного пригляда эти взводы-роты больше напоминали полу-анархическую банду, чем воинское подразделение. Почти никакого понятия о воинской дисциплине. Устав? А кто это такой? Вождь, что ли, чей-то? Как их в БТР сажать? Как их вооружить чем-либо более сложным, чем однозарядная винтовка времен Лаплатской войны?[49] Вот как на это мог смотреть выпускник Вест-Пойнта? Да, Энрике окончил Вест-Пойнт, а не Агульяс-Неграс[50]. А что вы хотели? У Энрике в роду были офицеры-генералы, служившие Португалии еще тогда, когда о Бразильской империи даже и не слышали, служили они и при империи, и при «Старой Республике»[51] и сейчас служат. Вот и порадел дядя-генерал племяннику, помог в США образование получить. После Вест-Пойнта молодой второй лейтенант не стал проситься поближе к столице, а, воспользовавшись дядиными связями, махнул добровольцем в Боливию, на Чакскую войну[52]. Повоевал, набрался опыта, даже медальку боливийскую на мундир заимел и вернулся в Бразилию. И как такой офицер, с таким образованием и боевым опытом, должен смотреть на бойцов, не могущих даже в ногу идти в строю? Тьфу. Свинские собаки! Думки думками, а к полковому командиру ноги сами несут. Что-то движухи последнее время непонятно-энергичные начались. Не один полк в дивизию переделывают, ходят слухи, что и не два-три, а целых шесть. И технику новую в эти дивизии от пуза отгружают, все больше североамериканскую. И советники-инструкторы оттуда же появились в товарном количестве. Совещания одно за одним идут. Учения опять же. Ну как учения – попытки хоть чему-то обучить этих амазонских аборигенов. Еще пару месяцев – и кое-кому из новичков можно будет доверить ручной пулемет или подноску снарядов к орудиям артбатареи. А еще появившиеся недавно в расписании занятий тренировки по погрузке на корабли. И тренировки по выгрузке в порту и десантированию с кораблей на необорудованный берег. И вот очередное совещание. В зал для совещаний вошел полковник да Коста. – Господа офицеры! – подал команду начштаба полка. Четыре комбата, командир артдивизиона, пятеро начальников служб полка, начштаба и двое американцев-советников вытянулись по стойке «смирно». – Вольно, прошу садиться, господа офицеры, – полковник легким кивком поприветствовал присутствующих. – Господа офицеры! – начштаба произнес уставное разрешение расслабиться. Присутствующие начали занимать места за совещательным столом. Под потолком почти бесшумно крутился вентилятор, пытаясь игриво шевелить бумаги, раскладываемые на столе командиром полка. Но ни у кого из присутствующих игривых мыслей не было. Профессиональные военные пятой точкой чуют жопу, ну то есть жопой чуют проблемы. Вот и сейчас чуйка у всех присутствующих сработала. – Господа офицеры, получен приказ, – официальным тоном начал полковник да Коста, – завтра в 20.00 полк выдвигается в порт. Со всем имуществом! В порту грузимся на два судна. Кто на какое – вам в порту сообщит начальник штаба. Погрузка должна быть завершена до 4.00 тридцатого марта. Обращаю ваше внимание – это не тренировка. Полк убывает… Куда полк убывает, вам будет сообщено позднее. Всем подразделениям получить хранящееся на складах имущество, вооружение, боеприпасы и продовольствие. Строевой смотр водителей машин, экипажей боевой техники, расчетов артиллерии и самой техники и артиллерии – завтра в 9.00 в парке полка. Строевой смотр остальных подразделений – в 12.00 на плацу. На строевой смотр подразделения прибывают со всем имуществом и вооружением. Занятия с личным составом на сегодня-завтра отменяются. Все занимаются подготовкой к погрузке. Оркестр с полком не убывает и сегодня в 14.00 сменяет все караулы и наряды. Вопросы? – Война, господин полковник? – выдал на-гора крутившийся у всех в головах вопрос командир артдивизиона. – Пока – нет. Пока. Других вопросов нет? Все, все свободны. Офицеры начали покидать зал. Энрике задержался. – Что у тебя, Энрике? – У полковника были довольно хорошие отношения со своим бывшим начальником штаба батальона (а как иначе, да Диаш – образцовый офицер, и дядя у него генерал), и наедине он допускал неформальный тон. – Проблема у меня, господин полковник. Зампотех батальона в командировке в Сан-Луисе. И вряд ли успеет вернуться к отплытию. А без него я как без рук, сами понимаете, с этими индейцами сплошные ремонты, им бы только дай что сломать. Полковник задумался. Не хочется создавать проблемы генеральскому племяннику. – Вот что, Энрике, только это между нами, сам понимаешь…