— Я уже предложила своим ученикам услуги репетитора. Учителя-коллеги тоже готовы помочь, подкинуть учеников. Так что, буду зарабатывать больше. Кать, сейчас аванс получу и сразу съеду от тебя… — Куда,— риторически спросила подруга с добрым сарказмом,— сиди уж. Ты меня не стесняешь… Тем более, что вкусно готовишь, а меня задолбала эта покупная еда. Ты только давай начинай на мир смотреть без своих розовых очков, Злат. На школьном репетиторстве далеко не уедешь. Сейчас все идут к преподам университетов — чтобы сразу научили так, как нужно там, а не в школе. Да и врут тебе эти твои коллеги. Ага, так они и поделятся с тобой учениками. Держи карман шире. В наше время каждый мертвой хваткой за свою клиентуру держится. Не заработаешь ты там, подруга. А твой благоверный в суде не преминет указать, что дохода у тебя нормального нет для содержания ребенка — инвалида… — И что мне делать?— отчаяние врывалось вменя всполохами жуткой головной боли. Все тело горело от агонизирующего чувства безнадежности.Все эти годы я и правда была в коконе, ничего не зная о внешнем мире. Может Андрей был и прав—кто я без него? На что способна? — Короче, меня послушай. Есть у меня для тебя работенка… Непыльная и денежная. Попробуешь— если пойдет, подтяну тебя на постоянной основе. Миллионов не обещаю, конечно, но хотя бы на сносную квартирку и пропитание хватит. А там может договоришься со своим Андреем, на мировую пойдете. Будет алименты платить на сына, забирать на выходные… — Что за работа? — Переводчиком, Злата, не эскортницей же.Кем еще? У меня здесь не дом терпимости, а контора толмачей. Попробуешь себя уже в эту субботу. Один крутой дядька к нам в агентство обратился, у него переговоры будут с американцами. Перевод последовательный, за общим столом, а не в кабинке. Лексика несложная. Экономические термины, немного политики. Я тебе дам глоссарий. Мы с ним не первый раз работаем. Платит хорошо. И всегда сверх оговоренного, если сделка закончится успешно для него. — Ты что, Кать, я в последний раз вживую переводила в институте на занятиях! У меня опыта ноль! Я не смогу!— запаниковала я. — Чушь! Хочешь жить— умей вертеться! Все получится у тебя! Я тебе говорю, вечером пробежишься по глоссарию— и вперед! Там не нобелевские лауреаты в области литературы и не сессия Генеральной Ассамблеи ООН, так что твоего уровня хватит с избытком. — Не знаю, Кать… — А я знаю. Короче, я тебя подтверждаю. Гонорар как три твоих месячных зарплаты в школе. Так что не ной. Вот,— протянула мне распечатку на листах А4,— Это терминология. Иди— готовься. И дай, пожалуйста, моему секретарю свой паспорт. Она копию снимет, чтобы мы договор оформили. Нам же нужно все официально, чтоб твой благоверный плесенью от злости покрылся, что бывшая жена начала нормально зарабатывать… Глава 2 Ужасно волновалась. Наверное, раз сто поправила обтягивающую серую юбку—миди чуть выше колена. Если быть точнее, на сантиметр. Так было прописано в договоре. Откуда такие четкие рамки, я не понимала. Катя лишь пожала плечами. —У богачей свои прихоти. Ты ведь идешь туда как его человек, часть его персонала. Выполняй то, что прописано в условиях. Серая прямая юбка на сантиметр выше колен, туфли—лодочки двенадцать сантиметров, белая блузка с идеально отглаженными манжетами и воротником, волосы в пучок. Интересно, эти правила составлял сам этот ханжа—начальник или какая—то эксцентричная девица из его помощников? Правда, когда я пришла в его офис, если так можно назвать этот дворец, занимавший несколько этажей одной из башен Москва — Сити, все вопросы отпали сами собой. Это был особый мир, сразу бьющий тебя под дых величием и роскошью, стоило только выйти из лифта. Огромный вестибюль с окнами в пол метра по четыре, вид на центр города, лощеные мраморные полы и гигантские картины современных художников на стенах. Снующие с максимально деловитым видом мужчины в дорогих, с иголочки костюмах, идевушки... За время ожидания босса в фойе мимо меня не прошло ни одной ниже метра восьмидесяти