Внимание Михаила Югова привлёк направляющийся к нему от входа в сквер молодой капитан с краповыми петлицами, выдававшими принадлежность к НКВД. Было впечатление, что капитан идёт не по скверу, а в парадном строю. Шинель сидела на нём как влитая. Красивое правильное лицо слегка портила тяжеловатая челюсть и слегка оттопыренные уши. – Здравствуйте, коллега, – поздоровался капитан с Юговым. – Здравствуйте, товарищ капитан госбезопасности. – Михаил поднялся с лавочки и выжидательно посмотрел на капитана. Тот улыбнулся располагающей, открытой улыбкой: – Вы же, если я не ошибаюсь, лейтенант Югов? – А вы, простите, кто? – то ли по-еврейски, то ли по энкавэдэшной привычке вопросом на вопрос ответил лейтенант. – Капитан госбезопасности Барзов, УПВИ, – и показывает удостоверение сотрудника центрального аппарата Управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР. – Хотелось бы переговорить с вами по моему профилю. – Что конкретно вас интересует? – Сколько, кого, когда освободили и, наоборот, кого взяли в плен. Были ли какие интересные случаи. Может, пройдёмся куда-нибудь в более подходящее место, а то холодновато здесь. – Отчего ж не пройтись, только зачем вам мой пересказ? Пойдёмте в комендатуру, я туда вчера все документы по этим вопросам в особый отдел передал. Капитан на секунду замялся: – Ну что ж, пойдёмте. У меня на улице машина, быстро доедем. – Давно из Москвы, товарищ капитан? – Давно, всё по фронтам мотаюсь. Вот до Ростова в Воронеже и Сталинграде был. Вечно штабы в последнюю очередь сводки по нашим вопросам отправляют, а то и забывают отправить. Вот и приходится из Москвы приезжать за штаб фронта работу делать. На улице стоял «Додж 3/4» с открытым кузовом. Водитель за рулём. Югов, подходя к машине, немного ускорился и первым запрыгнул в кузов. Капитан сел рядом с водителем. – Показывайте, лейтенант, куда ехать, а то мы здесь ещё не освоились. До комендатуры, где и находилось большинство служб гарнизона, доехали быстро. Проверка документов на входе. Лестница на второй этаж, длинный коридор, в конце коридора поворот, за поворотом стол. Из-за стола поднимается сержант с ППС. Ещё проверка документов. Всё, это уже особый отдел армии. Югов сразу направляется в кабинет начальника. Стучится в дверь. Открывает её и собирается входить. Вдруг что-то вспоминает и, обернувшись к сержанту, спрашивает того о вчерашнем грузе. Жестом пропускает в кабинет начальника капитана. Тот делает шаг вперёд и получает удар пистолетом в затылок. Капитан валится на пол. Югов прижимает коленом шею капитана к полу начинает выкручивать тому руки. Подбегает сержант и помогает связать капитана. Капитан начинает приходить в себя и материться. Начальник особого отдела майор Качалов выходит из-за стола. – Лейтенант, зачем ты старших по званию бьёшь? – и тоже достаёт из кобуры TT. – Знакомьтесь, товарищ майор. Гауптманн Эрхард Ланге. Абвер. – Точно? – В сентябре была ориентировка по нему. По всей Чечне искали. А с ноября мы за ростовской абверко-мандой наблюдение установили. И перед самым освобождением Ростова я его видел там. – И, обернувшись к сержанту: – Там на улице «Додж» стоит, с разбитой фарой. Водитель с ним. Надо по-тихому его взять. Эти птицы из «Бранденбурга». Сержант срывается с места, зовёт кого-то, и по коридору удаляется быстрый топот от нескольких пар сапог. – Ланге, Ланге. Нет, не помню. – Он в Чечне и Ингушетии восстание готовил. Была ориентировка. У него документы от УПВИ. Можно проверить. И он не в курсе, что в штабе фронта неделю уже как есть свой уполномоченный от УПВИ НКВД. – Интересно. Ну-с, гауптманн. Колоться