– Да в сердце. – Сердце, говоришь… – хмыкнул Бригадир. – И когда же у Зоны сердце появилось? – Недели с две назад. – Красный затянулся. Кустистые брови старика сошлись на переносице. Говорил он тихо, растягивая слова. Взгляд главаря блуждал. – Такие дела в Зоне творятся, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Мы его так называем. Приходят новые уроды – колотится что-то дальше, километрах в двадцати в лес, к старой базе военной. – И о базе знаешь? – Знаю. И о том, что ее кто-то серьезный занял, тоже знаю. Не поверишь, воздушный коридор открыли. – Поверю, – нехотя согласился сталкер. – Но не это главное. Каждая тварь вдвое больше свинца требует. Будто специально так экипирована, чтобы на волю прорваться. У урода в брюхе сюрприз. Сможешь завалить, твой. Хороший хабар, и деньги хорошие. Азиаты втрое больше дают, чем за «мертвое сердце» или «ствол березовый». При этих словах Бригадир насторожился. «Мертвое сердце» и «березовый ствол» были хабаром легендарным, водились в плохих местах вроде катакомб или коллекторов. Там и тварей было море, и аномалий смертельных столько, что на батальон хватит. Добыть такие стоило немалых усилий, а о свойствах их ходили легенды. Сердце будто бы могло оживить человека. Нет, не поднять, конечно, из могилы, а запустить уже остановившуюся мышцу, сохранить мозговую активность, дать новый заряд. Своего рода глоток из святого Грааля. Ствол был тоже уникальным артефактом. Захороненный в земле, он превращал любые источники в округе в питьевые – несказанное богатство для мертвых земель. В засуху же, наоборот, насыщал водой. Легенды, слухи, фантазии. Ни Бригадир, ни ветеран Красный ни разу не видели того хабара, но слышали о нем регулярно и цену знали. Даже пара описаний имелась, да несколько смельчаков знакомых, что смогли отхватить шмат счастья. Разумеется, кто умер уже, а кто из Зоны на воздух лыжи навострил, да так удачно, что прошел все кордоны и теперь живет на каком-то райском острове, в окружении знойных мулаток. Бред, короче, вранье, но на свершения мотивирует. – А чего такой хмурый? – осторожно поинтересовался Бригадир, пытаясь приноровиться к неровному шагу Красного. Тот получил в молодости нешуточную травму колена и иногда прихрамывал. – Да то. Нет нынче прохода для сталкера. Что одного, что гуртом. Тут давно никто не ходит, как военные пожаловали, а с ними еще хуже было. Бригадир пожал плечами. Привычных признаков присутствия военных в секторе он не видел. Не мелькали патрули, не крались по дорожкам рейдеры, шаря стволами по предполагаемым мишеням, не было на деревьях табличек, меток и прочих атрибутов закрытых милитари-зон. Минных полей и колючки тоже не попадалось, а ведь встречались раньше и такие, что чуть ли не посреди аномалий проложены. Бригадир уже хотел упомянуть о «доменной стене», так он про себя окрестил аномалию, преградившую путь. Доменная печь, вот что это было такое, и никак иначе. Ход мысли прервал свист и громкий гогот. Кто-то так обнаглел или обрадовался, что пара автоматных очередей ушла в воздух. Донесся мат. – Пошли поглядим. – Красный развернулся на каблуках, оставив борозды в мягкой глинистой почве, и поспешил навстречу своей охране. Те, в свою очередь, мигом организовали живой коридор. Сталкер двинулся следом и, подстегиваемый любопытством, очень быстро оказался на месте, где потрошили мутанта. Запах от внутренностей оказался не таким уж и страшным – несло, конечно, чем-то отвратным, но терпимо. Постепенно концентрация газов рассеялась, и стало возможно дышать и даже находиться рядом, не лишаясь при этом содержимого желудка. Парни у Красного явно привычные ребята, в испачканных кровью костюмах РХБЗ, противогазах и при ножах, бодро вскрыли брюшину, очистили ее от внутренностей и попытались проникнуть дальше, но тут их встретил удивительно прочный костяк. Воспользовались бензопилой, и на это потребовалось больше всего времени и усилий. Та еще работка, распиливать мутанта изнутри, сидя в его же собственной туше. Подойдя ближе, Бригадир остановился в недоумении. В