сантиметров и как в песне— «с горящими глазами, холодными сердцами, золотыми волосами»… Все они, разумеется, были одеты в тех же правилах дресс—кода, что и я. Здесь даже пахло дорого— пробирающей прохладой со смесью каких-то эфирных масел. По ногам побежали мурашки. Прокашлялась, потому что чувствовала, что голос осип. У меня такое бывает от страха. Главное, чтобы совсем не сел во время переговоров. Как думала о том, что скоро все начнется, живот скручивало от волнения. И зачем я только согласилась? Отчетливо помню момент, как вся эта муравьиная возня в одну секунду замерла. Все разом застыли, вытянувшись стрункой, напряглись, уставившись на лифт. Я тоже обернулась и оторопела, потому что в этот момент двери распахнулись и на пороге показался мужчина, который по источаемому флеру уверенности и шика напомнил минимум какого-то супермена или известного актера. Я не могла признать его лица, даоно было частично скрыто темными очками—авиаторами, но атлетическое телосложение, два метра роста и идеально посаженный деловойкостюм говорили о том, что он явно не обитает в мире простых смертных. — Доброе утро, Дмитрий Олегович,—проворковала стоящая в приемной нимфа. Другие со всех сторон тоже почтительно закивали. Мужчина прошел внутрь и лишь скупо слегка повел головой в ответ, тут же захлопнув за собой массивную дверь, судя по всему, ведущую в егокабинет. Люди в вестибюле отмерли, а я все еще не могла отойти от первого шока. Это он?! Дмитрий Олегович Дементьев? Почему Катя не предупредила меня, что мой наниматель выглядит, как греческий бог?! Я почему-то наивно рассчитывала, что он позовет меня к себе до переговоров— обсудить предстоящие темы или ход беседы, обратить мое внимание на важные нюансы при переводе. По крайней мере, так нас учили в институте, таковы правила работы. Вместо этого вторая нимфа—секретарша вынесла мне папку с бумагами, наказав ознакомиться с тезисами к сегодняшней встрече. Так что я так и просидела в кресле ожидания. Благо, что мне хотя бы предложили кофе. За пятнадцать минут до начала меня препроводили в отдельный конференц—зал с большим круглым столом и указали на мое место по правую руку от шефа. Спустя еще десять минут вошел и он, пропуская вперед успевших прибыть гостей. Я встрепенулась, почувствовав, как снова от волнения забилось сердце и заурчал живот. Дементьев небрежно мазнул по мне взглядом, когда проходил на свое место, на даже не поздоровался, хотя бы из вежливости. Для него я сейчас была чем-то не более значимым, чем стул или ручки с блокнотами, заботливо разложенные секретаршей всем участникам. — Начнем,— раздался его глубокий баритон и я приготовилась… Глава 3 А Катя была права. Все не так страшно, как казалось. Я действительно довольно быстро и легко влилась в тематику и не чувствовала никакого дискомфорта при переводе. Говорил в основном Дмитрий Олегович— и это облегчало дело, потому что переданные мне заранее тезисы я заучила чуть ли не на зубок. Гости, ограничившись вежливыми расшаркиваниями о погоде и красоте столицы, в основном «работали на прием», как это называлось в профессиональных переводческих кругах, и лишь задавали уточняющие вопросы. — Господин Дементьев, что же, спасибо за Вашу пространную презентацию инвестиционного проекта. Вы действительно исчерпывающе проанализировали все возможные риски и издержки. Мы просим Вас дать нам пару дней на анализ вышесказанного и консультацию с нашими оценщиками— и готовы будем вернуться к Вам с конкретным предложением,— перевела я бойко слова главы приехавшей делегации. — День,— твердо, но не грубо ответил он,— у Вас будет день. В противном случае мы рассмотрим другие опции. Гости засуетились и заерзали. Очевидно, упоминание конкурентов было неприятно и накаляло обстановку. —Но Вы ведь понимаете, речь идет о сотнях миллионов… —День,— перебил он, при этом сохраняя тот же нейтральный тон и выдержку. —Я Вас услышал,— ответил гостьпораженчески, предпочтя ретироваться,— завтра вечером с Вами свяжутся наши адвокаты для начала сделки… Дементьев проводил гостей, но снова вернулся к столу. За это время никто из подчиненных не расходился, хоть все заметно расслабились, перешептываясь о том, что «босс снова всех сделал». Я тоже продолжала сидеть, хоть и чувствовала себя лишней в этом коллективе.