– Режьте на нем одежду! – Я и так все скажу! – заверещал бандит. – А куда же ты денешься? – усмехнулся Лев Иванович. Бойцам два раза повторять не пришлось, и через несколько минут перед Гуровым стоял совершенно голый и босой человек. – Ребята, с трупов одежду снимите и принесите сюда, – попросил Лев Иванович, а когда все вышли, поставил на стол диктофон и сказал: – Вот и повествуй, кто, что, почему и так далее, а я пока твою одежонку проверю. Эх, зря я резиновые перчатки не захватил, придется голыми руками до нее дотрагиваться, а ведь противно! Ты даже не представляешь себе, как противно! Ну, начинай! И бандит, что называется, запел! Гуров, слушая, одновременно прощупывал его вещи. Отложил в сторону документы, нашел несколько припрятанных алмазов и солидную пачку денег, а когда бандит замолчал, спросил: – Ну, деньги тебе заплатили, а вот камешки украл? У Чука скрысятничал? Тот на это ничего не ответил, да Гурову это и не надо было, и так все уже понятно. Он позвал ребят и сказал: – Я в дальнем конце барака железные крючья в стене видел, пристегните его там и давайте сюда следующего, а вот Чука я оставлю напоследок. – Да я же с холода околею, – заорал бандит. – Ничего, на земле много всякого тряпья валяется, жить захочешь – не помрешь! Вопящего бандита пинками и прикладами погнали туда, куда распорядился Лев Иванович, а потом привели следующего, потом еще одного, и так до тех пор, пока все рядовые бандиты не были обысканы и допрошены. Всех их постигла та же участь, что и первого, стопка документов увеличилась, как и горка алмазов, в том числе и найденных в снятой с трупов одежде. А вот судя по яростным воплям, которые доносились до Гурова из глубины барака, там шла отчаянная борьба за тряпье. Наконец очередь дошла до Чука. Бойцы уже привычно начали резать на нем одежду, когда Лев Иванович попросил их: – Вы уж поаккуратнее, потому что у него с собой документы могут быть. И документы действительно были, но интереса для Гурова они не представляли, а вот флешка!.. – Ба! Оказывается, даже такие твари, как ты, умудрились освоить технические новшества, – усмехнулся он. – А вот камешки ты хранишь так, как привык раньше все ценное хранить, – и, сняв с шеи пленника плотно набитый холщовый мешочек, высыпал себе на ладонь несколько алмазов, которые сейчас, в необработанном виде, выглядели совсем неприглядно. – Ну и стоили они того, чтобы столько времени в этой глуши жить и консервами давиться? – Ничего ты не понимаешь, – презрительно бросил Чук. – Я здесь хозяином был, у меня в руках власть была! – Над этими несчастными? Да, покуражился ты над ними. Только теперь власть сменилась. – Я тебе ничего не скажу! – решительно заявил бандит. – А я уже и так все знаю, – ответил Гуров, показывая на диктофон. – А чего не знаю, здесь найду, – подбросил он на ладони флешку. – Да и поспрашивать мне в Новоленске есть у кого. А спрашивать я умею. – Ничего! И на тебя найдется управа! – пригрозил Чук. – А вот теперь я тебе скажу: помечтай! – усмехнулся Лев Иванович и крикнул: – Забирайте его к остальным! Вошедшие бойцы погнали Чука к его подельникам, а Гуров начал прощупывать его одежду и невольно рассмеялся, обнаружив, что у того были там потайные карманы, тоже набитые алмазами. В один мешочек все это уже не помещалось, и он, встав, нашел открытую банку с кофе и ссыпал туда все найденные им драгоценные камни, потом вместе с подоспевшими бойцами вышел наружу. Подойдя к ожидавшим его Романову и Фатееву, он демонстративно тряхнул зазвеневшей банкой и устало произнес: – У меня все! Они ваши, Федор Васильевич! – имея в виду бандитов. – Нет тебе цены, Лева! – тихо проговорил Александр. – За два дня такое дело раскрутил! Точнее, даже за один. – Еще не до конца, – поправил его Гуров. – Мне в город надо. – Сейчас я вас отправлю, да и нам здесь недолго осталось, – сказал Фатеев и крикнул бойцам: – Выводите сволочей! Что с ними делать, уже знаете! – и, повернувшись к Гурову, добавил: – Я, Лева, офицер и свои обещания выполняю. Всегда! А отцу, если он еще жив, передай, что он умного и порядочного сына вырастил, но, – тут он не удержался, – с дерьмовым характером. – Что выросло, то выросло, – ответил ему Гуров одним из своих любимых выражений. – С отцом все в порядке, они с мамой сейчас на Украине живут. И знаете, что он мне сказал, когда о вашей истории узнал? – И что же? – Что сам поступил бы так же! – Я знал, что он меня поймет, – кивнул Фатеев. – Ну, двигайте потихоньку, потому что не стоит тебе, Лева, это видеть – ты же все-таки служишь. – Нет, я останусь, – твердо заявил Гуров. Тем временем бандитов вывели из барака, подогнали к деревьям, прислонив каждого к своему, завели им руки назад так, чтобы они обхватывали ствол, и сковали наручниками. – Вы че творите? – заорали бандиты, которые хоть и понимали, что с ними церемониться не будут, но где-то в глубине души надеялись, что их просто пугали, а на самом деле отправят в город, а там ИВС, СИЗО, то есть практически родной дом. – Дело к ночи, – спокойно объяснил им Фатеев. – Зверье на охоту выйдет, а запах крови оно издалека чует, вот и сбегутся все сюда. А здесь их не только трупы, но и свежатинка ждет. Так что стойте и смерти своей дожидайтесь! Вы китайцев собаками травили, так испытайте на себе, что чувствует живой человек, когда его на куски рвут. Тут бандиты подняли такой крик, что уши закладывало: это были мольбы о пощаде и просьбы просто застрелить их вперемешку с проклятиями и самой грязной руганью. Не обращая на все это внимания, Фатеев сказал Романову и Гурову: – Ну, отправляйтесь с богом! А я вертолетов дождусь и прослежу, чтобы все ребятишки нормально на базы вернулись. – Федор Васильевич! Пока еще не совсем стемнело, постарайтесь найти то место, куда бандиты трупы китайцев бросали – не думаю, чтобы они для них могилы копали, – попросил Гуров. – Может быть, удастся останки этих несчастных найти, чтобы потом идентифицировать и их родным на родину отправить? – Попробуем, – пообещал Фатеев. – А вы возвращайтесь в город и не забудьте врачам показаться, а то рожи у вас обоих до того перекошенные, что смотреть противно. Романов и Гуров пошкандыбали к вертолету, но тут раздался громкий голос Чука: – Гуров! Я тебе всех сдам! – Неужели после всего того, что вы тут натворили, ты надеешься сохранить себе жизнь? – насмешливо спросил Лев Иванович. – Нет, я уже понял, что вы нас не пощадите. – Тогда чего ж ты такой добренький стал? – Дай слово, что застрелишь меня! – потребовал бандит. – А если обману? – Не будет этого, Гуров! Ты свое слово всегда держишь! Ты же, если его нарушить, себя уважать перестанешь! – Нет, Чук! То, что ты мне мог бы сказать, я и так узнаю, а вот такие твари, как ты, должны получить по заслугам. Счастливой охоты! – Ты, Гуров, раньше честным ментом был, закон чтил, а теперь сам зверем стал! – крикнул Чук. – С кем поведешься, – ответил ему Лев Иванович и залез в вертолет, который тут же поднялся и взял курс на город. – А почему он Чук? – спросил Романов, когда он плюхнулся на скамью рядом с ним. – По фамилии – Корнейчук он, – объяснил Гуров. – Есть хочешь? – Не знаю, – ответил Лев Иванович, хотя с самого утра, кроме нескольких блинчиков, ничего не съел. Он сидел, откинувшись, с закрытыми глазами, беспредельно вымотанный и физически, и морально этим безумным, так долго длившимся и наполненным до ужаса трагическими событиями днем, и вдруг неожиданно сказал: – Знаешь, эти подонки заслужили свою страшную смерть, но мне очень жаль собак. Они же не виноваты в том, что им такие сволочи-хозяева достались, которые их так натаскали на людей, а потом на верную смерть отправили. – Лева! Во-первых, другого выхода не было, а во-вторых, их уже невозможно было переделать – они же человеческой крови попробовали. А вообще-то порода эта хорошая, собаки верные, умные и очень добрые со своими. Мои паршивцы нашего вообще за хвост таскают, а он даже не ворчит. А вот чужим к ним в лапы и зубы лучше не попадать. – Да, я видел у Косолапова такого зверя. Красавец! – с восхищением произнес Гуров и спросил: – А что с найденными алмазами будете делать? – Реализуем, а деньги отправим семьям погибших, да и другим компенсацию выплатить надо будет – это ведь наша вина, что люди сюда приехали деньги зарабатывать, а нашли свою смерть или страдания нечеловеческие. – Это справедливо, – согласился с ним Гуров, в очередной раз удивившись тому, как он мог раньше так не любить этих нормальных русских мужиков, и закрыл глаза. – Лева! Ты не спи! Уже к больнице подлетаем. – А зачем нам туда? – вяло удивился тот. – Твое плечо посмотреть и мою ногу, – объяснил Романов. – Татьяна нас там уже дожидается. – Да укол обезболивающий, и все пройдет, – пробормотал Гуров. – Вот она и решит, что и кому колоть. Вертолет приземлился на площадке напротив больницы, все окна которой ярко светились, а за ними постоянно бегали туда-сюда люди. Оказалось, что их уже ждали, причем даже с каталками. – По-моему, они нас не уважают, считая законченными калеками, – буркнул Лев Иванович, с трудом спускаясь на землю. – Вот велю вам обоим сейчас по клизме поставить, так и будете, на соседних унитазах сидя, выяснять, кто кого уважает. – Среди тех, кто их встречал, была и Татьяна Сергеевна, и настроена она была очень решительно. – Кажется, Фатеев на нас наябедничал, – догадался Гуров. – Таня, это непрофессионально, – укорил ее Романов. – У нас же не запор.