Это не было скандалом, это была их обычная дружеская перепалка, и никто ни на кого не обижался. – Давайте к делу вернемся, – предложил Косолапов, и все мигом замолчали. – Значит, Иваныч, ты из-за жены отказываешься? – Нет, дело даже не в этом, мужики, – ответил Гуров. – Генерала я и в Москве могу получить в любой момент, да только это мне не надо. Потому что если я чего-нибудь напортачу, то сам за свои ошибки отвечать буду, а вот за чужие грехи разносы получать не хочу. – Точно! – встрял Крячко. – Орлов спит и видит на пенсию уйти, а на свое место Леву посадить. – И потом, жизнь у вас здесь тихая, мирная, а мне на покой еще рано – я хочу поработать по-настоящему, пока силы остались. – Ну, что ж, тебя можно понять, хотя, как показали последние события, не такая уж она и мирная, – заметил губернатор и повернулся к Стасу: – Ну, а ты что скажешь на такое предложение? – Лучше уж вы к нам, – ответил ему тот цитатой из известного фильма. – Ясно! – вздохнул Косолапов, и все мужики, как один, посмотрели на Кедрова. – Я буду очень стараться, Михаил Михайлович, – сказал тот, преданно глядя на губернатора, а потом и на всех остальных. – Ну, вот! У вас свои кадры есть. А если, не приведи бог, чего-нибудь случится, так вы только позвоните, и мы мигом прилетим – тут же недалеко, – как о деле самом обыкновенном заявил Крячко. – Подумаем, – многозначительно пообещал Косолапов. Мужики стали подниматься из-за стола. – Ну, мы пойдем. День сегодня был тяжелый, все устали, а Иваныч – особенно. Отдыхайте! Они ушли, а Гуров с Крячко наконец-то переоделись в пижамы, но сели опять к столу. – Потапыч, а что ты с мужиками решил делать? – спросил Гуров. – Ты сказал, что все будут наказаны. И они тоже? – А ты думал, я с ними миндальничать буду? – удивился губернатор. – Извини-подвинься! Они свою глупость сполна отработают! И лечение всех китайцев оплатят! И зарплату за время вынужденного прогула, если это можно так назвать, начислят! И компенсации им выплатят! И детям погибших будут деньги перечислять до их совершеннолетия! У кого сколько людей похитили эти сволочи, столько они и платить будут. У Генки, например, четырех человек с шахт похитили, из которых двое погибли, вот он и будет теперь детей погибших обеспечивать, а остальным платить. – Но ведь больше всего людей украли у Сашки с Борькой, – воскликнул Крячко. – И это вполне объяснимо: город и пригород, так что ж, им больше всех платить придется? – Зато тут и полиции больше! – возразил губернатор. – Ничего! По миру они от этого не пойдут! Что же они вовремя не спохватились? Вот пусть теперь за свое неумение руководить и расплачиваются! Раньше надо было умными быть! Хотя Борьке я все-таки послабление сделаю, он же мигом подсуетился и все необходимое в больницу успел привезти, когда еще и китайцев сюда не доставили, включая и продукты. А Сашка вон ко мне в преемники метит, так с него и спрос больше! Романов на это скромно промолчал, а вот Лев Иванович не удержался и сказал: – Умный Борис мужик! В несколько секунд все просчитал! Он ведь мигом сообразил, что ремонт нового здания для областной полиции будет наше министерство оплачивать, так он такую смету составит, что все свои убытки покроет. А на ремонте музея, где вашей внучке работать, уже вы экономить не станете. – Понял я, что ты имеешь в виду, – кивнул Косолапов. – Да! Из Борьки руководитель области получился бы еще лучше, чем из меня, только кто же Либерзона в губернаторы пустит? Но опорой он Сашке будет основательной! По крайней мере, глупостей наделать не даст. Чтобы перевести разговор на другую тему, Стас полез в холодильник, несмотря на то что на столе еще всего вдоволь оставалось, приговаривая при этом: – Что-то об эту пору меня закусить тянет. Только вы Татьяне Сергеевне об этом не говорите, вдруг это что-то болезненное? – Скорее заразное, – отозвался Романов. – Я бы тоже чего-нибудь съел, а то поужинать толком не удалось. – Да и я бы чего-нибудь перехватил, – поддержал их Косолапов. – Иваныч, ты как? Присоединяешься? – Не откажусь, – согласился Гуров. Стас начал колдовать над столом, что-то переставляя, перекладывая, убирая в холодильник или доставая из него, а Гуров решил тем временем позвонить Орлову и отчитаться, потому что, прикинув разницу во времени, понял, что никак того не побеспокоит. Всего он по телефону, конечно, сказать не мог, но в общих чертах – вполне. – Петр! Мы тут во всем разобрались, и дело можно считать законченным, ну а подробности – письмом. – Знаю, Андрей Сергеевич мне уже позвонил и сказал, что ты справился, как всегда, блестяще. Только, как я понял, ты там себе плечо повредил? – Так, ерунда! Старая травма дала о себе знать, – небрежно ответил Гуров. – Да нет, Лева! В нашем возрасте такими вещами уже шутить нельзя. – Петр! Ты ничего не напутал? – возмутился Лев Иванович – Орлов был из них троих самым старшим. – Сколько лет тебе, а сколько мне! – Все равно уже не мальчик! – отрезал тот. – Вот и лечись там на полную катушку, пока не выпишут на законном основании. И не думай даже сбежать! Считай это приказом, причем не только моим. – Понятно! Татьяна Сергеевна все-таки пустила в ход личные связи. Ну, а Стас? – И он тоже пусть лечится! А с отчетом успеется! Имеете вы право болеть, в конце концов, или нет? – Даже не знаю, что тебе на это сказать. – Дождешься от тебя доброго слова! Как же! – буркнул Орлов и повесил трубку. Гуров отключил телефон и озадаченно нахмурился. – Что? Танюша Андрею на вас нажаловалась? – спросил Потапыч. – Получается, что так, и нам приказано лечиться изо всех сил. – Что значит: лечиться изо всех сил? – тут же поинтересовался Стас. – То и значит, что мы здесь можем оставаться столько времени, сколько потребуется Татьяне Сергеевне, чтобы не только выявить все наши болячки, но и вылечить их. – Внеплановый отпуск? – обрадовался Крячко. – Я – за! А болячки я себе и сам придумать могу. Зато в настоящей русской баньке попаримся, на охоту с мужиками сходим, в настоящем китайском ресторане побываем, да мало ли что за это время придумать можно? – Я влажный пар не люблю, так что это ты уж без меня, – сказал Лев Иванович и, вздохнув, вернул Стаса на грешную землю: – Вся эта лафа, Стас, до первого аврала, а потом выдернут нас с тобой отсюда, как морковку из грядки. – Эх, ты! Даже помечтать не дал! – укорил друга Крячко. – Язва ты, Иваныч, – добродушно рассмеялся губернатор. – Это я его в прошлом году укусил, но исключительно в порядке самозащиты. – Стас и здесь своего не упустил. – Вот он теперь и выпендривается, старается на меня походить. Но ведь копия всегда хуже оригинала. Я прав, Потапыч? – Черти вы, черти! – помотал готовой тот. – Потапыч! А может, пора охрану снять? – поинтересовался Гуров. – Все супостаты под замком, а у нас со Стасом по стволу, так что в случае чего всегда отобьемся. – Попробуй объяснить это Танюше, а я посмотрю, что у тебя из этого получится, – хмыкнул губернатор. Они очень душевно, но недолго посидели за столом, разговаривая, в общем-то, ни о чем, а потом разошлись, как выразился Стас, цитируя известный фильм, «по матрешкам». Ложась спать, губернатор довольным голосом заметил: – Давно мне с чужими людьми так легко не было. – Какие же они чужие? – возразил Александр. – Это наши мужики! Почти сибиряки. Как же Гуров спал этой ночью! К счастью, без сновидений, а вот пробуждение было неласковым – его поднял возмущенный голос Стаса. – Уйди! Или я за себя не ручаюсь! – Больной Крячко, – говорил девичий голос. – Вам на обследование надо! – Я уже вчера в банку писал! – отбивался тот. – Дайте же поспать, изверги! – Вам до завтрака нужно пройти УЗИ и ФГДС, – настаивала медсестра. Услышав это ненавистное слово, Гуров тут же сел на кровати и с интересом уставился на Крячко, который закрылся одеялом с головой и активно огрызался на медсестру. Судя по тому, что за окном было довольно светло, выспаться им все-таки хоть немного, но дали, да и на часах было уже полдесятого. – Вставай, Стас! А то я решу, что ты боишься, – улыбнувшись, произнес Лев Иванович. – Я боюсь? – возмутился Крячко и немедленно откинул одеяло. – Да чего там бояться? Просто я спать хочу! – Ничего, потом днем доберешь, – безжалостно добавил Гуров. – Какой ты все-таки неласковый, Лева! – укоризненно покачал головой Крячко. Поняв, что ему не выкрутиться, он оделся и вышел вслед за медсестрой, а Лев Иванович тоже встал и, присев к столу, спросил: – Завтрак уже был? Я его проспал? – В микроволновке стоит, – ответил ему Романов. Гуров позавтракал, а потом пошел на свои процедуры. Китайцы, как и обещала Татьяна Сергеевна, ему больше ничего не говорили и не кланялись, но вот смотрели таки-и-ими глазами, что ему становилось неудобно. Вернувшись в палату, он застал там сине-зеленого Крячко, который лежал на своем диване и очень похоже изображал покойника, и невинно поинтересовался: – Ну, как тебе ФГДС? – И ничего страшного там не было, – голосом умирающего ответил Стас.