– Вот видишь? – вскричал Инелуки. – Тут требуется всего лишь немного храбрости, брат. – То, что сейчас происходит, не имеет никакого отношения к храбрости, зато напрямую связано с волей Защитника и Са'онсеры, – ответил мой господин. – Ты покинул Асу'а до того, как наши родители приняли решение, точно ребенок, которому наскучили уроки, и он убежал во двор поиграть на солнце. На мгновение мне показалось, что гнев возьмет над Инелуки верх. Он с такой яростью смотрел на брата, что я подумал: еще мгновение, и он снова ускачет прочь. Затем его лицо снова изменилось: гнев либо отступил, либо Инелуки хорошо его спрятал. – Твои доводы запоздали, брат, – проговорил он мягче. – Возможно, я действительно плохо подумал, но Сад знает, иногда я теряю терпение от излишней осторожности наших родителей. Но мы уже здесь! И по меньшей мере должны посмотреть на зверя, узнать его истинные размеры и природу, чтобы спланировать, как мы избавимся от чудовища. Братья продолжали спорить, но отошли немного в сторону от остальных. Кормах и его смертные спутники наконец разожгли костер – гораздо больше того, который развели мы с зида'я накануне ночью, – и мы стали ждать, когда мой господин и Инелуки договорятся о том, что мы будем делать дальше. Далеко за полночь Хакатри подошел к костру. – Утром мы немного пройдем в долину, чтобы выяснить что возможно про Червя, который, по словам смертных, здесь живет, – тихо сказал он мне. – Я поеду на Ледяной Гриве на случай, если у нас возникнут неприятности. Итак, младший брат моего господина выиграл спор, и меня это нисколько не удивило – Инелуки, как любил повторять его отец, обладал упрямством барсука, защищающего свою нору. Услышав, что завтра мы направимся в мрачную долину, я расстроился, потому что мне совсем не нравилось то, что я уже видел. Большую часть ночи я приводил в порядок наконечник копья и меч моего господина, чтобы они были острыми, точно ледяной ветер. Вход в ущелье произвел на меня неприятное впечатление, но еще сильнее угнетала сама долина. Лорд Инелуки и мой господин ехали впереди, мы с Йоу – сразу за ними, потом следовали лорды из охотничьего отряда Хакатри со своими оруженосцами, последними – принц Кормах и его люди. Нам не требовался проводник, поскольку долина оказалась узкой, а ее каменные стены – высокими. Вход был завален сломанными и упавшими на землю деревьями. Я заметил, что братья мимолетно переглянулись, но Инелуки не смог долго выдерживать суровый взгляд брата. На дне долины пересекались несколько речушек и земля превратилась в болото, тут и там наружу торчали куски деревьев и камни, которые создавали дополнительные трудности и представляли серьезную опасность. Возможно, из-за крутых склонов по бокам долины казалось, будто затянутое тучами небо висело прямо у нас над головами, закрывая третью сторону. У меня появилось ощущение, будто мы пленники, которых ведут на казнь. Несмотря на воду, грязь и молодые ростки травы, долина выглядела на удивление безжизненной. Птицы, которых я не слышал накануне вечером, не появились и сегодня, а сверчки молчали. Единственными звуками, кроме тех, что издавали мы, были редкие крики ворон и шипение горных цикад, ни на что не обращавших внимания, кроме своей короткой жизни под солнцем. Хотя солнце продолжало подниматься на затянутом тучами небе, я не чувствовал тепла. Маленькие речушки на дне долины в некоторых местах сливались, превращаясь в грязные мутные пруды, из которых, точно руки утопающих, торчали ветки упавших деревьев. Крутые склоны покрывала густая растительность, и даже тихие звуки, что мы издавали, к нам не возвращались. Я чувствовал себя нарушителем, пробравшимся ночью в чужой дом в надежде совершить задуманное и сбежать, прежде чем хозяин проснется. Неожиданно Инелуки поднял руку. Его брат, Йоу и я натянули поводья и стали молча ждать. Инелуки выставил палец, показывая на место на некотором расстоянии впереди, где по обеим сторонам тропы, шедшей по более высокой местности, росли две огромные ольхи. Сначала я не смог ничего разглядеть – мне показалось, будто картина впереди была такой же, что и у нас за спиной, – но мой господин также увидел то, на что указал его брат – я понял это по выражению его лица, – соскочил на землю, и я взял из его