– Ренрог, почему среди всадников нет тех, кого я отправил встречать тебя? – Мне не хотелось их ждать. Но они смогут проводить моих детей. А где твой бастард? Он, верно, счёл, что встречать меня – недостойное занятие? А я, как заботливый дядюшка, привёз и ему подарок. – Он в Новых Землях. Строит наш замок. У тебя дети? Когда ты успел жениться? – То есть ты вызвал меня сюда, чтобы я не помогал Глейгримам на пороге войны и выполнял твои приказы, а своего сына отправил осваивать земли и стараться на благо семьи? Чудно. – Если он докажет, что достоин быть лордом, то за его старания я попрошу Его Величество о титуле для Рирза. Так ты женился? – Зачем мне жена? – Ты сказал про детей и… Ренрог рассмеялся и посмотрел на старшего брата словно на шута – с усмешкой и пренебрежительно-надменно. – Уж тебе ли не знать, что без брака дети тоже могут появиться. Отчитывать при всех брата не представлялось возможным. Показывать свою слабость и просить не упоминать бастарда означало бы явить всем, куда следует бить лорда в первую очередь. Холдбист понимал, что должен сменить тему. – И много у тебя детей? – Я привёз четверых. А сколько всего – не помню, кажется, двенадцать, но уже может быть больше. Но сейчас я очень голоден, надеюсь, ты приготовил для меня ужин? Во время праздничной трапезы по случаю возвращения брата лорда-правителя Ренрог вёл себя в крайней степени недостойно – отпускал грубые шуточки и смелые замечания, ел и пил в своё удовольствие, не брезговал обходиться без помощи столовых приборов, болтал без умолку со своими людьми, такими же невоспитанными, пожирающими изысканные блюда при помощи рук и рыгающими за столом, словно дикари. Кроме того, он и его свита прилюдно приставали к девушкам-служанкам. Леди Эббиана хорошо держала себя в руках, стараясь не обращать внимания на сидящего рядом с её мужем гостя. Ротр, из-за стола на нижнем уровне, бросал на отца изумлённые взгляды, а Робсон и его супруга в голос смеялись вместе с Ренрогом и одобрительно кивали во время его рассказов о приключениях. Только после ужина, когда все наелись, Рогор попросил младшего брата составить ему компанию. Пирующие разошлись, а слуги принесли очередной кувшин с вином. Ренрог выпил во время пира немало, однако вновь наполнил свой кубок. – Как прошёл твой путь домой? – Братец, совсем не обязательно быть столь вежливым и обходительным. Ты ведь хотел поговорить со мной о чём-то важном? – Ты прав. – что ж, если брат хочет перейти к делу, пусть будет так. – Твоё поведение смущает мою семью, Ренрог. – А что не так в моём поведении? Я не похож на чванливых лордов, с которыми ты привык общаться? Мне следует раскланиваться при виде любого людишки, что чуть властнее слуги, сидеть с кислым лицом и вести разговор об урожае? – Ты ведешь себя вызывающе и недостойно. И твои спутники… Лишь трое из них северяне, а остальные больше похожи на… – На кого? На дикарей из Новых Земель? – Да. – Спешу тебя огорчить – они и есть дикари из Новых Земель! Но они мои друзья и потому прибыли вместе со мной. Ты опасаешься за свою репутацию, Рогор? Я веду себя не так, как ты ожидал, мои друзья тебе не по нраву, мои речи громкие и честные, а ты привык к размеренным беседам со своими придворными псами, что смотрят тебе в рот и мечтают угодить, чтобы получить от тебя поощрительную косточку? – Ренрог, я понимаю, что ты провёл двенадцать лет среди дикарей и простолюдинов, что защищали лагерь и строили замок, но ты был уже не таким юным, чтобы не помнить, как следует себя вести. Я очень рад твоему возвращению, но постарайся думать, что ты говоришь и как. – Рад? Я знаю, что ты предпочёл бы увидеть на моём месте Роэйра или хотя бы Русселя. С ними ты был всегда куда более дружен, они подавали надежды и слушались тебя, а я всегда был для вас занозой. – Не говори так! Ты мой брат, и я люблю тебя не меньше, чем любил их. – Ты любишь меня только потому, что другие твои братья мертвы. Если бы они были здесь, с тобой, то ты бы ни за что не позвал меня. Признай, ты стареешь, твои дети повзрослели, и теперь ты убедил себя, что твоя жизнь близится к закату. А значит, тебе хочется наладить отношения с последним из твоей семьи – со мной. И, уверен, тебя всё ещё мучает чувство вины из-за смерти Роэйра, я помню, что ты писал мне тогда. Рогор злился. Он осушил свой кубок и налил себе ещё вина. Ренрог