– Успокойтесь! Андрей, сядь. Не нужно меня нервировать, пожалуйста. Дима, не делай так, давайте говорить серьезно. – Что не делать? Не говорить правду? – улыбается Дима. – Андрей, это я виновата. Я забыла сказать Диме, что уже не принимаю таблетки, был всего раз, когда мог получиться ребенок. По срокам совпадает, поэтому я и не знаю, от кого беременна. – Один раз, – вздыхает Андрей. – И думаешь от одного раза ты забеременела? Я уверен, что нет. – В чем ты там уверен? У меня может волшебный член и мне достаточно одного раза. Я на все сто процентов уверен, что это мой ребенок. Опять они обмениваются ядовитыми взглядами. А чего я ожидала? Понятно, что разговор и ситуация не из приятных. – Сейчас шесть недель, через три все будет понятно. Пожалуйста, не поубивайте друг друга за это время, – говорю я. – Андрей, в любом случае нам нужно подать документы на развод, это одна из причин, почему я вернулась. – Мира, может не будем спешить? Я и тогда говорил тебе, что развод – слишком кардинальное решение. Сейчас, когда вероятнее всего это мой ребенок, все совсем иначе. Мы можем попытаться сохранить семью. Я хочу быть отцом ребенку, мы попытаемся… – Какой же ты, оказывается, тупой, – встревает Дима. – Ну вот скажи, как я женюсь на твоей жене, если ты не разведешься с ней? – Мира, ты серьезно выйдешь за него? – Андрей повышает голос. – Конечно выйдет, лично я готов и своего, и твоего ребенка растить, не переживай. Сын или племянник – разница не так уж велика, все равно одна кровь, – Дима еле сдерживает улыбку. – Не собираюсь я замуж в ближайшем будущем, а разводиться собираюсь, – злобно поглядываю на двух сразу. – Как ты вообще себя чувствуешь? – спрашивает Дима, теперь все притворное пропадает. – Нормально, правда, каждое утро начинается с рвоты. Я уже устала блевать своим желудочным соком, еще от некоторой еды воротит. Килограмма на три похудела, это еще считается легкой формой токсикоза, так что мне повезло. – И долго так будет? – спрашивает Андрей. – Месяц еще примерно. – Кошмар, может есть какие-то таблетки от тошноты? – это Дима. – Нет, есть имбирь, его надо жевать, когда хочется блевать. Только от него меня воротит еще сильнее, чем от еды. Мы не сидим долго: компания не из приятных. Перед тем как уходить, я спрашиваю Андрея, могу ли я сейчас заехать за своими вещами, он предлагает меня подвезти. Вижу, как это не нравится Диме, но он молчит. Я снова в роскошной светлой квартире, я жила тут достаточно долго, почему она кажется чужой? Все ледяное, искусственное, разве всегда было так неуютно? Захожу в спальню за своими документами и поражаюсь тому, что все на своих местах. Моя расческа лежит на тумбочке, зеркальце на столе, как я его и оставила, даже книжка с закладкой на подоконнике. Андрей ничего не менял, ничего не переставил. – Удивительно. Все так, как и было. – Мне хотелось сохранить хотя бы видимость твоего присутствия, так было легче, – Андрей стоит в дверном проеме и улыбается мне. – Просыпался и видел эти мелочи, казалось, что ты просто ушла в душ и вот-вот придешь. Я надеялся, что ты вернешься, что мы попробуем все вернуть. Если ты решила, что хочешь развода, я не буду препятствовать, можем завтра же подать документы. – Спасибо. – Только… – улыбка исчезает с его лица. – Только нам нужно обговорить некоторые моменты. Мы не оформляли брачный договор, а за этот год я проводил много финансовых операций, открывал филиалы. Мне бы не хотелось получить неприятный сюрприз, узнав, что ты претендуешь на половину этих огромных филиалов. Если продавать их сейчас, то акции обесценятся, я потеряю огромные суммы. Поэтому хочу сразу понимать, как обстоят дела. Ему неприятно это говорить. Верю, что все это время Андрей думал о том, как вернуть меня, а не как сохранить свое состояние. – Зря не составили брачный договор, да? А мама твоя говорила, настоятельно советовала тебе его оформить, – улыбаюсь я всем лицом. – Ты такой: нет, нам это не нужно. Жалеешь, да? Теперь я могу отобрать у тебя столько, что обеспечу и себя, и ребенка до конца жизни. Попрошу у Димы достать хорошего адвоката и узнаешь тогда. Андрей борется с сомнениями, я же смеюсь. – Не бойся, я подпишу отказ от всего, абсолютно от всего, можешь сказать юристам, чтобы готовили бумаги. Ключи от «Порша» на тумбочке, сейчас