– Зайди ко мне, – голос майора Вебера прозвучал из коммуникатора лейтенанта Алексея Егорова, оторвав его от групповых упражнений на стрелковом тренажере. На вооружение группы поступил новый стрелковый комплекс Шторм-М, но пока на задания они ходили со старыми привычными стволами, осваивая новое оружие в перерывах между операциями. – Есть, господин майор, пять минут. Я в тире, – коротко ответил Алексей, с сожалением прерывая тренировку, – Продолжайте без меня. Иван, ты старший. Отработайте еще пару раз легкобронированные цели. Вернусь от майора – продолжим бой в населенном пункте. – Сделаем, командир, – вопросов у Ивана не возникло. Штабной блок майора Вебера находился метрах в ста от заглубленного в землю стрелкового бункера. Пока Алексей добирался туда, он успел подумать, что нужно снова напрячь майора вопросом о неполном составе группы. Ранение сержанта Трентона в позапрошлой операции лишило их команду одного из универсалов. Обычное дело. Среди универсалов потери, как правило, самые высокие. Именно в их обязанности входит прикрытие отхода группы в чрезвычайных ситуациях. То, что раненый Трентон сумел оторваться от преследования и выйти к точке сбора после того, как увел противника за собой по ложному следу, было настоящим чудом. Обычно такие фокусы не проходили. Вот только все равно вернется в строй он, видимо, не скоро. Дверь в кабинет майора оказалась открытой. – Разрешите, господин майор, – обратил на себя внимание Алексей, нарисовавшись в дверном проеме. – Заходи, и дверь закрой. Поступила новая вводная. Присаживайся, – Майор движением пальца по планшету превратил часть поверхности стола в голографическую карту какого-то полупустынного района с песчаными холмами, неглубокими ущельями и парой небольших и, похоже, частично разрушенных строений. – Это западная окраина Новой пустоши. Ничейная зона. Триста пятьдесят километров от нашей границы контроля. Там сбили наш разведывательный флайкар. Парни возвращались из рейда. Довольно удачного, кстати. Флайкар подобрал их, но в пути на базу предположительно был сбит перехватчиком кваргов. Предположительно, потому что связи почти нет. Части группы удалось выжить. По крайней мере, сигнал от них мы получили. Сейчас они где-то в этом районе, – майор подсветил на карте красным область предстоящего поиска. – Разведчиков надо вытащить. Что-то они там важное нарыли. Поэтому сверх регламента стандартной спасательной операции вам в усиление дадут пару перехватчиков для сопровождения. Вылетаете через двадцать минут. Задача ясна? – Так точно, господин майор. Но хотел бы напомнить, что у меня неполный состав. Есть только один универсал из двух штатных. Трентон в госпитале и, похоже, надолго. – Я помню о твоей проблеме. Но в нашу глушь не так просто выбить специалиста нужного профиля и квалификации. Правда, на эту операцию у меня есть для тебя человек. Вот только не знаю, будешь ли ты этому рад. Его флайкар прибудет через несколько минут. – Но сэр, как я могу взять на задание совершенно незнакомого бойца? Без боевого слаживания, без знакомства со спецификой. Он же будет просто обузой, даже если он хорошо подготовлен, в чем еще надо убедиться. – Ты думаешь, я этого не понимаю? Но полковник ничего слушать не захотел. Просто сослался на указания сверху и приказал выполнять. Так что расхлебывать эту историю придется тебе. Лететь вам минут сорок. Вот и познакомишься, и разъяснишь курсанту задачу. Его личное дело я сейчас скину в твой планшет. – Курсанту? Это что, шутка, господин майор? – Нет, лейтенант. Это приказ такой. Мне отдать его в письменной форме? Курсант прикомандирован к вашей группе на одну операцию. Может быть, на две-три. Смотря, по итогам. Все. Выполняй. – Есть. Алексей покинул штабной блок в некотором обалдении. Нет, от начальства запросто можно ожидать всяких гадостей, но такого… Курсант! Да когда такое было, чтобы курсантов посылали со спецназом на задание в ничейную зону? Они что убить его хотят? А, заодно, и всю группу? Несмотря на невеселые мысли, Алексей привычно раскручивал стандартный механизм подготовки к вылету на задание. Оповестил парней о месте и времени сбора, а также о составе экипировки, которая понадобится группе. После чего собрался было отправиться за своим снаряжением, но его окликнули. – Господин лейтенант, разрешите обратиться! Алексей обернулся. Его догонял высокий очень молодой парень в курсантской форме. К своему ужасу Алексей увидел на его нарукавном шевроне только одну полосу. Первый курс! Тем не менее, он остановился и повернулся к вновь