рук поводья Ледяной Гривы. Инелуки тоже спешился, передав Бронзу Йоу. – Нам следовало взять с собой гончих, – прошептал он Хакатри. – Мы не наши холодные родственники хикеда'я, – тихо ответил мой господин. – Мы не отправляем животных или рабов туда, куда боимся идти сами. Я смотрел, как они вместе, низко пригнувшись, начали пробираться вперед. Ни тот ни другой не вытащили оружие, что меня озадачило, но когда я спрыгнул на землю, решив позаботиться, чтобы лошади моего господина не шумели, я наконец увидел то, что заметил Инелуки. Я думал, это очередной большой корень или упавшее бревно – на земляной тропе впереди лежало нечто темное, цилиндрической формы, – но неожиданно оно пошевелилось, и я сообразил, что вижу вовсе не корень, а хвост. Хвост оказался довольно большим, и не вызывало сомнений, что он принадлежал дракону или необычайно огромной болотной змее, но с того места, где я стоял, он не выглядел даже близко таким громадным, как говорили смертные, и, хотя сердце отчаянно колотилось у меня в груди, я почувствовал облегчение. Не дожидаясь приказа моего господина, я отвязал от седла копье для охоты на кабанов, чтобы Хакатри смог им воспользоваться, и последовал за братьями, продолжая держать Гриву на поводу и оставив Морскую Пену на месте, но мой господин и Инелуки двигались быстрее. Они уже находились примерно в дюжине шагов от меня и медленно, но уверенно ползли в сторону длинного темного существа, лежавшего поперек тропы. Я стоял, держа в одной руке поводья Ледяной Гривы, а в другой – тяжелое охотничье копье, и это мгновение, казалось, повисло в воздухе, объятое пламенем, точно горсть подожженной соломы. Черный хвост скользнул вперед и почти исчез из вида, мой господин и его брат находились совсем рядом с ним, пытаясь разглядеть дракона. Остальные члены отряда растянулись по тропе за нами. И тут между деревьями прозвучал громоподобный рев, и я услышал крик ужаса. Я повернулся и успел увидеть, как темная тень выскочила из склонившихся над тропой деревьев, и дракон сбил на землю одного из зида'я вместе с его заржавшей лошадью. Нападение произошло так стремительно, что я даже не могу его описать, и у меня ушло всего мгновение, чтобы сообразить, что всадника атаковал не просто огромный зверь, медведь или разъяренный кабан, но чудовищная голова на чудовищно длинной шее. Тело зверя пряталось среди упавших вдоль тропы деревьев. Мой господин Хакатри и все остальные также повернулись, услышав жуткий крик. Ужасный трескучий звук становился громче по мере того, как змеиное тело дракона выползало на поднимавшуюся тропу у нас за спиной. Хвост показался мне не слишком большим, потому что мы видели только его кончик. Сам же дракон лежал в болоте с обломками деревьев, вытянувшись параллельно возвышенности, скрытый густым кустарником и деревьями. Мы прошли мимо его наблюдавшей за нами головы. Лошади в ужасе шарахались и пятились, когда к ним пополз громадный черный дракон, а потом разбежались во все стороны, точно мыши. Некоторые испуганные животные бросились в грязную мутную воду и тут же пошли ко дну; другие вставали на дыбы и сбрасывали всадников. Передние лапы у Червя были короткими и кривыми, как у южного кокиндрила, но он передвигался невероятно быстро, голова на длинной шее металась из стороны в сторону и, точно разъяренная гадюка, наносила удары по всему, что попадалось на пути. Я лишь на короткое мгновение сумел увидеть его целиком, но буду помнить до конца своих дней. На бронированной голове Черного Червя выступал тупой неровный нос, как у черепахи, хотя я ни разу в жизни не видел такой огромной. Его глаза – как я успел заметить, когда голова пронеслась мимо, – представляли собой черные шары с золотыми кругами посередине, а тусклая черная броня охватывала все тело параллельными кольцами, и по нему пробегала мощная рябь, когда он двигался. После мгновения тишины возник такой оглушительный шум, который я надеюсь больше никогда не услышать: крики боли лошадей и всадников, грохот ломавшихся и падавших деревьев и отвратительный глухой лязг жутких челюстей чудовища, когда они крушили доспехи, вгрызаясь в плоть и кости. Краем глаза я увидел своего господина и услышал его крик: – Мое копье! Памон, где копье?! И, хотя я едва понимал, что