будешь? Или мне тебя сначала уговаривать придётся? Ланге сидел на полу и зло таращился на Югова. Лейтенант издевательски ухмыльнулся и произнёс: – Учи матчасть, сука! И лучше тебе сразу начать говорить. Вот тот сержант до войны на скотобойне работал. Вчера свинку на шашлык за пять минут разделал. Ему в радость. Ему только дай чего бы отрезать. Ланге сглотнул слюну и произнёс: – Я буду говорить, если дадите мне переодеться в форму Вермахта. – Типа чтоб за комбатанта сойти? Будешь говорить, обязательно переоденем, – ответил майор. – Товарищ майор, если я не нужен, то, наверное, пойду? – Зайди к Смирнову, напиши рапорт, как всё было. И свободен. И спасибо, молодец. Настучав на машинке рапорт в соседнем кабинете, Югов покидает обитель зла и справедливости. То бишь здесь справедливые парни борются со злом. Вышел на крыльцо. Закурил. Затянулся. Выходит на крыльцо дежурный по комендатуре. – Югов, тут тобой следователь из прокуратуры фронта интересуется. В дежурке сидит, ждёт, когда найдём тебя. – Ты документы у него проверил? А то сегодня один уже мной интересовался. Присмотрелся я к нему и тоже им заинтересовался. – Это тот, чьего водилу повязали? – Дежурный кивает на припаркованный «Додж». Вокруг «Доджа» уже вьются штабные водители, спорят, кому он нужнее. – Ага. Он. Диверсанты. – Понятно. Не, этого я проверил. В штабе фронта подтвердили личность. Да и мужики со строевого отдела его знают. – Ну раз так, то пойдём, узнаем, чего прокуратура от меня хочет. Военюрист второго ранга. Огорошил Югова теми же вопросами, что и Ланге. Лейтенант даже еще раз попросил посмотреть документы у следователя. – А что вас, лейтенант, так удивляют мои вопросы о военнопленных? – Да, сегодня один уже спрашивал о пленных, немцем оказался, сейчас в особом отделе его допрашивают. – Занятно. Но меня интересуют вопросы соблюдения законности командованием штаба обороны Ростова по отношению к нашим бывшим военнопленным и к взятым в плен немцам. И кстати, почему так мало немцев взято в плен? – А что, есть какие-то нормы по взятию в плен? Мы не выполнили план? Так вон там, на Востоке, сейчас пленных будет – задолбаемся считать. Можно и на наш счёт дивизию-другую записать. – Вы тут, лейтенант, шутки не шутите. Вопрос серьёзный. Есть сигналы, что командование 9-й бригады отдавало приказ расстреливать пленных. Опаньки, приплыли. Югову стоило больших сил сдержаться. Глубокий вдох. И лейтенант готов к допросу. Два раза его арестовывали на оккупированной территории. Два раза допрашивали в гестапо. Железная легенда, твёрдый характер и природная артистичность помогали каждый раз выпутываться из сетей немецкой тайной полиции, не прибегая к стрельбе и побегам. Гестаповцы сами отпускали его, не сумев даже чуточку усомниться в нём. Четыре часа прокурорский следователь пытался получить хоть какую-то фактуру. Вспотел, искурился и пришёл к выводу, что в ЦШПД сидят одни придурки. Ведь только придурки могли послать на нелегальную работу дауна, страдающего хроническим склерозом и близорукостью. Югов пару раз, когда уже сдавали нервы, пускал слюну по подбородку. Всё, вроде отвязался прокурор. Михаил ему был нужен только как свидетель, и прокурор вроде убедился, что свидетеля из Михаила не получится по медицинским показателям. А копал следак явно под Брежнева. И вот теперь лейтенант ГБ Михаил Михайлович Трифаниди, которого большинство здесь знало как лейтенанта Югова, ломал голову, как ему сообщить Брежневу об интересе прокуратуры. 