прибывшему. – Обращайтесь. – Господин лейтенант, курсант Игорь Лавров. Имею приказ поступить в ваше распоряжение. Алексей оглядел своего нового подчиненного более внимательно и понял, что неожиданности сегодня, похоже, только начинаются. Сразу бросилась в глаза кобура с автоматическим пистолетом Грот. Достаточно редкая модель. И уж курсантов-то такими стволами точно не вооружают. Дальше взгляд Алексея переместился на нагрудные знаки. Эмблема училища Планетарного Десанта вопросов не вызвала, но вот рядом с ней располагались знаки «Мастер» и «Уникальный специалист». Это уже не лезло в обычные рамки никоим боком. Оба знака выдавались крайне редко. Алексей никогда не встречал их даже у младших офицеров. Знак Мастера, как правило, выдавали только командирам частей, которые в крупном бою смогли победить в откровенно безнадежной ситуации. Что должен сделать курсант, чтобы его получить, лейтенант представить себе не мог. Уникального специалиста присваивали за важное и редкое умение, применив которое в бою, награжденный обеспечил победу, как минимум, полку, а то и дивизии. И где найти такой бой, в котором победа дивизии будет зависеть от умений одного курсанта!? Алексей перевел взгляд влево, где на куртке его нового подчиненного находился квалификационный шеврон. Полоса теоретической подготовки, вполне ожидаемо для курсанта первого года обучения, слабо светилась зеленым чуть более чем на треть своей длины. Чтобы курсант мог стать офицером, она должна заполниться до конца. Полоса солдатско-сержантсткого боевого опыта, тоже необходимого для получения офицерского звания, вообще, оказалась черной, что у Алексея удивления не вызвало. Видимо, до училища не служил, а первокурсников, как правило, в бой не посылают. Но вот дальше опять начинались странности. Офицерский боевой опыт, который даже у выпускников военных училищ почти всегда лежит в пределах сотни, у курсанта Лаврова составлял шестнадцать с хвостиком тысяч. Почти в пять раз больше, чем у самого Алексея. И это, мягко говоря, вызывало вопросы, как и то, что имелся у курсанта и высший командный опыт, что понять, вообще никак не получалось. Выходило, что воевал курсант много и успешно, но все время только на офицерских должностях! Зато теперь хотя бы стало ясно, откуда у курсанта Лаврова такой пистолет. Знак «Мастер» давал право на самостоятельный выбор оружия и экипировки. Впрочем, «Уникальный специалист», вроде бы, тоже давал такую возможность. И много еще других интересных плюшек, кстати. Но идти с пистолетом, даже с таким, на задание, это как-то… – Курсант, это все твое оружие? – Алексей показал взглядом на кобуру. – Нет, господин лейтенант. Основная экипировка у меня во флайкаре. Вот еще одна странность. Курсантам, даже самым лучшим, не положены индивидуальные флайкары. Но это уже мелочи по сравнению с остальным… – Хорошо, курсант. Время поджимает. Забирай вещи и через десять минут будь на взлетке в третьем секторе. В десантный бот не лезь. Дождись меня. Я представлю тебя группе. На борту все обсудим подробнее и посмотрим твое снаряжение. Добро пожаловать в отряд. – Спасибо, господин лейтенант. Разрешите выполнять? – Выполняй. Курсант бодро убыл в сторону взлетки, а Алексей поспешил к себе. Вопросов только прибавилось. Кто же он такой, в конце концов, что из-за него сломали всю обычную процедуру ввода нового бойца в команду? Да еще курсант-первогодок. Но при этом какой-то уж очень продвинутый курсант, судя по знакам отличия и опыту. Бред! Нельзя так делать. Даже с очень-очень-самым-раскрутым курсантом. Стоп. Хватит. Надо будет почитать его личное дело. Только вот когда? Точно не сейчас. Когда Алексей добрался до третьего сектора взлетки, Лавров уже ждал его там. И выглядел он довольно-таки нестандартно. Начать с того, что в качестве основного оружия он выбрал себе комплекс Гроза в весьма экзотической модификации. Грозой обычно вооружали тяжелую пехоту. Весила она очень немало и для ее эффективной эксплуатации требовался усиленный экзоскелет, который входил в снаряжение тяжелых пехотинцев и сочетался с мощной броней. Но такая масса несколько ограничивала их подвижность и сокращала время активного боя со штатным накопителем энергии. Поэтому группа Алексея, для которой скрытность и мобильность играли ключевую роль, такую экипировку даже не рассматривала. Курсант, видимо, тоже понимал, что перебор с массой не пойдет на пользу подвижности. Поэтому на его экзоскелете, взятом от тяжелой пехотной брони, все броневые элементы были заменены на легкую композитную защиту. Это позволило