«Американцы» узнали о смерти Федора Степановича Игнатова из суточной сводки. Свидетель был найден у основания голубятни с пробитой головой и свернутой шеей. По первоначальной версии следствия, он упал с верхотуры и разбился. «Американцы» переглянулись. – Вряд ли он сам упал. Наверняка ему помогли, – сказал Степанов. – Точно, – сказал Васильев. – Если б дал показания, остался бы жив. – Думаешь? – Конечно! Тогда какой смысл его устранять? Показания все равно огласят в судебном заседании! Тем более, если бы он опознал Хвостов, их бы не выпустили. – Вообще-то да. – Братья времени зря не теряют. Как думаешь, кто у них следующий? – Наверное, мы. Только неизвестно, в какой последовательности. – Вот то-то… Что ж, поехали разбираться! Морг находился во дворе, примыкающем к областной больнице, что вряд ли могло укрепить у ее пациентов надежду на выздоровление. Тем более что очередная проверка из Минздрава отметила в подведомственном учреждении «низкую операционную активность и высокую послеоперационную летальность». К счастью, стационарные больные не знали о зловещем соседстве и не читали заключения комиссии, да если бы и прочли, вряд ли разобрались бы в мудреных терминах. А полицию успехи отечественной медицины не интересовали, так как она имела дело исключительно с ее неудачами. Поэтому «Американцы» знали, где искать концы сомнительных диагнозов – как прижизненных, так и посмертных. Они открыли тугую дверь, поднялись по обшарпанной лестнице и прошли внутрь, в специфически пахнущие служебные помещения, которые, может быть, ничем и не пахли, а ложное ощущение запахов создавала уверенность в том, что витающий в анатомичке густой дух формалина обязан присутствовать во всех помещениях морга. Впрочем, того, кто им нужен, они отыскали именно в анатомическом зале, где дух смерти вовсе не являлся иллюзией. Небольшой, отделанный плиткой зал, оцинкованные столы, на двух из которых лежали голые тела – мужское и женское. Мужчина имел грубо, через край, зашитый секционный шов от кадыка до паховой кости, женщина была еще нетронутой, по крайней мере в судебно-медицинском смысле. Человек в белом халате мыл руки и резиновые перчатки над раковиной в углу. У судмедэксперта Мазурина было желтое, унылое лицо человека, недовольного жизнью, какое, собственно, и должно быть у специалиста, постоянно имеющего дело со смертью. «Американцев» он встретил, как хозяин встречает привычных, и изрядно надоевших просителей. – Что там у вас с гражданином Игнатовым? – без прелюдий начал Терминатор, даже не пытаясь скрыть угрожающего обличья, которое успешно использовал при работе с уголовными элементами и от которого обычно избавлялся при общении вне криминального мира. – Знаете, сколько у меня этих граждан? – не поддался обаянию угрозы закаленный смертями дуборез[7], которого следаки и оперативники вечно упрашивают сделать заключение быстро и «так, как надо». – Думаете, я их всех по фамилиям помню? Я, если хотите, даже родственников по имени забываю! – Ничего, память мы подлечим! – Терминатор шагнул вперед, нависая могучей фигурой над маленьким, сухопарым экспертом. А Бэтмэн подпер его сбоку и зловеще прошипел: – В камере у нас на второй день даже отпетые бандюки все вспоминают! На желтом лице промелькнула растерянность: с незаменимым специалистом уголовный розыск так не разговаривает. Значит, ему отведена иная социальная роль, к которой он не привык, и как вести себя в ней, не знал. – Это голубятник, что ли? Который с верхотуры свалился? – Совершенно точно! – кивнул Терминатор и отстранился. Его напарник тоже отодвинулся. Мазурин перевел дух. – Да что, что… Упал с высоты, пробил голову, сломал шейные позвонки – картина ясная… – Какая ж она ясная? – спросил Степанов. – Он, что, головой вниз падал? Как прыгун с вышки в воду? – Как кто прыгает, я не знаю, – судмедэксперт скривился, будто у него вдруг заболели зубы. – Я говорю то, что обнаружил при вскрытии. А в чем дело? Чего это вы всполошились? Мне Ивашин сказал, что все в порядке – это чистый отказной материал… – А с чего это вдруг начальник районного угрозыска приезжает к судмедэксперту по обычному отказному материалу? – напористо поинтересовался Васильев. – А я знаю? Вот чего вы приехали? – Да потому, что это никакой не «отказняк», а дело особой важности, оно на контроле на самом верху! – внушительно произнес Васильев. – Мы принимаем его к своему производству, назначим повторную экспертизу, да не у вас, а у военных медиков! И если окажется, что он не с высоты упал, а его просто-напросто по голове трубой или арматурой ударили… Тогда, дружок, серьезные проблемы у тебя будут. Тем более что вашего брата давно не сажали, пора показатели давать… – Подождите, подождите, – Мазурин отошел в сторону и тяжело опустился на древний стул возле такого же древнего канцелярского стола. – Объясните по-человечески: что такое? Что случилось? – он говорил уже другим тоном, с отчетливыми заискивающими нотками. – Меня же заверил майор Ивашин… И, в общем-то, я им сказал, что они хотели услышать. Так же иногда бывает, вы сами хорошо знаете… – То, в чем заверял тебя Ивашин, – забудь, – сказал Степанов. – Когда карусель закрутится, он этого никогда не подтвердит. И получится, что все в стороне, а ты в бороне! Вскрытие-то не Ивашин производил! А кто, не помнишь? – А что мне было делать? Ссориться с уголовным розыском? – Ну, молодец, что не поссорился, только теперь тебе с самим собой ссориться придется. Потому что тебе самому в камере не понравится, – жестко наехал Васильев. Мазурин провел ладонью по лицу. – Да нет, ребята, подождите, это не разговор. Я всегда делаю то, что от меня хотят, я всегда вам навстречу иду. Вы уж между собой договоритесь, что мне делать и кому за то отвечать. Я-то при чем? – Поговорку знаешь: каждый баран висит за свою ногу? – бросил в пространство Васильев. Судмедэксперт угрюмо молчал. – Короче, что с тем мужиком? – вмешался Степанов. Они хорошо умели работать в паре, и работа эта, как правило, завершалась успешно. Мазурин почесал затылок, посмотрел вниз под ноги на кафельный пол, посмотрел влево на стол со вскрытым мужчиной, посмотрел направо, где на таком же столе лежала условно нетронутая женщина, и, наконец, сказал: – Похоже, что его действительно по башке трахнули, а потом голову свернули. Там такой крутящий момент в позвонках намечался… – А упасть с высоты он мог? Эксперт подумал, явно для проформы. – Да нет, вряд ли. Хотя… Вы скажите точно, что вам надо. Если хотите, чтоб упал, то пусть упал, а если его внизу кончили, то пусть так и будет. – Ты-то что скажешь? – Я что скажу? Я заключение еще не оформлял. По телефону сообщил Ивашину – и все. Могу написать все, как и было. – Вот так и пиши, – сказал Степанов. – Правда, она превыше всего! Завтра чтобы правдивый акт был готов. А если Ивашин начнет возмущаться, пусть звонит нам. «Американцы» направились к выходу, Мазурин, как и подобает вежливому хозяину, проводил их до двери и вывел в коридор. – И имей в виду, это дело серьезное, и мы лично, вот я и он… Бэтмэн ткнул в грудь вначале себя, а потом Терминатора. – Мы лично в нем заинтересованы! Ты понял? – и он ткнул тем же пальцем судмедэксперта в грудь так, что тот шарахнулся назад, сморщился и еще долго потирал ушибленное место. «Американцы» поехали в Управление. Ровно через десять минут Терминатору позвонил Ивашин. Начальник УР был недоволен, но, как и положено оперативнику, умело это скрывал. – Здесь продаются хорошие шляпы? – саркастически спросил он. – Здесь. Но не всем, – хладнокровно ответил Васильев. – Только хорошим мальчикам. – Вы, что, на мою территорию перевелись? Судмедэкспертом командуете, решаете, как нам по делу работать, с чего вдруг? – Почему «вдруг»? – переспросил Терминатор. – По закону так положено. Выясняются все обстоятельства происшествия с целью установления признаков преступления. – Ты что, меня закону будешь учить? – раздраженно спросил Ивашин. – Ты же не начальник УУР! – Послушай, дружок, – устало сказал Терминатор. – Убили этого человека Хвосты. Слышал про них? – Ну, слышал, – ответил Ивашин. – Их же закрыли вроде. – Закрыли, только потом открыли. – Ну, а я при чем? Почему мне из-за них надо показатели портить и нераскрытые убои на себя вешать? – А потому, что следующие, кого они завалить собираются, – это мы со Степановым, – сказал Васильев. На другом конце связи возникла пауза. Такого заявления начальник районного уголовного розыска не ожидал. И он хорошо понимал, что это меняет дело коренным образом. – Откуда известно? – наконец спросил майор. – Да оттуда, что они блатной божбой в камере поклялись нас грохнуть. Вот откуда! – М-да… Ну, я-то этого не знал… – Я надеюсь, – сказал Васильев. – А если знал и покрывал их, значит, тоже хотел, чтобы они нас грохнули. – Да что за глупости! – сказал Ивашин. – Вы что, грибов объелись? – Короче, получишь правильное заключение, передаешь следаку, он возбуждает дело, потом пишешь ему рапорт: мол, по оперативной информации, преступление совершено братьями Хвостовыми. Пусть объявляет их в розыск. – Так, а чем подкрепляться? Ну, возьмут Хвостов, и что дальше? На чем с ними работать? – А ты раскрывай убой, ищи доказательства! Только мне кажется, они сдаваться не собираются. Помнишь, чем «Мертвецы» закончили?