31 декабря, 1942 год, ранчо где-то в Техасе, США. Хозяин ранчо сидел в плетённом из ротанга кресле на террасе усадьбы и просматривал свежие газеты. Погода стояла прекрасная, ясное небо, яркое, но нежаркое солнце, лёгкий освежающий ветерок со слабым, доносящимся с Мексиканского залива запахом моря. Крепкий ещё мужчина лет пятидесяти, весьма похожий обликом на классический голливудский типаж ковбоя. Скоро должны прилететь гости. Лётное поле недалеко от усадьбы. Хозяин редко принимал у себя на ранчо гостей, и Новый год не был поводом для этого. Просто сегодня его очередь принимать на своём ранчо членов небольшого, но влиятельного клуба. Накопилось много вопросов, которые необходимо обсудить. Прилетят такие же, как он, малоизвестные или вообще не известные широкой публике люди. Одна фотография в газете заинтересовала хозяина ранчо и позабавила его. Подпись под фото гласила: «Заместитель председателя Совета народных комиссаров Лазарь Моисеевич Каганович принимает капитуляцию немецкой танковой дивизии». На фото ровные коробки солдат в форме Вермахта, позади них немецкие танки, а на переднем плане – немецкий офицер отдаёт честь стоящему перед ним Кагановичу. Раздался нарастающий звук авиадвигателей, и по лётному полю побежал, замедляясь, небольшой двухмоторный самолёт. Пока самолёт заруливал на стоянку и высаживал двоих пассажиров, успели приземлиться ещё два самолёта. Хозяин поднялся из кресла и неспешной походкой пошёл встречать гостей. Пока он шёл до поля, прилетели ещё три самолёта. Из каждого выходило по два-три-четыре человека. Намётанный глаз сразу мог определить, что в гости приехал только один из пассажиров каждого самолёта, остальные сопровождающие отдыхать не будут – они на работе. К сопровождающим метнулся управляющий ранчо со слугами. А гости, скучковавшись и перездоровавшись, пошли навстречу хозяину. Один из гостей задержался, отлил содержимое мочевого пузыря под крылом самолёта. Сдержанные приветствия, банальные и пошловатые шуточки. Не заходя в дом, хозяин повёл гостей к деревянной беседке на берегу обширного пруда. Стол в беседке уже был накрыт. Официантов, попытавшихся разлить спиртное, шуганули подальше. Не раскачиваясь, налили каждый себе то, что предпочитали. Выпили по первой, закусили. И плавно перешли к серьёзной беседе. – Господа, давайте я на правах хозяина озвучу интересующие нас темы, если что-то упущу, потом поправите. Дружные кивки, выражающие согласие с хозяином. – Итак, на Тихом океане нам вроде бы удалось наконец-то притормозить японцев. Военные утверждают, что наступающий год будет там переломным. Наши корабли строятся гораздо быстрее японских. А потери уже сравнялись. Так что, думаю, наша стратегия на Тихом океане верна и не требует корректировки. – Если лайми не подставят, как в Африке, – не удержался один из гостей. – Я пока не вижу там причин для таких подстав, если у кого есть информация – поделитесь. Гости разными способами выразили отсутствие у них такой информации. – Продолжу: русские своими успешными действиями в Сталинграде, на Кавказе и в Крыму одним махом выключили из войны около двух миллионов солдат Рейха. Можно, конечно, порадоваться за союзника, но, как говорят мои аналитики, помочь Гитлеру может только чудо. Они дают 90 процентов за то, что к следующему Новому году большевики будут стоять у Ла-Манша. То есть у нас остаётся только один жирный год в торговле с Европой и Советами. Хозяин сделал небольшой глоток из своего стакана и продолжил политинформацию: – Далее, англичане, видимо, разглядели эту угрозу и попытались её предотвратить. Хотели натравить Турцию на Советы, а получили турецкие части в Дамаске и пригородах Багдада. В Алжире, по-видимому, это они спровоцировали