настолько снизить массу и габариты комплекта, что в него удалось встроить второй энергонакопитель и дополнительный короб для боекомплекта к Грозе. Последнее казалось весьма не лишним, поскольку комплекс, оснащенный тридцатимиллиметровой автоматической пушкой, длинноствольной снайперкой и роторным пулеметом, поедал боезапас с большим аппетитом. При этом резерв по грузоподъемности экзоскелета оставался, похоже, еще очень приличным, что должно было обеспечить курсанту хорошую мобильность. Алексей какое-то время внимательно рассматривал нового члена отряда, после чего с некоторым сомнением в голосе произнес: – Ну-ка, подвигайся. Попрыгай, изобрази смену позиции. – Есть, – ответил Лавров и подпрыгнул метра на три вверх. Практически мгновенно подпрыгнул. Приземлившись, он ушел перекатом влево, причем длина этого прыжка-переката составила метров двадцать, что позволило курсанту почти мгновенно оказаться за автомобилем технической службы, из-под которого немедленно уставился в направлении воображаемого противника ствол автоматической пушки. – Хм… достаточно. – Голос Алексея звучал нейтрально, но любой из старых членов группы сразу понял бы, что лейтенант, по крайней мере, не разочарован увиденным. – Посмотрим, как это будет выглядеть в реальной боевой обстановке. Давай грузиться в бот. Когда Алексей и его новый подчиненный поднялись по пандусу в десантный отсек бота, остальные члены отряда были уже там. Они коротко посмотрели на новичка и остановили вопросительные взгляды на командире. – Наше пополнение. Курсант Игорь Лавров. Идет с нами вместо Трентона, – голос Алексея прозвучал спокойно, но на лицах бойцов группы явно проступило недоумение и непонимание, которое за всех, как старший по званию после командира, выразил Иван: – Курсант? Мы не ослышались, командир? – Не ослышались. – Но… – У нас приказ. Обсуждать его мы не можем. Лавров идет с нами. – Есть, господин лейтенант, – подчеркнуто официально произнес Иван, что среди членов группы означало крайнюю степень непонимания решения командира, – Разрешите задать вопрос? – Нет, Иван. Я вижу у тебя на лице все твои вопросы. И я не знаю на них ответов. Нам нужно лететь. Познакомлю вас с новым членом отряда в пути. Курсант, займи свое место напротив сержанта, – Алексей кивнул в сторону Ивана. Буквально через минуту пандус закрылся, бот загудел турбинами, снялся со взлетки и лег на курс к месту высадки. Практически сразу его нагнали перехватчики сопровождения. – Итак, курсант, напротив тебя сержант Иван Кельт. Заместитель командира. Следопыт. Справа от Ивана – ефрейтор Джон Цейт, снайпер. Далее – рядовой Антон Гнездов, универсал, твой коллега. Справа от меня Кей Шефферсон, ефрейтор, спец по связи и прочему оборудованию. И, наконец, ефрейтор Илья Копытов. Медик. Теперь о нашем задании. На ваши планшеты уже сброшена карта с точкой высадки. Красным нанесена граница зоны поиска, в которой был сбит флайкар с нашей разведгруппой. Мы должны найти выживших, оказать помощь и провести эвакуацию. Все, как обычно. Высаживаемся, просеиваем местность, находим наших, забираем их и быстро сматываемся. Точка встречи с ботом на противоположной границе зоны поиска. Вопросы? – Разрешите, командир? – Слушаю тебя, Антон. – А кто будет наседкой над курсантом? Он со своими пушками в этом диком костюмчике будет нас демаскировать и задерживать. Кроме того, он не знает наших условных сигналов и тактики. Ему придется отдавать множество лишних команд, причем голосом, а связь, сами знаете, как у нас работает. Алексей глянул на Лаврова, как отреагирует. Но курсант сидел с совершенно спокойным лицом и внимательно слушал, что ответит лейтенант. Казалось, его самого очень интересует ответ на этот вопрос, безотносительно сарказма, с которым он был задан. Алексей потер рукой подбородок и перевел взгляд на Антона. – Я уже говорил Ивану, что на многие вопросы у меня ответов нет. Условные знаки мы курсанту сейчас покажем, а вот будет он нас демаскировать или нет, узнаем уже на месте. Надеюсь, в специальной опеке Лавров нуждаться не будет. – Откуда у него такое снаряжение? Кто ему его подбирал? Оно плохо согласуется с остальным оснащением группы, – Задал свой вопрос Шефферсон. – Курсант, поясни, – Алексей кивнул Лаврову. – Есть, господин лейтенант. Я выбирал и готовил это снаряжение сам. Поскольку возможности соотнести его с остальным вооружением группы у меня не было, я исходил из того, что оно должно наилучшим образом отвечать основной задаче универсала – огневой поддержке группы и, при необходимости, прикрытию