делаю, я бросил ему копье и одновременно закричал: – Нет, милорд! Зверь слишком большой! Хакатри, не обращая внимания на мое предупреждение, схватил копье обеими руками и вонзил его дракону в бок. Наконечник вошел в извивавшееся черное тело Червя до самого бронзового стопора, но зверь, похоже, даже этого не заметил, а в следующий момент длинное тело сдвинулось вбок, отшвырнув Хакатри прямо на деревья. – Господин! – закричал я, и мой всепоглощающий страх перед Червем утонул в беспокойстве за Хакатри. Я выпустил поводья Ледяной Гривы и начал пробираться через поваленные деревья и плававшие повсюду бревна и быстро погрузился по бедра в воду, как только покинул тропу. У меня за спиной раздавались крики охотничьего отряда, но сам дракон оставался на удивление тихим. Я быстро оглянулся и увидел, как огромная тупая голова поднялась высоко в воздух и принялась рвать на куски кого-то, кто совсем недавно обладал именем и историей, заливая тропу его кровью… А потом я отвернулся и, спотыкаясь, охваченный нестерпимым ужасом, продолжил искать своего господина. Наконец я нашел Хакатри, который почти совсем погрузился в болото и запутался в сломанных ветках. К счастью, его голова находилась над водой, и он дышал, но, хотя я тряс его изо всех сил, не двигался. Шум у меня за спиной был ужасающим – дикие крики охотников из отряда Хакатри, треск ломавшихся копий и деревьев в сочетании с грохотом, который я не в состоянии описать. Я обнял Хакатри и вытащил на более высокое место, я бил его по лицу и теребил, сражаясь с паникой и пытаясь привести его в чувство. Наконец он открыл глаза. – Вставайте! – крикнул я. – Вставайте, господин! Чудовище прикончит нас! – Мое копье, – проговорил Хакатри, пытаясь сфокусировать на мне взгляд. – Я его потерял. Где мое копье… Никакое копье не могло остановить жуткое чудовище – даже дюжина копий, – но я не стал тратить время на споры, а, прикладывая все силы, поволок Хакатри вверх по склону, каждая ветка и корень на нашем пути цеплялись за него и мешали мне. Мимо, спотыкаясь, в сторону тростника брела одна из наших лошадей, и я схватил поводья. Оказалось, что это Ледяная Грива. Глаза у моего господина закатились и побелели по краям, хотя я не заметил никаких ран. Я позвал на помощь, но уже не слышал других голосов, только с громким шумом метался у тропы дракон, так что мне самому пришлось подтащить господина Хакатри к Гриве, чтобы устроить в седле. Хакатри делал все что мог, чтобы помочь, а когда наконец оказался на лошади, протянул руку и посадил меня себе за спину. – Где Инелуки? – спросил он не слишком внятно, словно еще не совсем пришел в себя. – Где мой брат? – Я не знаю, милорд. Все разбежались во время нападения Червя. Треск и грохот падавших деревьев стал громче, и неожиданно боевой конь под нами бросился вперед, охваченный ужасом перед приближавшимся зверем. Через мгновение Ледяная Грива нашел более твердую землю, и никакие поводья уже не могли удержать обезумевшее животное. Даже Хакатри оставалось лишь изо всех сил за него держаться, а я цеплялся за него, когда конь перепрыгивал с кочки на кочку на болотистой равнине, пока, сделав круг, не оказался там, где нас атаковал Червь. Кое-кто из нашего отряда уже туда вернулся, и они мчались в сторону входа в долину, не думая о нашей судьбе точно так же, как мы не знали, что происходило с ними. Среди них я заметил Инелуки, покрытого грязью и кровавыми царапинами, но в остальном целого и невредимого. Мне показалось, что я также увидел Морскую Пену, подпруга у него на животе лопнула, и седло тащилось по земле. Мой господин, который не мог крепко держать поводья, позволил Ледяной Гриве следовать за спешившими покинуть Долину Змея – теми, кому удалось спастись. Остатки нашего отряда, спотыкаясь, выбрались на широкий Серебряный путь, смертные и бессмертные смешались, объединенные потрясением от случившегося. Мой господин быстро оглядел раненых и подсчитал погибших. – Где Тарики? – хрипло спросил он. – Кто-нибудь его видел? – Мы по-прежнему не знаем, где он и еще несколько членов отряда, – ответил один из зида'я. – Я молю богов о том, чтобы он был жив, но очень многие погибли, – проговорил Инелуки, у которого были сухие глаза и несчастное, окаменевшее лицо. – И верная Йоу