– К этому мужику? – Да хоть к нему. Лишь бы от вас подольше. Достали вы. Если я такая плохая, что же вожусь с вами, скажете из-за прописки? Да не нужна мне ваша прописка и халупа ваша не нужна. Нашли чем пугать. Я сегодня же пойду, выпишусь, надоело все время быть вам чем-то обязанной, – вышла из ванной, пошла к себе. Егор спит. У него сон крепкий, можно хоть как шуметь, не проснется. Открыла шкаф, начала вещи доставать. – Сегодня же сниму квартиру. Деньги есть. Зря, что ли коплю, вот и пригодились. На хрена мне это нужно? Работаешь, работаешь, как проклятая, а домой придешь, выслушивать ещё хуже, чем от тех отморозков в клубе. Скрип колес. Николаевич остановил кресло, выглядывает из угла. – Я вам не сиделка и не служанка. Руки есть, пенсию получаете, вот и живите. Позвоню в социальную службу, пусть за вами присматривают. Раз вам прописки для меня и для внука жалко, прописывайте чужих людей, вам помогут. Очень помогут. – Ты это… прекрати, – он уже понял, что я не шучу, притих. – Ну, что, добились своего? – скинула на кровать вещи, прошла мимо свекра, в кладовку за чемоданом. Полезла. До полки не могу дотянуться. – Ну, подожди, остановись, – слышу его голос. – А зачем? Зачем мне жить с человеком, который меня презирает. Вы же меня шлюхой считаете. Хорошо, так и есть, я шлюха. Да. В первый раз за пять лет пошла сегодня с мужиком трахаться. Ну, что, шлюха и есть. Не хотите жить со шлюхой, радуйтесь сегодня, прямо сейчас, я ухожу. Достала чемодан, покатила в комнату с грохотом, расстегнула и начала бросать туда вещи. – Ну, погоди, не кричи! – выкрикнул свёкор, глядя на мои сборы, – погорячился я, не прав был. – Поздно, Николай Николаевич, вчера нужно было думать и позавчера! – Лиля, ты мне тут не заводи, – смотрит, не веря, но пугливо. Я закрыла крышку чемодана и пошла к кровати Егора. Жалко, но надо будить. – Егор, вставай, мы уезжаем, сынок! – растормошила. – Нет! Лиля, не буди его! Говорю, понял я. – Что поняли? Я от вас за двенадцать лет обыкновенного спасибо не слышала. Сколько дерьма за вами выгребала, никто не знает, только вы и я. И что? – Прости, Лиля, – сказал и пальцем провел под глазом. – Не нарочно я. – Разве так можно с человеком, как вы со мной? – Зол я на тебя, сильно. – За что? – За сына. 8 – Думаешь, он будет рад твоему приходу? – Костя крутанул руль, выехали на до боли знакомую дорогу. Всё мне тут в сердце когда-то въелось. Деревья, кусты, дома по обочинам. Память выхватывает как было, взгляд сканирует – как стало. – Ага, обделается от радости. Корону снимет и мне на голову положит. Посмотрим, послушаем, что скажет братишка. Там может, и жить оставим, в зависимости от правильных ответов на правильные вопросы, – шучу. – Ты же не собираешься его мочить? У него охраны полный дом. – Я – нет, – глянул на друга, сосредоточенно смотрящего на дорогу. Он думает, что я вот прямо горю праведным гневом и желанием шлёпнуть собственного брата. По-хорошему, так и нужно сделать, но я сначала все же поговорю. Подъехали к дому. Паранойя у братишки, на первый взгляд, конкретная. Камеры через каждый метр. Люди. Ах, ещё и собаки. Окопался Платон. Только кого ему бояться, кроме меня, да и я почти безвредный… пока. Домишко-то расцвел. Крыша, стены. Хорошо брат бизнес поставил. Это я в халупе ошивался и не замечал, что это халупа. А брат любит новые веяния, комфорт любит. Я-то не против. Все в дом, уже хорошо, жилка хозяйственная – она в крови нашей. Ворота полезли открываться. Сразу за воротами орлы. Когда-то мои. Сейчас – разбираться надо. Чьи? Один с доберманами. Новый. Рожа незнакомая. Наёмник. Въехали. Я доброго дядю корчу, вышел из машины. Руку никто не протягивает. На лицах холодные выражения. Понятно, кто под камерами бросится мне свой респект выказывать. У них тут другой босс, походу. Я тоже так могу, но не время пока. После поменяется. Ни у одной падлы бровя не дрогнула. Что ж, ребята, тем для вас хуже. Прошел на крыльцо. Стоит здоровенный детина. Я не маленький, а этот в полтора раза меня больше. Руки развел, мол, поднимай клешни, шмонать буду. Я поднял, не жалко. Он пошел по телу ловко пальцами суетиться. – Может, и подрочишь заодно, самому лень, а тут такой случай. Тот криво губу выгнул: – Пошути ещё. Я улыбнулся сладко и не стал расписывать так сразу всю его дальнейшую участь. Незачем раньше времени народ пугать, но пальцы шелудивые его подсказали, хозяину верен. Щупает знатно. Полноценно. – Прошу, – указал на дверь. Я шагнул, обернулся, амбал Костю пальцем остановил. Это ещё не жопа, но, кажется, начинается. Куда идти знаю, от двери по коридору большая гостиная. Да, внутри тоже все по последнему слову. На что только люди деньги тратят, на всякую хуету. Я б вот картиночки эти уже сегодня поснимал. Вхожу в гостиную. Платон. Стоит, бля, что тот царь. Долго, видать готовился, позы подбирал. А как был маленький и тщедушный, так и остался. В этом мы с ним сильно разные. – Какие люди! – раскрыл братские объятия. Я подошёл. Обнялись. А вот он не тщательно меня обнял, хоть и старался. – Ждали тебя, но, честно сказать, не сегодня. – День раньше, день позже. По сравнению с пятнадцатью годами, скажи ведь, какая мелочь. Окопался. В гостиной помпезно, торжественно как-то, видно для приемов. Я по сторонам зенками вожу, а Платон на меня. – Дом-то, кажется, на меня записан, – говорю как бы про между прочим. – Конечно, на тебя, брат. Дом жетвой. Не полез в бутылку. Знак плохой. Уж больно быстро согласился. – Красиво ты тут все обустроил. – Ну, так старался, ты, думаю, выйдешь, оценишь. Да что это мы стоим, пошли, – указал на соседнюю комнату. Там столовая. Дом мой, только, как видно, я тут давно не хозяин. Приглашают меня. А и пойду. Не сахарный. – Так ты, как откинулся, сразу ко мне, я так понял. Приятно. Не забываешь брата. Мы вошли в столовую. Платон указал на стул. Я задержался малость и сел. Вижу, передачи вверенных когда-то полномочий не намечается. Брат сел напротив, сложил руки на столе и несколько долгих секунд выдержал паузу. Хоть и не ждал меня, но к спектаклю, видно, давно готовился. – Федя, не буду ходить вокруг, скажу как есть, свое к тебе предложение. – Ну, давай, послушаю, – говорю, а сам уже слышу за дверью кто-то притаился, сигнала ждёт. – Власть, сам понимаешь, вот прямо сейчас отдать не могу. Много людей новых на меня работают. Я их за столько лет собрал, обучил и считаю это своей заслугой. То, что при тебе было, того уже нет. Все по-другому, Федя. – Думаешь, я пришел, чтобы тебя потеснить? – А разве нет? – Значит, ты во мне только конкурента видишь и больше ничего?