анатомии он худо-бедно, но разбирался, и то, что увидел, не просто сильно удивило, а насторожило. Под ногами в грязи валялись сердца. Одно вполне обычное, размером с коровье, но с ним толстыми синими жгутами сосудов соединялись еще два, образуя единый механизм. – Смотри, какая прелесть! – хмыкнул Красный. – А ну, Эскулап, поясни за требуху. В штате у бандитов был и хирург, чьи услуги оплачивались более чем щедро. Конечно, хорошую практику на Зону не меняют, и у этого парня наверняка были свои скелеты в шкафу. Эскулап, высокий, лысоватый, с орлиным носом и гордым профилем, будто сошедшим с греческого барельефа, без особой брезгливости взял в руки одно из сердец. На немой вопрос Бригадира сухо бросил: – Не токсично. Удивительная связка. Извлекались сердца из костяных хранилищ. Внешне каждое из них подведено к своему участку – ноги, мозг, на который надо еще посмотреть; отдельно питаются внутренние органы. Могу предположить, что это нечто вроде резервного генератора. Множественные повреждения, огнестрельные ранения, приведшие к большой потере крови, убили тварь, но точно ручаться не могу. Не справился даже этот механизм. – Что это, доктор? – Бригадир смотрел во все глаза. Ему еще нужно было представить отчет Грибу – тот упоминал именно о таких вот мутациях, и все стоило изучить скрупулезно. – Перед вами передвижной танк. – Эскулап ударил ногой по костяной пластине на боку. – Прямое попадание из подствольника приводит к легким повреждениям внешнего хитинового слоя. Заметьте, внешнего. – Сердце оказалось на земле, и в руках у доктора появился нож. Им он и подцепил пластину в месте разреза, где прошлась цепная пила. – Тяжело шла, да, парни? – Верно говоришь! – заголосила команда вскрытия. – Думали, бензопилу посадим. Дым так валил, да и полотно калиться начало. – Видите, второй слой, а за ним третий. – Эскулап улыбнулся каким-то своим мыслям. – Я бы забрал тушу, препарировал, изучил. Нашел бы способы взаимодействия. Токсичности у твари нет, только живая плоть, упакованная так, что можно в лобовую. Тут особый подход нужен. – Урода на базу не попрем. Ресурсов нет, – отмахнулся Красный, но в голосе его послышалось сожаление. – Можешь изучить его по-быстрому, поковырять тут своим пером, и сворачиваемся. Ну, где артефакт? Из толпы запачканных кровью и внутренностями людей вынырнул молодой парнишка лет двадцати. Сдернул с головы противогаз, держа его в одной руке. В другой сжимал алюминиевую колбу. – Все честь по чести, атаман. Положили в контейнер. Обработали водичкой – не реагирует, проверено. – Вот, полюбуйся. – Красный принял контейнер, взял за крышку и повернул. Колба переломилась пополам, показав что-то странное внутри. Бригадир приблизился, заглянул осторожно и был разочарован. На дне оказалось что-то больше напомнившее речную гальку. Крупный, чуть искрящийся на солнце камень в радужных разводах. Такой, наверное, на берегу реки достать можно или купить в сувенирной лавке с надписью: «Добро пожаловать на курорты Краснодарского края». – Второй за неделю в нашем секторе, – похвастал Красный. – Еще у Беренга в дельте двух уродов вскрыли, и все по наводке. Пришла малява с воздуха, как их вскрывать и что искать. Что делает, боженька ведает, а нам плевать, платят за них гору денег. В общак все пойдет, на лекарства да детишкам на воздух. Знаешь, как кличут такой? Бригадир пожал плечами. – Так вот. – Красный закрыл колбу и протянул ее пареньку. Тот поспешно убрал ее в стоящий рядом пластиковый кейс. – Бытует мнение, что когда душа покидает человека, он внезапно становится легче. Легкость эта незначительная, сущая безделица. Доказано солидными умами, что любой труп в момент становится легче на двадцать один грамм. Что у Беренга, что у меня такие вот игрушки ровно так же весят. Вид у них почти идентичный опять же. Потому и прозвали артефакт «душа». Грешники мы, Бригадир. Души продаем. Хохот и свист больно ударили по ушам. Банда оценила шутку главаря. Судя по карте и приметам, до бункера было еще километров пять, но идти по лесу ночью