говорил правду – с ним у лорда-правителя всегда были весьма натянутые отношения, в то время как Роэйр, который был младше наследника Династии на два года, был для него самым близким человеком. Двое старших сыновей лорда Райса Холдбиста с детства держались вместе, они были дружны и верили, что станут править сообща – Рогор займёт пост правителя, а Роэйр, любивший книги и увлекавшийся науками, станет его советником, чтобы уступить место и замки двум другим братьям. Именно любимый брат посоветовал оставить бастарда в замке, когда леди Эббиана не могла понести, признать его сыном и, если не появится других наследников, обезопасить себя от бездетного существования. Именно благодаря ему отношения с Эбби наладились, леди-жена приняла ошибку молодости и горячности мужа, и она вместе с Роэйром настаивала на хорошем отношении к бастарду и просила о достойном воспитании и образовании, даже когда появились собственные дети. Почти одиннадцать лет назад, когда родился третий сын, а Рирз продолжал жить в замке и проводить много времени со своими братьями, Рогор начал замечать, что в незаконнорождённом отпрыске просыпается то же безумие, что и в Ренроге. Лорду-правителю не грозила жизнь без детей, ведь теперь у него появились Ротр, Робсон и Рисс, и с каждым днём страх, что сын служанки навредит им, лишь возрастал. Он видел угрозу в своём бастарде, он уверял всех, что Рирз желает или возжелает, когда подрастёт, заполучить себе всю власть и не остановится ни перед чем, ведь уже с ранних лет он проявлял все черты, свойственные Холдбистам. Даже в детских играх он оправдывал девиз Династии «Победа любой ценой». Но и леди Эббиана, и Роэйр не поддерживали желание Рогора избавиться от бастарда. Во время одного из очередных споров с братом лорд-правитель заявил, что сделает всё, что требуется для защиты детей, и если надо, убьёт своего нелюбимого отпрыска. Тогда они поссорились, верный брат, советник и опора, напился и упал с лестницы. Его нашли только наутро. Гроссмейстер сказал, что, быть может, его бы удалось спасти, если бы его обнаружили раньше. Рогор не отправился за ним следом, а остался сидеть в башне и злиться на семью. Леди Джексил Вайткроу, прибывшая на север всего за два дня до гибели Роэйра, должна была стать женой погибшего и помочь создать очередной союз. Но вместо свадьбы она отправилась обратно домой. Руссель как мог поддерживал Рогора. Он не отличался хитростью, но являлся прирождённым лидером, выделялся умом и умением быстро соображать. На посту советника он заменил Роэйра, хоть на момент смерти последнего ему было всего семнадцать, и сейчас Рогор понимал, что его советы всегда были обдуманными и правильными, но в те годы он не слушал их, считая одного из младших Холдбистов ещё совсем ребёнком. Русселю подбирали невесту из родни леди Эббианы, но в последний момент, когда все договорённости уже были соблюдены и выбиралось время для свадьбы, девятнадцатилетний Холдбист вдруг передумал и взял себе в жёны леди Аренсию из Лонгтейлов, с которой совершенно случайно встретился на Празднике Лета. Спустя всего пять циклов Руссель заболел – его начали мучить головные боли, он жаловался, что мир иногда плывёт перед глазами, повсюду его сопровождала тошнота и жар, но он отправился наладить отношения с обиженными Глейгримами и так и не вернулся. Лорд Джур Глейгрим утверждал, что его лекари пытались помочь брату Рогора, но тщетно, сам же правитель Холдбист не верил и считал, что Русселя оставили без помощи в отместку за выбор, особенно после того, как Джур великодушно простил Холдбистов за сорванную свадьбу. С тех пор отношения с родом Эббианы испортились. Жена Русселя, так и не успев понести, после потери мужа отказалась от мирской жизни и посвятила себя служению Богам. Аренсия Лонгтейл сменила замок на комнату в храме и категорически отказывалась разговаривать не только с Рогором, но даже со своей семьёй. – Я отозвал тебя лишь потому, что начинается война. Глейгримы с Флеймами вновь не поделили что-то, наделали друг другу гадостей, а значит, вскоре решат выяснить при помощи оружия, кто из них прав, – без какого-либо проявления своих чувств солгал Рогор. – Мы не должны поддерживать ни одну из сторон, если не желаем конфликтов с Его Величеством. – С мальчишкой лет десяти? – Ему двенадцать. Но вместо него правит регент Клейс Форест. – Высоко