отхода. Кроме того, я сделал акцент на том, что, возможно, придется действовать в одиночку. Соответственно, максимально повысил мобильность, боезапас и энергоресурс в ущерб защите. – Сам, значит? Кто ж тебе самому это доверил-то? А маскировка? На тебе этот огромный сарай с пушками. Как ты собираешься скрытно перемещаться? – От визуального обнаружения я защищен только камуфляжем. Это минус. Но этим, как и защитой, пришлось пожертвовать. А вот от электронных средств мой комплект защищен очень неплохо. Специальный рассеивающий слой на броне и встроенная станция радиоэлектронной борьбы с дополнительным генератором помех, который можно настроить так, чтобы не мешал своим. – Стоп! – Лейтенант остановил поднятием руки новые вопросы. – Время. Сейчас нужно хотя бы минимально ввести Лаврова в курс тактических приемов группы. Смотри сюда, курсант, и постарайся все запомнить с первого раза… *** Неприятности начались почти сразу после входа в ничейную зону. Сначала перехватчик прикрытия, ушедший вперед для проведения разведки, пропал с экранов сканеров. В принципе, это не являлось чем-то необычным. Системы радиоэлектронной борьбы обеих сторон конфликта сильно опережали в развитии средства связи. Поэтому связь чаще всего оказывалась ужасной и у тех, и у других. Но в оговоренное время перехватчик к группе не вернулся. Тем не менее, приказ никто не отменял, и бот под прикрытием последнего самолета продолжил полет к точке высадки. И тут за них взялись всерьез. – Пилот перехватчика докладывает, что атакован ракетой с земли, – раздался в шлеме Алексея голос летчика, ведущего бот. В иллюминатор Алексей успел заметить резкий противоракетный маневр самолета, но дальше он пропал из поля зрения. Взрыва лейтенант не услышал. – Увернулся, – Прокомментировал пилот. – Повезло. Стоп! Еще ракета. И еще… Вой сирены оповестил группу о том, что их бот тоже стал целью. В отличие от перехватчика, тяжелый летательный аппарат не имел возможности увернуться от ракеты. Пилот перехватчика тоже помочь не мог. У него сейчас хватало своих проблем. Пилот бота отстрелил гроздь тепловых и локационных ловушек и повел свою неповоротливую машину на снижение. Но, видимо, ракета на ловушки не купилась. К звуку сирены добавился скрежет опускающегося пандуса, сопровождаемый шумом ворвавшегося внутрь воздушного потока. – Прыгайте, лейтенант! – голос пилота сорвался на крик. Ракета идет на нас. С земли ведут. До взрыва двадцать секунд. И тут Алексей увидел ракету. Она заходила сзади. В проеме, образованном опустившимся пандусом, инверсионный след прекрасно просматривался. Даже точку самой ракеты уже удавалось рассмотреть. Шла она уверенно, несмотря на все еще отстреливаемые ботом ловушки и работу генератора помех. В этот момент Алексей понял, что они не успеют. Да и прыгать с такой высоты – верное самоубийство. Но тут что-то тяжелое прилетело ему по шлему, да так, что в глазах помутилось. Как-то автоматически он зафиксировал, что это курсант задел его локтевым сочленением своего бронескафандра. А потом десантный отсек бота утонул в диком грохоте. В замкнутом пространстве звук работающего с максимальной скорострельностью роторного пулемета почти вышибал сознание даже в шлеме. Впрочем, возможно, из-за того, что забрало Алексей опустить не успел. Этот ад продолжался меньше секунды. Потом все стихло. Только будто сквозь слой ваты Алексей слышал, как дребезжат, катаясь по полу отсека сотни гильз. Сирена смолкла. Пандус начал закрываться. Бот с максимально возможной скоростью шел на посадку. – Господин лейтенант, – пилот явно еще находился в состоянии шока, его голос дрожал, – ваш солдат сбил ракету. Так не бывает, но он это сделал. Мы экстренно садимся. Перехватчику повезло меньше. Он почти увернулся, но ракету дистанционно подорвали. Его зацепило частью поражающих элементов, и он вынужден возвращаться на базу. Еще не известно, дотянет ли. Взгляд Алексея сфокусировался на курсанте. Видимо, при стрельбе он стоял на одном колене, а сейчас поднимался, чтобы занять свое место. – Курсант, как ты это сделал? – Голос Ивана звучал куда тверже, чем у пилота бота. Чувствовалось, что в подобных критических ситуациях он бывал уже не раз. Алексею всегда нравилась его спокойная выдержка. Он вновь повернулся к курсанту. Ответ на заданный Иваном вопрос волновал его ничуть не меньше, чем сержанта. Лавров сел на свое место, закрепил экипировку, что, как отметил Алексей, перед экстренной посадкой было явно не лишним, после чего поднял забрало шлема (он-то его опустить успел) и пояснил: