Какая-то неведомая сила тянула её к этому высокому статному мужчине. От него исходило такое мужество, твёрдый дух; в то же время он мог быть добродушным, весёлым. Когда Осви улыбался, смеялись его по-мальчишечьи озорные глаза. И она не могла устоять перед этой улыбкой, улыбалась в ответ. Затем приходила в себя и пыталась саму же себя вразумить. «Что ты делаешь?! Перестань так смотреть на него! Ты умная взрослая женщина. Вы никто друг другу. На днях вы расстанетесь и, возможно, ваши пути больше никогда не пересекутся». «Ну и пусть», поднимало голову упрямство внутри неё. В душе незаметно возникла вера, что всё может сложиться иначе. Они ещё увидятся. А если и увидятся, что это изменит? У них у каждого свой жизненный путь, по которому им предстоит пройти в одиночку. Оба они живут в разных королевствах, между ними огромное море. Осви — король, мудрый повелитель. А она… она и сама теперь не понимала, кто она. Есть муж, но с ним точно всё закончено. От Артура она свободна. Осви непременно победит врага, ей не нужно будет к нему возвращаться. Кто возглавит их королевство после окончания войны? Разрешит ли новый правитель остаться ей и Адель при дворце? Если нет, их с дочерью приютит епископ. Но где? В мужском монастыре?? Хотя… Марта же там живёт. Эдвин. Жить с ним под одной крышей она не станет. Ничего, что-нибудь придумает. Главное, добраться до Белых Лилий, а там посмотрим. — Позвольте помочь, — погрузившись в себя, она не заметила, как они пришли на конюшню. Осви протянул ей руку, чтобы она могла опереться на неё. Гертруда покосилась на его широкую ладонь. Соприкосновение с ним страшило. Она помнила, что было с ней прошлым вечером, когда Осви схватил её за талию. Сердце сладко замерло, потом едва не выскочило из груди. И сожаление, когда он её отпустил. Вот бы то мгновение не кончалось, и Осви продолжал бы удерживать её в своих объятьях… — Ну же, смелее, — подначил он её. — Не бойтесь, я не кусаюсь, — синие глаза сверкнули весёлым смешком. Она приняла вызов, вложила ладошку в его ладонь. Страшно сказать, но ей нравилось ему подчиняться… Побыстрее бы очутиться в Белых Лилиях. Там она будет чувствовать в полной безопасности. Их лошади шли рядом. Стоял тёплый солнечный день. Вокруг простирались вересковые поля. В траве стрекотали кузнечики. Казалось, сам воздух был пропитан спокойствием. И трудно было поверить, что война ещё не окончена, и в любую минуту враг готовит нападение. — Адель хвалилась, что вы научили её держаться в седле, — сказал Осви. — Да, она большая умница, и очень любит лошадей, — ответила Гертруда. — А вы? Что любите вы? — спросил Осви. — Я? — удивилась Гертруда. Почему он спрашивает о том, что она любит? Для чего ему это? — Проще сказать, чего я не люблю, — подумав, сказала она. — И чего же? — улыбнулся Осви, в его глазах читался интерес. — Не люблю вышивать, — стала перечислять Гертруда. — Не люблю, когда во дворце идут большие приёмы. Мне становится душно и неуютно среди множества людей. Ненавижу ночные кошмары. В них я беспомощна, и это плохо. Мне не нравится, когда приходится лгать, но иногда это неизбежно. А ещё, когда на море ураган. Люди, столкнувшиеся с ним, редко выходят победителями. — Вы говорите так, словно вам лично приходилось попадать в ураган, — заметил Осви. — И не раз, — засмеялась Гертруда. — К счастью, вы не пострадали, — сказал король, чем привёл её к замешательству. Как понять его слова? Он действительно счастлив, что она не погибла? Но совсем недавно они даже не знали о существовании друг друга. Гертруда притихла, тогда Осви задал новый вопрос. — И всё же, хотелось бы узнать, что вам нравится? Отмалчиваться было глупо. — Я люблю ухаживать за розами. — Да, я видел, — улыбнулся Осви. — Люблю кормить лебедей и уток, что живут в нашем пруду. Люблю лошадей, как Адель. Но больше всего я люблю слушать, как она смеётся. Дочь — самое дорогое, что есть у меня. Ещё люблю наше королевство. Когда встречаю хороших людей на своём пути. — И хорошо, что их гораздо больше, чем плохих, — добавил Осви. — Позвольте не согласиться с Вами, Ваше Величество. Вступать в спор с королём — дело сомнительное. Но характер Гертруды оказался сильнее всяких сомнений. — Я считаю, что людей не следует делить на плохих и хороших. В принципе, плохих людей нет. Просто многие из нас могут заблуждаться, ошибаться. Иначе, совершая ту или иную ошибку, никто бы из них не каялся, не сожалел о прошедшем. — Вы действительно полагаете, что все способны на раскаяние? А про себя он подумал: «Не пойму, чего в ней больше: красоты или ума». Но то, что эта женщина необычна, знал наверняка. И каждую минуту, проведённую в её обществе, воспринимал как редкий подарок судьбы. — Да, различие лишь в том, что для каждого свой срок, когда к нему прийти. Некоторые с первого раза понимают, что делают что-то не так. Предают, убивают, обманывают. Кто-то идёт к пониманию годами. А хотите, я Вас удивлю? — задорно глянула она на короля. «Ты только это со мной и делаешь с первых минут нашего знакомства», ответил он ей про себя. — Попробуйте, — весело ответил вслух. — Джек, что приплыл вместе со мной; когда-то он был настоящим пиратом. А теперь монах! — Ещё и овцеводом станет, — рассмеялся Осви, останавливая свою лошадь. Гертруда тоже натянула поводья. Прядь непокорных волос опять выбилась из её причёски. Ему нестерпимо захотелось поправить эту прядь. Он протянул руку, с замиранием ожидая ответной реакции и не веря собственной смелости. Гертруда выжидающе смотрела ему прямо в глаза и молчала. — У тебя волосы растрепались, — тихо сказал Осви, отводя в сторону тёмный локон с её лица. Задержал ладонь на нежной щеке. Она не убрала её, не отстранилась. Лишь прижалась к ней посильнее, закрыв глаза. Её губы были совсем рядом… такие манящие. Каковы же они на вкус? Он почти коснулся их, потянувшись к ней всем телом… В этот момент лошадь под ним недовольно фыркнула, дёрнулась. Гертруда открыла глаза, Осви пришлось убрать руку, чтобы удержать поводья. Волшебство рассеялось. Чудесный миг был упущен. Да что он творит?? Это безумие! Когда-то он дал себе слово — больше не впускать в своё сердце ни одну из женщин. Он должен оставаться верным себе и не нарушать данной клятвы. Даже если эта женщина — Гертруда… После неловкой паузы они снова тронулись. Осви, как ни в чём не бывало, заговорил о своих овцах.