среди них. Моя любимая подруга и спутница покинула наш мир. Мы даже не можем ее похоронить. – Инелуки повернулся к брату, и я подумал, что еще ни разу не видел, чтобы зида'я выглядел таким потерянным. – Я смотрел, как она умирала в когтях чудовища, но не верю, что это правда. Она со мной с самого ее детства. Как такое с ней произошло? – Он положил обе руки на грудь, как будто хотел, чтобы его боль осталась внутри. Для меня смерть Йоу также оказалась тяжелым ударом. Мы с ней не то чтобы дружили, но я знал ее всю жизнь и даже не мог представить, что она не переживет этот день. Меньше чем за час мир, казалось, перевернулся. – Я также скорблю о Йоу, – сказал Хакатри. – Мне несказанно жаль, что погиб Лиламо Поэт, и теперь его песни смолкли. Пропали Тарики и несколько тех, кого я любил. Поверь, брат, мне хочется кричать, но мы должны сберечь силы, чтобы помочь тем, кто остался жив, ведь многие серьезно ранены. – Я вижу лорда Тарики! – крикнул один из оруженосцев. – Он ведет лошадь, на спине которой два тела. – Да будет благословенна Роща! – вскричал Хакатри. – Помогите ему и тем, кто с ним, если еще можно помочь. Однако Инелуки, казалось, интересовало другое. – Где смертный принц? – неожиданно спросил он, оглядываясь по сторонам, и я видел, что в глазах у него застыла невообразимая боль. – Где тот, что называет себя Кормах? – Я здесь, лорд Инелуки. – Кормах стоял на коленях возле одного из эрнов, а когда он выпрямился, я увидел кровь у него на руках. Инелуки направился к смертному принцу, и даже в океане глубокой скорби на лицах тех, кто его окружал, появился страх. Мой господин Хакатри, который едва держался на ногах, бросился за ним. Кормах смущенно за ним наблюдал, а Инелуки остановился рядом и сказал: – Дай мне руку. Озадаченный Кормах протянул ему руку. Инелуки опустился на одно колено и приложил костяшки пальцев смертного к своему лбу, словно хотел принести ему клятву верности – вряд ли нечто похожее хоть когда-то происходило между зида'я и смертным. Рука Кормаха оставила кровавый след на лице Инелуки. – Я был глупцом, – сказал брат моего господина. – Из-за меня погибли смертные и зида'я. Мне не следовало над тобой смеяться. Не вызывает сомнений, что это действительно Хидохеби, один из Великих Червей. – Я совсем не горжусь тем, что оказался прав, милорд, особенно учитывая, сколько ваших и моих людей расстались с жизнью. – Кормаха, казалось, смутил неожиданный жест Инелуки. – Я же говорил, что видел зверя, а перед этим много дней шел по его следу. Инелуки выпустил руку смертного. – И все же, если бы не мое упрямство и чрезмерная, отвратительная уверенность в том, чего я не знал, моя любимая Йоу была бы сейчас со мной. До конца дней я буду испытывать стыд за свое безрассудное поведение. Я еще никогда в жизни не видел у него на лице такого опустошенного, смущенного и безнадежного выражения и подумал, что оно граничит с настоящим безумием. Тарики Ясноглазый и те, кого Хакатри отправил к нему на помощь, добрались до дороги. – Со мной двое раненых, лорд Хакатри, – крикнул Тарики, когда оруженосцы сняли обмякшие тела с его седла. – Ракийо и Айе. Оба серьезно пострадали, у них множество сломанных костей, Айе потерял много крови. – Да! – со стоном сказал мой господин. – Клянусь Садом, ужасный день. Йоу и Лиламо мертвы, многие серьезно пострадали. – Он замолчал на мгновение, не в силах справиться с охватившими его чувствами. Но потом вскинул голову, и на лице у него появилось жесткое выражение. – Мы должны поспешить в Асу'а, не теряя времени. Айе и другим раненым требуется помощь целителей, Защитник и Са'онсера должны как можно скорее узнать про чудовище, которое мы обнаружили, а я потерял своего Свидетеля где-то в болоте. Без зеркала общения, сделанного из чешуйки дракона, мы могли только отправить верхового посланца, а это заняло бы несколько дней. – Поступай как считаешь правильным, – заявил Инелуки. – Но я не вернусь в Асу'а. Хакатри как-то странно на него посмотрел, и я увидел в его взгляде гнев и одновременно беспокойство. – Так нужно, брат, но не бойся – Йоу и остальные будут отомщены, обещаю тебе. Мы вернемся с большим отрядом и уничтожим чудовище. – И все же, – сказал Инелуки, но больше ничего, и я не понял, что означали его слова.