– Индивидуальные тоже отменять? – Нет. Я сам разберусь и перенесу. Глупое упрямство, но я действительно думал, что справлюсь. А если не справлюсь, среди ай-тере Хайди появится одно вакантное место. – Выздоравливайте, господин Нэйтон, – с сочувствием произнесла госпожа Киткин. – Я постараюсь. И пошел прочь. Сегодня у меня не было индивидуальных занятий с Деей. Зато было много работы, и остаток дня я отдавал распоряжения по поводу предстоящего бала. А потом всю ночь не мог найти себе места, чувствуя, будто живьем снимают кожу. Уже ближе к рассвету заглянул в карцер. Ай-тере Кэтти мирно спал. Что ж, мальчишка сильнее, чем кажется. Так что я оставил его в подземелье, а сам пошел в аудиторию, где мы обычно встречались с Деей. Сегодня занятие было назначено на шесть утра. Моя студентка появилась без пяти шесть. Она выглядела чуть сонной и уютной. Медленно разложила письменные принадлежности, села за парту. – Вы заболели, куратор Нэйтон? – спросила Дея встревоженно. – А это так очевидно? Я не собирался спрашивать, только подумал – и случайно озвучил. – У вас щеки пылают, – ответила Дея. – Ничего, пройдет, – отмахнулся я. – Пиши. Наша сегодняшняя тема: «Методы работы по раскрытию потенциала». Заскрипела ручка, зашелестели страницы. Дея старательно выводила букву за буквой, а я больше смотрел в окно, чем на нее. Снова начался снегопад. Как только закончится лекция, соберусь и прогуляюсь пешком. Легче не станет, но хотя бы остужу немного голову. – Что дальше? – тихо спросила Дея. Я вздрогнул. Дальше? На чем я вообще остановился? – Давай закончим на сегодня, – сказал ей. – Да, конечно. – Дея покорно закрыла конспект. – Может, вам принять лекарство? Я отрицательно покачал головой. Ничего не поможет, кроме силы иль-тере. Но извинений не будет. Это мое окончательное решение. – Дея, а хочешь прогуляться? Ничем иным, кроме сиюминутного затмения, я не мог объяснить, что меня дернуло предложить ей прогулку. Наверное, не хотелось оставаться одному – и в то же время хотелось. Все перепуталось, в голове царил хаос. – Хочу, – ответила она, во взгляде мелькнула настороженность. Моя студентка напоминала маленькую пугливую птичку. Скажешь неосторожное слово – и она улетит. Но в то же время она казалась мне безобидной. В ней было мало гнили, которой с лихвой хватало во многих других. Наверное, поэтому я ее и позвал, несмотря на то что постоянно избегал чужого общества. – Тогда собирайся, жду у ворот через четверть часа. Дея умчалась. Сам я зашел в кабинет, забрал брошенное на кресло полупальто и накинул на плечи, не застегивая. Мне и так было слишком жарко, бисеринки пота катились по лбу. Ничего, снаружи холодно, и станет легче. Дея появилась на пару минут позднее меня. В том же учебном зеленом наряде и тонком пальтишке. Мелькнула мысль, что на этом наборе заканчивается ее гардероб, но сейчас мысли недолго держались в моей голове и вовсю разлетались в разные стороны. – Идем, – сказал я ей и распахнул калитку сбоку от ворот. Стоит отдать Дее должное – она не лезла с разговорами. Просто шла рядом, глазела по сторонам и молчала. – Сколько тебе было, когда ты попала в колледж ди Хомфри? – спросил я. – Девять, – ответила она и едва не упала, залюбовавшись на украшенную витрину. Огоньки сияли, разгоняя сумрак. Великая ночь – традиционно праздничное время, а восход двух солнц – начало нового года. – Получается, после этого ты в городе бывала нечасто? – Вообще не бывала. – Она пожала худенькими плечиками и снова засмотрелась на стеклянные украшения в витрине, пришлось ловить, пока не расшибла нос. – У меня нет родственников, и, когда другие девочки и мальчики уезжали на летние каникулы, я оставалась. Это были самые счастливые дни в году. – Почему? – бездумно спросил я. – У меня были не самые миролюбивые соседки по комнате, и когда они уезжали, я могла насладиться покоем. Так что в город я не выбиралась. Хотя, если честно, когда я жила с родителями, мы тоже нечасто выходили из дома. – Почему? – повторил я вопрос, почти не задумываясь над ее словами. – Не знаю. Сейчас мне кажется, что мы от кого-то скрывались. Но папа работал, так что, наверное, я ошибаюсь. Может, мои родители просто были домоседами. – Возможно, – ответил я, вспомнив блистательные выходы в свет собственных матери и отца. Вот уж кто точно дома не сидел. Впрочем, мне тоже нравился такой образ жизни до определенного времени. Пока не стало ясно, что он не для меня. – А ваши родители? – раздался голос Деи. – Вы с ними не видитесь? – Нет, – ответил я. – Думаю, они слишком во мне разочаровались, чтобы продолжать считать сыном. Но я их не виню. Скорее всего, сам поступил бы так же. – Неправда. Мы уставились друг на друга. Что ж, Дея права. Неправда, я бы так не