конфликт между войсками Дарлана и «Свободной Францией». Есть информация, что приказ и радиообращение Де Голля, из-за которых всё и случилось, – фальшивка. Но Де Голль об этом уже никому не расскажет. Цель этой провокации – срочно высвободить для Гитлера резервы для Восточного фронта. В подтверждение английской провокации говорит отзыв большей части британского Средиземноморского флота в Гибралтар и метрополию, всего лишь из-за одного утопленного на рейде корабля. Пусть даже и линкора. Так что мы сейчас сидим в Марокко и боимся оттуда высовываться, ведь англичане заявляют, что они пока не готовы к активным действиям в изменившейся обстановке. Немудрено, ведь их усилиями Роммель за день увеличил свои силы в два раза. И нациков в Северной Африке сейчас тупо больше, чем наших парней. В принципе всё это ведёт к затягиванию войны в Европе, и нас это должно устраивать, – подытожил докладчик. – Но лайми решили сыграть свою игру, и меня это напрягает. – Позвольте, господа, мне, – начал, пожалуй, самый возрастной из присутствующих, чем-то отдалённо похожий на русского министра Молотова. – Мои аналитики уже рассматривали эту ситуацию. Чтобы соблюсти наши интересы и даже улучшить наши позиции к концу войны, они предлагают ответить англичанам их же методом. Смотрите. Русские так и так обыграют джерри. Если помочь Советам, то они с Рейхом справятся за год. Если не помогать – то за полтора. Если мешать, то им понадобится года два с половиной – три. Вариант с тремя годами нас, думаю, устроит. Но мешать русским уже, судя по всему, подрядились лайми. Поэтому нам лучше в этой ситуации постоять в сторонке и не портить отношения с дядюшкой Джо. Он нам скорее всего пригодится потом, когда придётся выбивать джапов из Китая. Далее. На какой границе через три года остановятся русские – не принципиально. Даже если они дойдут до Ла-Манша. Тихо-тихо. Сейчас объясню, господа. Допустим, Сталин захватил Бельгию и Голландию. Как союзники для нас эти страны не важны. Что они за вояки, всем Гитлер показал в 40-м. И соответственно и дядюшку Джо такие союзники не усилят. Скорее наоборот, Сталину придётся постоянно их кормить с ложечки и подтирать задницу. Да и вкладываться в восстановление Советам там придётся. А Советы к тому времени сами будут в экономической заднице. Тут и мы можем Советам помочь – кредитов подкинуть. Хрен потом соскочат с крючка. Далее – коммунисты резко против колоний. Значит, придя к власти, они будут вынуждены дать независимость всем бельгийским и голландским колониям. Ни у кого на тот момент, кроме нас, не будет ресурсов, чтобы контролировать эти колонии, и мы явочным порядком без каких-либо проблем возьмём эти колонии под свой контроль. Чтобы лайми не начали облизываться на этот пирог, предлагается создать им долгоиграющие проблемы. Сценарий следующий. У нас сейчас идёт напряжённая битва за Гуадалканал. Надо подкинуть туда ещё войск. И возьмём мы их из Персии и Ирака, да и из Северной Африки можно забрать. В общем, мы уходим с Ближнего Востока. Пусть лайми сами решают проблему с турками. – А как же ленд-лиз через Иран? – Удержится Англия в Иране – ленд-лиз продолжится по этому маршруту. Не удержится – мы не виноваты. В конце концов, побольше по северному маршруту будем русским подбрасывать. Но на этом проблемы для лайми не заканчиваются. Необходимо подтолкнуть джапов к полномасштабной оккупации Индии. Для этого убираем вообще всё наше присутствие на пути из Японии в Индию. Но и Индию необходимо подготовить к этому. Там слишком много последователей Ганди[121] и темы с ненасильственным сопротивлением.