Сейчас я видела, что другие девушки, пусть так же облаченные в похожую на мою униформу, выглядели намного дороже одетыми. Брендовые аксессуары, дорогие ткани… Вот она, истинная разница в стиле разделов глянца «хочу и могу»… У меня в гардеробе до этого не было никаких серых юбок на сантиметр выше колен, поэтому пришлось накануне идти в магазин и покупать самую доступную. Блузка тоже не поражала супер—качеством. В школе не перед кем было выпендриваться дорогими текстурами, да и Андрей всегда косо смотрел, когда я тратилась на себя. Все лишние деньги у нас уходили на ипотеку и развитие его бизнеса. Ну и на Сеню, конечно… Опять подумала о сыне и стало сильно грустно. —Молодцы, ребята. Славно поработали,—раздался голос Дементьева, размашистой походкойподходящего к бару у окна. Он плеснул себе вбокал янтарной жидкости и кинул щипцами парукусочков льда. Видимо, это был виски. Андрей тоже любил его пить и даже говорил, что неплохо в нем разбирается. Я же на дух не переносила этот хмельной солодовый вкус,— но расслабляться не время. Юридический отдел— тщательно проверяйте всю документацию, которая будет от них приходить. Рекламщики— пора запускать первую акцию. Работаем! Эти слова, видимо, стали отмашкой для присутствующих. Они стали поспешно вставать и ретироваться из зала. Их примеру последовала и я. — Переводчица, останься,— произнес он на «ты», когда я была уже в дверях. Странно, что он меня заметил, ведь до конца даже не повернул наменя голову. Я остановилась, ожидая, что он вежливо похвалит меня за работу. Даже приготовилась тихонько улыбнуться. —Присядь,— последовал следующий его приказ с кивком в направлении стола. —Игорь, закажи столик в «Ля Маре» на через час,— так же небрежно, как и мне, бросил помощнику, который, как оказалось, тоже застыл в помещении, не последовав за остальными. А я даже не приметила его, так усиленно разглядывала узор на мраморном полу от смущения… —Морепродукты любишь? Не поняла, что он ко мне обращается. Когда Дементьев нетерпеливо кашлянул, подняла глаза на него. —Что?— прозвучало растерянно и даже рассеянно, что вызвало его снисходительную улыбку. Наши глаза, наконец, пересеклись, а меня в буквальном смысле обдало коктейлем из холода и высокомерия, но черт возьми, исключительно дорогого. Его взгляд был пронзительно голубым, глубоким и морозящим. И каким—то непроницаемым. Казалось, лед этих глаз не может тронуть ни улыбка и радость, ни раздражение и гнев. Мои догадки тут же подтвердились, когда он хмыкнул, посмотрев на меня, но это никак не отразилось на верхней части его лица. Налил второй рокс виски и сел на свое место рядом со мной. —Как правило, после результативно проведенных переговоров у меня хорошее настроение и не менее хороший аппетит, пташка… Составишь мне компанию? Ты неплохо переводила. Хороший уровень языка, хоть и стоит поработать над произношением… Никогда не выезжала на практику за границу? Зубрила по учебникам и фильмам? Значит, он и сам неплохо говорил на английском… Зачем тогда переводчик? Где-то читала, что многие начальники на переговорах предпочитают говорить на материнском языке, чтобы сосредоточиться только на субстантиве… Свою мысль я не успела завершить, потому что в этот момент его рука под столом нагло накрыла мою оголенную коленку и сжала. В первую секунду я даже не поверила в происходящее и опешила, а потом на автоматерезко подорвалась с места, с гадким скрипом по мрамору отодвигая массивный стул. В который раз за сегодня сердце неистово забилось. Я сейчас даже не знала, что делать и как себя вести! Зато он все прекрасно знал, потому что тоже встал и схватил меня за руку. —Игорь, выйди!