– Как нога? – тормозим на красный. – Ноет, но терпимо. – Ему, правда интересно или… работа? – Я приду завтра. Постараюсь, не опоздать. – Постарайся. – Артем Александрович, завтра все будет готово. Я все подготовила, нам нужна только машина с нужными поддонами. Такие у них на складе правила. – С остальным не напутала? – Трогается, едем дальше. – Нет. Два раза проверила. – Хорошо. Уверенно держит руль, обхватывая красивыми ухоженными пальцами кожаную обшивку. – Я тут вам в вашем районе не бывал. Есть рестораны какие-то поесть? Одному или это он так намекает, что меня пригласил бы. Не понимаю я намеков. И мне домой надо, там температура у Димки. – Я если честно, не знаю. Я не хожу по ресторанам. – Ну, кафе какое-нибудь, только не общепит. – И по кафе не хожу. – Чего так? Не с кем? Ощущение такое, что меня анкетируют на предмет личной жизни. – Наоборот, все мои вечера расписаны. Артем Александрович не отвечает. Едем в тишине. Кажется, все, что хотел, он узнал. Поглядываю на часы. Мама не звонит, дома будем минут через десять. В машине тепло и размаривает. Я прикрываю глаза. – Кира, Кир, – трогает кто-то за плечо, и я тут же раскрываю глаза. Мы возле дома. У первого подъезда. У второго стоит скорая. Черт. Материнское сердце все чувствует. Это к нам. – Спасибо, – на выдохе отвечаю и быстро отщелкиваю ремень. – Что такое? – Улавливает волнение. Следит за взглядом. – Это к вам скорая, что ли? – Да. Спасибо. До свидания. Выхожу из машины, ступаю на больную ногу и кривлюсь от боли. Твою мать. Лодыжка припухла так, что ботинок начал жать. Я прыгаю на одной ноге к подъезду. Но по высокому снегу это очень тяжело. Тогда опираюсь на носочек и прихрамываю так. За спиной хлопает дверь. – Кира, подожди, – слушаюсь и торможу. Артем Александрович подхватывает на руки и несет к подъезду. – Я бы и сама дошла… – Обнимаю за шею. – Можете у подъезда меня поставить. Там уже проще будет. – Он так близко, что становится не по себе. Волнует как-то неправильно. – Мне не тяжело. Ему нельзя ко мне. Там же ребенок. Увидит, потом будет проблем. – Какой код от домофона? Протягиваю руку и ввожу номер. Открываю дверь. Я как будто и не вешу ничего. Он легко, без одышки поднимается к лифту. – Артем Александрович, отпустите меня, пожалуйста. Я дальше сама. – До квартиры доставлю и уйду. – Я сама. Ждем лифта. Артем не уходит, смотрит на меня. Что делать с ним? Нельзя ему ко мне. Я открываю рот, чтобы сказать, но закрываю. Да он меня уволит за ложь, что сказать, чтобы ушел не знаю. Двери раскрываются, я захожу первой, он следом. Нажимаю шестой этаж. Что делать? Что делать? Что делать? – Артем Александрович. – Нажимаю кнопку “стоп”. – Мне неудобно приходить домой с незнакомым мужчиной. – Я только поднимусь и проверю, что не нужна помощь. Не говори, что работаем вместе. – Не надо. – Я сам решу. – А можно я вам позвоню и скажу, когда все будет нормально. – У тебя парень или муж там? Черт. Скрещиваю пальцы и киваю. – Я понял. – Едет на третий этаж и выходит. – Спасибо еще раз, – смотрю в глаза, пока двери лифта не закрываются и не разделяют нас. Через минуту у себя на этаже. В квартире открыто, врачи со скорой у нас. Димка ревет. – Что случилось? – Разуваюсь, прихрамываю в комнату. – Я мама. – Вирусная инфекция. Подхожу к кровати и беру Диму на руки, он вжимается в меня, горячий весь. – В больницу поедете? Переглядываемся с мамой. – Нет, мы же можем это дома вылечить? – Да, тогда пишите отказ. Врачу завтра покажитесь. – А вы не можете назначение выписать. – Нет, я оказываю первую помощь только. Мы можем укол сделать и сбить температуру, но ребенка должен врач наблюдать. – Хорошо. Сделайте укол. – Мить, тише. – Держу ребенка, пока фельдшер скорой делает укол. Сын отбивается, потом обижается, – малыш, сейчас легче станет. Мама провожает их, я с Димой ложусь в кровать, обнимаю его, баюкаю. Нога еще ноет. Надо было спросить у них, что с ней, я и забыла про себя совсем. – Мам, – шепчу ей, – можешь нимесил принести, я упала, нога так болит. – Не хватало еще, чтоб ты заболела.