взлетел этот молодой Форест. Ты уверен, что это единственная причина, почему ты позвал меня? – Нет. Я хочу, чтобы ты был рядом. Война не принесёт нам ничего хорошего, земли пострадают, деревни разграбят, как бы мы их ни защищали – на всех воинов не хватит. И если это перейдёт всякие границы, то ты будешь командовать войском, чтобы прогнать воров, насильников и остальной сброд с нашей земли. – Да, гонять сброд со своих земель – это по мне! А пока, пожалуй, я тебя покину. Я долго добирался до тебя, дорога меня утомила, а служанки здесь даже краше, чем двенадцать лет назад. Доброй ночи, Рогор. – Доброй ночи. Фейг – Я составлю вам компанию, миледи? Лорд Рогор Холдбист, правитель северных земель, предложил ей руку. Фейг надеялась обойтись без компании и прогуляться в обществе лишь своих придворных, что не оставляли её ни днём, ни ночью, но избежать общества ненавистного лорда не могла. Много раз она хотела отправить жалобы Его Высочеству, своему дяде регенту, чтобы он забрал её, но понимала, что письма не тронут сердца лорда Клейса Фореста. Ничего существенного, что могло бы спасти её от участи быть леди Холдбист, в них не появится. На что ей жаловаться? Дочь Райана Фореста не обижали, ей не причиняли ни физического, ни какого-либо ещё вреда, с ней говорили вежливо, слуги полностью обеспечивали её. Леди ни в чём не нуждалась – она не голодала, не содержалась в темнице, ей шили прекрасные наряды, не такие красивые и воздушные, как на юге, но стоило учитывать и местный климат. Верховая езда и охота всегда поощрялись лордами Холдбистами, посещать Храм и молиться ей не запрещали; когда она желала пройтись по городу и посетить лавки, её лишь сопровождали молчаливые стражники, в целях её же безопасности, и придворные. О, и в обществе она, в понимании любого из лордов, также не нуждалась – леди Малых Ветвей и служанки не игнорировали её, но и подругами не стали. В замок периодически наведывались музыканты, в столице земель её мужа иногда устраивали представления, и если она хотела, то могла заявиться на любое из них. Но здесь Фейг чувствовала себя одиноко. Ей не хватало удивительных балов, постоянной музыки, множества художников и певцов, красочных выступлений жонглёров и трюкачей. И, конечно же, её лорда Вихта Вайткроу. Мысль, что её милый мог найти себе взамен другую леди, особенно после отправленного письма с весьма нелестными оценками его действий, и, более того, радоваться жизни в компании другой жены, не покидала её. Леди Холдбист страдала. Но регент слушать глупости про любовь не станет. Судьба всех, кто родился в знатной семье, тем более в роду Великой Династии, – выходить замуж только за тех, кого сочтут выгодной партией родители. Скорее всего, если у них с Ротром родятся дочери, то когда-нибудь и она сама вместе с мужем будет отправлять их на другой край света, чтобы заключить союз. – Конечно, милорд Холдбист. – она взяла под руку правителя Династии. Фейг собиралась зайти ещё и в Квартал Мудрецов, но Рогору совсем не обязательно знать, какие травы она собиралась приобрести. Чтобы сократить время общения, леди повернула в Квартал Умельцев – это был самый близкий путь в замок. Стражники лорда Холдбиста и её собственные шли и впереди, и сзади, а когда процессия вышла к широкой улице, а затем и к небольшой площади, то встали и по бокам. – Как ваше самочувствие? – Благодарю вас, прекрасное. – Вы выглядите бледной и уставшей, миледи, и меня это волнует. Вас не мучает тошнота? Уже после первого вопроса Фейг знала, куда клонит отец Ротра, ведь его и всю его семью волновал один, самый важный, по их мнению, вопрос – скоро ли бывшая леди Форест, чей род все поколения отличался плодовитостью, подарит наследника своему законному спутнику. Но пока советы её служанок помогали, и, как бы Ротр ни старался, отвары избавляли от последствий. И она не перестанет принимать их настолько долго, насколько сможет. – Нет, милорд. Думаю, мой внешний вид плох из-за отсутствия солнца. Я привыкла жить в более тёплых и солнечных местах. – Очень жаль, что я не могу помочь вам и заставить солнце светить чаще и ярче. – Уверена, милорд, что если бы вы могли, то непременно сделали бы это. Рогор улыбнулся и чуть кивнул. В том, что если бы кто-то и смог заставить солнце что-либо делать, то этим человеком стал бы лорд-правитель севера, Фейг не сомневалась.