верну все кредитки. Единственное, что я хотела бы забрать, это мою одежду, не против? Бриллианты оставляю, все до одного. – Мира, я не… Я не это имел ввиду. Разумеется, я не хочу, чтобы ты осталась ни с чем. Дом в Юрмале оформлен на тебя, как и машина. «Порш» твой, это даже не обсуждается, как и украшения. Мне так неловко, что мы вообще это обсуждаем. Кроме того, я бы хотел снять тебе квартиру, если ты не против. Где ты сейчас вообще живешь? – Снимаю однокомнатную квартиру, простенькую, но само то. Конечно, я против. Еще раз говорю: мне ничего не надо. Еще есть время, пусть переоформят и дом, и машину, мне это не нужно. – Нет, Мира, это низко, я так не поступлю. – Тогда я продам и то, и другое и принесу тебе сумку денег. Надо ли усложнять мне жизнь? – кривятся мои губы в подобии улыбки, Андрей же кривит их от непонимания. – Ты ничего не хочешь? Вообще ничего? Хочешь остаться и без денег, и без недвижимости? Серьезно? – Да. Если ты еще не понял, я была с тобой не из-за денег. Так много боли в глазах Андрея не было, даже когда я призналась, что сплю с Димой. Мне тяжело переносить этот взгляд, но я держусь. – Я все испортил своей работой, да? Если бы работал меньше и был с тобой рядом, то все было бы иначе, правда? Какой же я идиот. – Ты не идиот, и дело не совсем в работе. Многим женщинам было бы вполне комфортно в таких условиях. Если бы я была бизнес-вумен, мне бы подходило, что у меня много времени на свое дело, мне бы только такое и подошло. Если бы умела тратить деньги и развлекаться, если бы была более общительной и нашла бы подруг – тоже. Того, что ты делал, внимания и заботы было достаточно для девушки, которая умела бы жить в роскоши. Похоже, что для большинства это был бы идеальный брак, но не для меня. Мне не подошла такая жизнь, мне не подошел твой образ жизни и ты, Андрей, к сожалению, мне не подошел… Ты ни в чем не виноват, просто я совершенно другая и нужно мне другое. Прости, что я забрала так много твоего времени, что дала надежду. Уверена, ты еще найдешь подходящую женщину, с которой будешь счастлив. – Я был счастлив, и вряд ли это когда-нибудь повторится. Думал, что идеальных людей нет, но опровержение стоит прямо передо мной. Как жаль, что я тебя потерял. – Разве я идеальная? – Ты даже не представляешь насколько. Вздыхаю и улыбаюсь, только это не радостная улыбка. Андрей уже не такой и грустный, что-то меняется в нем прямо сейчас. – Ладно, поможешь мне достать чемоданы из шкафа? Я бы начала собирать вещи, это надолго. – Конечно, пойдем. У меня получается три больших чемодана, набитых под завязку нарядами и обувью, прошу вызвать мне такси. Андрей настаивает на том, чтобы отвезти меня самостоятельно. Я снимаю квартиру в старом доме за городом, на лучшее денег не хватило. Андрей даже доносит мои вещи до коридора, он прекрасно видит, что это не новая и не уютная квартира, почти без мебели. Вижу странное чувство озабоченности на его лице. Никак не прокомментировав мое жилье, Андрей уезжает, я заваливаюсь на диван и отдыхаю. Квартира не страшная, просто мало мебели. Даже обеденного стола нет, но я прекрасно питаюсь на диване. Меня не особо печалит, что на большее я не способна, что квартирка с отвратительным видом на завод – предел моих возможностей. Зато живя здесь, я никому ничего не должна, не буду считаться с чьим-то мнением, не буду подстраиваться. Только сейчас я понимаю, как важно для меня быть независимой. Глава 25 Не проходит и дня, чтобы я не думала о ребенке. Просыпаюсь, бегу блевать и думаю: а ты ведь будешь со мной спорить и ругаться, хотя я прохожу через такие мучения. Потом готовлю себе завтрак из полезных продуктов, стараюсь хоть что-то есть, ведь иначе малышу не будет хватать питательных веществ. Заставляю себя ходить каждый день на прогулку куда-нибудь подальше от завода, чтобы подышать свежим воздухом. Могла бы работать больше, тогда бы может и на жилье получше заработала, только решила не перенапрягаться. Зачем лишний раз вредить ребенку? Я фантазирую о том, как буду его воспитывать, водить в детский сад, в какие игры мы будем играть и как расскажу ему о важном. Мне все равно: мальчик или девочка, с девочкой, наверно, было бы проще. Я уже сейчас знаю, что не потеряю себя, когда родится ребенок. Ребенку я буду уделять много