— строго произнес он помощнику, а я в ужасе посмотрела на исправно исполняющего приказ мужчину в дверях, который, подобно страусу, сейчас спрятал голову в песок, сделав вид, что ничего не понимает, и ретировался.Никакой помощи ждать от него не было смысла. Я заперта в кабинете наедине с этим всесильным мужчиной, который не хочет от меня ничего хорошего… И куда только я попала?! Дементьев резко дернул меня на себя, впечатав в свой каменный торс. —Не ломайся, и так же все понятно. Юбка, каблуки— все, как надо. У тебя красивые ноги, кстати, заметил в вестибюле. А сейчас на волосы посмотрим,— проворно подцепил шпильку, от чего мои кудри светлым каскадом рассыпались по плечам. —Ничего,— снова хмыкнул, запустив в них пятерню и притянув к себе. Его жесткие губы тут же врезались в мои, обдав терпким запахом недавно отпитого виски. —Нет,— резко выставила я руки, пытаясь отбиться. Он что вообще творит?!— Что Вы себе позволяете?! Кто я, по-вашему? — Надеюсь, что не полная дура,— хохотнул он, даже не думая отступать и теперь нагло сжимая ладонью мою ягодицу. Вся его фигура теперь источала пугающий звериный азарт. Именно этот его вид вселил в меня настоящий животный страх. Дальше работали только инстинкты. Я просто со всей дури залепила ему пощечину и, не дожидаясь реакции, что есть мочи побежала к двери, надеясь, что она не заперта... Глава 4 Водитель плавно подрулил к входной группе моего клубного дома. Дома… Звучит совсем не так, как чувствуется. Для меня это просто пространство, отделяющее тебя от окружающего мира. Никогда не понимал людей, которые относились к своему месту жительства как к чему-то сакральному. В чем разница — гостиница это или собственное жилье. Я бы так и жил в Балчуге, если бы не вопрос престижа компании. Застройщик должен своим примером показывать, что доверяет своим проектам и выбирает только их. Очередной мой жилкомплекс в центре Москвы на десять элитных квартир был реализован – и двести квадратов моего пентхауса радушно распахнули свои дизайнерские двери перед хозяином… Пустые, холодные, бездушные. Мог бы ночевать на работе, делал бы именно так, но подчиненные не поймут. Им всем нужно куда-то к кому-то бежать, у них семьи, дети, борщи, Фуд-сити по выходным, это я одинок. Одиночество… Звучит как-то печально, но вот по ощущениям вполне себе ничего. Мне кажется, добрая половина мужиков на нашей планете хотела бы такого «одиночества» с кучей денег в карманах и сменяющимися чаще, чем свежие рубашки, подружками… Почему человек одинок? Нет, я не о том, почему у кого-то к определенному возрасту есть всё, кроме близкого человека под боком. Это как раз объяснимо — до определенного уровня у тебя может просто не быть времени создавать семью, потому что она отвлекает от цели. Проблема как раз в том, что в определенный момент этого самого близкого человека под боком просто больше уже не нужно. Да, он нужен в воображении, чисто теоретически, с приставкой «было бы хорошо». Открою вам страшную тайну — с определенного возраста искренний порыв души кроется в истинном желании оставаться одному, но при этом от этого самого одиночества «как бы» страдать. Потому что по факту нет никакого страдания. Да, иногда появляется низменное и нелепое чувство зависти. Вон, у того-то сын родился, а у того-то вторая дочь. А у этого жена красавица. И моложе. Угождает ему, в рот заглядывает. Вот только предложи тебе завтра поменяться местами с этим «счастливым» неодиноким человеком — и ты три раза перекрестишься… В русской классике еще Чехов дал этому определение, описав лаконично, но емко своего «Ионыча» с крыжовником и любовью, так и оставшейся приятным мыслительными моционом перед сном. Был ли я Ионычем? Наверное, в буквальном, примитивном восприятии — нет. Я был хорош собой и активен. А может это просто времена сейчас другие. Поэтому вместо брюшка и второго подбородкав мои тридцать восемь у меня подтянутое пятидневными тренировками в спортзале тело, под пятой точкой несколько дорогих машин, огромный загородный дом, в котором я почти не бываю, потому что есть большая холостяцкая квартира-пентхаус, куда я сейчас и поднимался.