поступил. Но к чему гадать? У меня не будет семьи, так что и вопрос глупый. – Ух ты! Дея снова вырвалась вперед, едва ли не прижалась носом к очередной витрине. За ней был большой кукольный дом с гостиной, кухней, спальней. Кукла-мама в переднике стояла на кухне у плиты, кукла-папа в гостиной смотрел телевизор, а дети возились с игрушками. Да, Дея еще совсем ребенок, несмотря на то что ей уже исполнилось шестнадцать. И видно, что не наигралась в подобные игрушки. – Простите. Она заметила мой взгляд и покраснела, и дальше чинно шла рядышком, стараясь не слишком засматриваться на очередные диковинки. Мы дошли до моста через реку, сейчас скованную льдом. С неба падали большие снежинки. Я облокотился на перила, и снежинка упала прямо на кончик носа. Дея тихо рассмеялась. – Вам к лицу, – сказала она. Я смахнул снежинку и улыбнулся. К лицу? Ну-ну. – А вы будете на балу в честь окончания великой ночи? – спросила Дея. – Буду, – ответил я, а сам подумал: «Если смогу стоять на ногах». Но сдаваться было рано, да и не привык я сдаваться. Так что да, буду. Чего бы это ни стоило. – Идем. Нам пора возвращаться. Мы повернули назад. Дея снова бросала печальные взгляды на витрины. – Подожди здесь, – приказал ей и вошел в один из магазинчиков, а вернулся с розовым кулоном-каплей. Под ее праздничное платье подойдет. Кажется, оно ало-золотое. – Это что? – Дея уставилась на кулон в моей ладони. – Подарок на прошедший день рождения, – ответил я, передавая ей украшение. – Извини, кажется, я слегка испортил тебе праздник. Считай, что это компенсация. – Не надо было. – Дея покраснела и поправила золотистый локон. – Но спасибо, он очень красивый. Она аккуратно застегнула кулон на шее и спрятала под одежду. Что ж, надеюсь, он принесет ей удачу. Мы оба замолчали. Я пытался справиться с очередной волной жара – сила так и норовила выйти из-под контроля. О чем думала сама Дея, мне неизвестно. Я не спрашивал. Мы остановились только во внутреннем дворе колледжа. – Спасибо за прогулку, господин Нэйтон, – улыбнулась Дея. – Не за что, – ответил я. – Увидимся на занятии завтра утром. Она кивнула. – До завтра. И поспешила к женскому крылу, а я направился к мужскому. Только внутрь не заходил, а обошел здание и углубился в парк. Здесь в зимнюю пору было совсем пусто – студенты предпочитали теплую и уютную оранжерею в самом колледже. А мне хорошо было здесь. Я ушел вглубь парка, сел на скамейку и сидел долго-долго, пока даже жар моего тела не смог бороться с холодом, и я замерз. Тишина… Вот чего мне хотелось. Мысли постепенно приходили в порядок, обретали равновесие. Да, они по-прежнему были безрадостными, но и что с того? Я протянул ладонь и ловил кружащиеся снежинки. Говорят, каждая снежинка неповторима. В темноте я едва мог их разглядеть, но знал, что это действительно так. Вот только стоит сжать ладонь, и снежинки исчезнут. Все прекрасное очень хрупко. Его так легко сломать и уничтожить. Поднялся и зашагал к общежитию. Ничего, как-то все образуется. А сейчас надо отдохнуть и приготовиться к тяжелой неделе. Справлюсь. Другого выбора нет. Глава 25 Дея Промчалась неделя. У меня было всего два занятия с куратором Нэйтоном, а все общие лекции почему-то отменили. Впрочем, он выглядел нездоровым. Я осторожно спросила, все ли в порядке, но он только отмахнулся и продолжил наш практикум, поэтому больше и спрашивать не стала. А розовато-белый кулон спрятала на самое дно сумки, чтобы никто не нашел и не забрал, но каждый вечер доставала его и подолгу вертела в пальцах. Было так странно… Все мои мысли кружились рядом с Нэйтоном. Я вставала с его именем и засыпала тоже. И сама этого боялась, потому что нельзя привязываться мало того что к своему преподавателю, так еще и к чужому ай-тере. Конец великой ночи наступил очень быстро и неожиданно. Будто кто-то щелкнул пальцами и пришел праздничный день. Колледж преобразился – засиял огнями, с потолка сыпал искусственный снег, и девчонки в коридоре разгонялись и ехали по нему, как на коньках. Госпожа Киткин ругала их, но сама украдкой посмеивалась. А еще я заметила, что к Кэтти вернулся ее ай-тере. Видимо, отпустили в честь праздника. Занятия отменили, и сразу после обеда мы с Лондой и Таисией заперлись у меня в комнате, чтобы сделать друг другу прически и помочь с минимальным макияжем. У меня не было ни помады, ни теней, зато они нашлись у Лонды. Девчонки крутили меня, как куклу, а когда я взглянула в зеркало, не узнала саму себя. Я казалась старше и утонченнее. Платье подчеркивало неведомо откуда появившуюся грудь, и хотелось, раскинув руки, кружиться и петь от счастья. Я осторожно достала из сумки свое сокровище и надела на шею. – Ничего себе! – восхитились девчонки. – Откуда такая красота?