внимания, все же он не станет центром моей вселенной. Для меня крайне важно остаться собой, сохранить свой внутренний мир, продолжить заниматься творчеством и получать от жизни дополнительные заряды эмоций. Я привыкла к тому, что стану мамой, и готова постараться совместить материнство с моей прежней жизнью. Получится что-то определенно новое, может это все-таки будет хорошее начало? Книгу пока забросила. Я даже не знаю, кто отец моего ребенка, какой финал я могу написать? Иногда мечтаю, что именно эта книга станет бестселлером. Может тогда я подзаработаю чуть больше и не придется заниматься заработком в интернете, который мне уже надоел. Андрей и Дима не оставляют меня без внимания. Я боялась, что будет скандал, что оба меня бросят разбираться с ребенком, все не так. На Андрея я сразу возлагала большие надежды. Он привез мне конверт денег и пакет фруктов, деньги не взяла, за фрукты поблагодарила. Мы несколько раз встречались по делам развода, я подписывала документы, потом что-то заверяла у юристов. Каждый раз Андрей был очень внимателен, спрашивал про самочувствие, предлагал воду. Мы успели поговорить с ним, что будет, если ребенок его. Жить вместе я категорически не согласна, но он сможет видеть ребенка столько, сколько захочет. Тогда я позволю ему снять квартиру подходящую для жизни ребенка и купить ему все необходимое. Не только Андрей проявлял активный интерес ко мне и ребенку, таким Диму я еще не видела. Он стал серьезным, ответственным и даже занудным. Дима привозил мне продукты через день, он уверял, что лучше меня знает, чем мне нужно питаться, потому что изучил информацию о диете беременных. Когда я говорила ему, что не хочу грецких орехов или красной рыбы, он смотрел на меня, как на нарушителя закона, и заставлял есть при нем хоть немного, хоть кусочек. Дима часто выбрасывал то, что приносил Андрей, говорил, что это не полезно и что-то испортилось, хотя я знала, что нет. Дима писал мне каждый день, иногда навязчиво, много раз предлагал переехать к нему, я пока отказывалась. Мне нужно было точно знать, чей это ребенок. Да и, если честно, я все не могла решиться жить с ним. Дима раскрылся для меня по-новому, я увидела, каким замечательным отцом он бы был. К этому вопросу он подошел серьезно, читал всякую специализированную литературу, медицинские статьи и часто знал лучше меня, что помогает от запоров и на каком этапе развития сейчас наш, пока общий, ребенок. Его непосредственность, непринужденность и импульсивность остались где-то в далеко прошлом, Дима на глазах превращался в заботливого и доброго, он стал спокойнее и более сдержанным. Все еще умел пошутить, так что я хохотала и стрельнуть глазками, умел заигрывать, как никто другой, и казаться высокомерны. Этого просто стало значительно меньше. Просыпаюсь и не сразу понимаю, где нахожусь. Никак не могу привыкнуть к новому жилью. Сейчас часа три ночи, я сходила в туалет и хотела лечь спать, как вдруг захотелось есть. У меня целый холодильник продуктов, хочется, разумеется, того, чего в нем нет. Хочется сгущенки, сгущенки с мягкой булкой, той сгущенки, что я ела в детстве, в жестяной банке. Где же мне достать ее в чужой стране ночью? Вероятность, что я съем чудесную сгущенку, крайне низкая, все же я набираю номер, совсем не раздумывая, кому позвонить. – Мира, что случилось? Тебе плохо? – совсем не сонно отвечает Дима. – Да все нормально. Я просто… Это так глупо, не стоило звонить, тем более ночью. – Ничего глупого. Рассказывай. Даже если просто хотела болтать всю ночь, я готов. – Нет, я хотела другого. – Чего же ты хотела? – соблазнительно спрашивает Дима. – Сгущенки. Не вареной, обычной, чтобы настоящая и с мягкой булкой обязательно. Только теперь понимаю, что ты ее нигде не найдешь здесь, зря я позвонила. Дима смеется, но недолго. – Не зря, я привезу. Дай мне полчаса. – Где же ты ее возьмешь? – Это мои проблемы. – Правда, привезешь мне сгущенку? – поднимается мое настроение. – Обещаю. – И булку к ней возьми, обычную мягкую, они называются сдобными. – Хорошо, скоро буду. Улыбка в пол-лица, и я радостно падаю на диван. Дима действительно укладывается в полчаса. Стоит на моей кухне и открывает жестяную банку сгущенки, приносит ее мне на диван, вручает ложку и булку. – Огромное спасибо. Где же ты ее достал?