решительно не хотелось. Время пришлось потратить на разговор с Красным, новые договоренности и много чего такого, что лучше не упоминать. Не для протокола, в общем, были те слова. Банда все равно задержалась. Эскулап настоял на том, чтобы некоторые органы необычного мутанта все же транспортировали на базу, и пришлось делать импровизированные носилки. Бригадир дождался ухода отряда, проводив последнего бойца взглядом, и когда тот скрылся за поворотом, решил сам изучить урода. Такого он действительно еще не видел. Три брони, три сердца, многосекционные легкие и, что странно, полное отсутствие пищевода. Только вход. Выход отсутствовал напрочь. Проверить это сталкер решил самостоятельно, не побрезговав заглянуть туше под хвост. На месте, где предполагался природой сфинктер, была гладкая хитиновая поверхность. Выводы напрашивались сами собой. Или что-то кто-то не додумал в генной инженерии, или продукты жизнедеятельности выводились из организма твари иным путем. Создать такое на Земле, да и на лунных базах вряд ли кто-то смог. Если бы наука шагнула так далеко вперед, слухи о мировом открытии докатились бы и сюда. Тут же тишина. Значит, Зона опять рождает своих уродливых детей. Тратит больше на защиту, чем на поддержание жизни. Значит, мутант этот боевой, на долгую эксплуатацию не рассчитан. Кто-то готовит прорыв изнутри? Новость не из лучших. Прав Эскулап. В прозекторскую мутанта и изучать под микроскопом. Иначе не ответы, а сплошные предположения. Зарисовав в блокнот и щелкнув на телефон – здесь, по сути, бесполезную игрушку, разве что батарея хорошая, Бригадир поспешил в путь. В дороге начало темнеть и, сверившись с картой, он выбрался на развалины старого КПП. Чуть поодаль виднелись остовы домов, панельных пятиэтажек, лишившихся жильцов так давно, что и не вспомнить. Места это были заповедные, нетронутые. Жить негде, воды питьевой не достать, лес тут тоже отступал, давая место чахлому кустарнику. Под базу военный городок не годился просто по причине того, что все стороны было не перекрыть малыми силами, а больших в Зоне не водилось. Глава 8 Тут были стены и проходы, которые легко простреливались, места, где запросто можно установить растяжки для особо неосторожных или обложиться по периметру и развести огонь, что Бригадир и сделал. Когда все ловушки были расставлены, да таким хитрым образом, что не подкрадешься, сталкер соорудил в углублении в полу костер из сухих веток и растрескавшихся остатков мебели. Из рюкзака появились складная тренога, котелок, немного воды и концентрат, и вот уже в этом промозглом аду повеяло аппетитным ароматом горохового супа с копченостями. Пламя разгорелось быстро, стало тепло и уютно. Усевшись на каменный пол, Бригадир принялся помешивать варево в котелке ложкой с деревянным черенком, как вдруг что-то звякнуло. Неестественный звук в этой тишине, нарушаемой только треском дров, пожираемых огнем. Что звякнуло, понятно. Среди прочих предосторожностей Бригадир натянул пару веревок по периметру и прицепил к ним валявшиеся тут в изобилии от прошлых сталкерских стоянок пустые банки. Зверь веревку задеть не мог. Значит, два варианта. Либо урод, либо сталкер. Неясно, что хуже. Автомат мигом оказался в руке. Заняв заведомо выбранную позицию, откуда был наибольший угол обстрела, а уйти было проще пареной репы, Бригадир затаился, схоронившись за грудой пустых коробок. Их он планировал тоже пустить на растопку, а вот пригодились. Незваный гость не заставил себя долго ждать. Звякнуло еще раз, потом послышалось шарканье ног по каменному полу. Кто-то уверенно плелся сюда, чуть подволакивая ногу. Гость ночной всегда неприятный. Ночью к огню приходят не просто так. Помощи просят, поживиться хотят. Всегда что-то нужно. В дверном проеме мелькнула фигура, сгорбленная, с надвинутым на глаза капюшоном, показался рыжий край костюма. Бригадир оценивающе осмотрел незнакомца, и палец сам собой перещелкнул предохранитель АК на одиночные. Незнакомец явно имел хороший слух и замер на мгновение. Вдруг в воздухе пахнуло чем-то цветочным, тягучим и приторно сладким. – Эй, лапы в гору. Дернешься – завалю, – благодушно пообещал сталкер. Ствол автомата вильнул в воздухе и уставился на пришлого. Наступила тишина. Слышались только треск поленьев да стрекот сверчка за окном. Человек молчал. Низко надвинутый капюшон не позволял увидеть лица. Вся фигура незнакомца, какая-то сгорбленная, жалкая, ничего, кроме сострадания, не вызывала. Казалось бы, человек попал в беду, вышел на огонек руки обогреть да дорогу спросить, жизнь еле сохранил, а тут… – А ну! – рыкнул Бригадир, сбрасывая наваждение, и не зря. Гость переместился на несколько шагов и теперь стоял метрах в полутора от сталкера. Руки его дрожали. – Тварь псионическая. Еще раз попробуешь шуточки свои со мной… какой несчастн… Действие было просто ужасающим. Встречались такие уроды, точнее сталкеры, которые как-то забрались слишком глубоко в сердце Зоны и вышли оттуда уже другими людьми. Коверкало их что-то, уродовало, превращало в нечто нехорошее. Бригадир видел несколько таких на дальнем исследовательском полигоне. Они постоянно находились в стадии сна, под капельницей, пока группа ученых трудилась над выяснением причин феномена и усилением или, лучше сказать, возникновением экстрасенсорных способностей. Такой вот живчик мог залезть тебе в голову, заставить думать и делать что угодно, но происходило это немного не так. Оборотень, а именно так ученые называли подопытных, блуждал рядом с лагерем, где мирно спали сталкеры, и дозированно, порциями, внушал им то, что хотел. Для воздействия на одного человека требовалось от часа до двух. Если психика ослабела, то и того меньше. Охотились оборотни на одиночек, рта не раскрывали, просто давили жалостью, растерянностью, добротой. После чего добирались до жертвы и съедали. Порой живьем. Пока парализованный волей урода человек лежал на земле, тот вгрызался в его плоть. Сталкер чувствовал все, но ничего поделать не мог и умирал от кровопотери и болевого шока. Страшная смерть – быть съеденным заживо. Врагу такую не пожелаешь. Тут же было что-то совсем другое, мощное, такое, чего доселе не видели, и, чтобы не выпускать монстра, Бригадир потянул за спусковой крючок. Сухой звук одиночного выстрела заплясал по каменным стенам, пуля вошла в грудь почти рядом с сердцем. За ней пошла вторая, третья. Оборотень дернулся, застыл на мгновение и вдруг рухнул на пол, как куль с картошкой. В два прыжка оказавшись рядом с поверженным соперником, сталкер приставил ствол АК к голове урода и снова выстрелил. Схлынул боевой азарт, наступило похмелье, заколотил адреналиновый приход. Воздействие оборотня было настолько сильным, что сталкер до сих пор жалел мертвеца. Сантименты разводить было некогда. Осмотрев здание, его подступы и придя к выводу, что урод не изменил своим привычкам и пожаловал один, Бригадир вернулся к костру и спешно снял закипевший суп. Взглянув на труп, сталкер пожал плечами, достал из кармана ложку и принялся за ужин. Простой, горячий и сытный, он окончательно помог восстановить мысли, после чего, убрав посуду, можно было приступать к обыску. * * * Сталкером оборотень не был, а вот ученым, научным сотрудником, приписанным к проекту «Артефакт», не далее как пару месяцев назад точно являлся. В кармане куртки обнаружился полный набор документов, ключ-карта – еще один пластиковый прямоугольник, пополнивший коллекцию, компас и даже карта местности. Махоркин Кирилл Андреевич, сотрудник отдела тактических разработок, ага, есть в списке. Бригадир достал пухлую пачку листов, убедился в наличии фамилии и поставил аккуратный скорбный крестик напротив. Отметил в скобках «Внезапная сильная мутация, без прецедентов». Странная штука. Из бункера он уходил еще человеком, прямо за тем живчиком, что его опередил, но не факт. В какой момент и почему его мозги съехали на псионическую обочину, непонятно, да и не выяснишь теперь. Трепанация черепа ни к чему не приведет. Большая часть мозга вместе с куском черепной коробки разлетелась по полу. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь