Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 27 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– А вот теперь звони ему и скажи, чтобы не высовывался, – потребовал Гуров. – И вообще, мы с ним не знакомы. Он у нас будет своеобразным засадным полком, который выступит в нужный момент, но никак не раньше. – Есть основания? – насторожился Крячко. – И очень существенные, – выразительно проговорил Лев Иванович. – Так что предупреди его, что мы с ним свяжемся уже на месте, а встречаться, если в этом возникнет необходимость, будем только конспиративно. Стас удивленно вытаращился на друга, но, зная, что тот практически всегда оказывается прав, спорить не стал и позвонил. – Кстати, а как его имя и отчество? – спросил Гуров. – Не буду же я обращаться к нему «Сашка» и на «ты»! – И зря! Хотя «Сашка» для тебя, конечно, перебор, но Александром звать вполне можешь. А по поводу того, что они все друг другу «тыкают» и к тебе так же обращались, так ты просто не так понял. Видишь ли, для них то, что они стали говорить тебе «ты», это не панибратство, а признак того, что они приняли тебя в свой круг, это, если хочешь, проявление уважения и предложение дружбы, знак того, что ты свой. – Не подводи под панибратство философскую платформу, – скривился Гуров. – Да ну тебя! – отмахнулся от него Стас. – А полностью его зовут Александр Александрович Романов. Так что можешь звать его «Санычем». – Ух ты! Полный тезка Александра Третьего. А «Саныч» мне подходит. – Ты подробностями поделиться не хочешь? – спросил Крячко. Очень кратко, в нескольких словах, Гуров ввел его в курс дела. – Хреново, однако! – задумчиво почесал затылок Стас. – Давненько мы в такое дерьмо не влипали! – Брось! – вздохнул Лев Иванович. – Мне иногда кажется, что мы как вляпались в него много-много лет назад, так до сих пор в нем и барахтаемся. – Какая жизнь, такая и служба, – философски заметил Крячко. – Как работать будем? С нас же там глаз не спустят! – Как всегда работали, так и будем. Нам не впервой! И Гуров был совершенно прав, потому что за долгие годы совместной службы-дружбы их взаимопонимание дошло до того, что им не то чтобы поговорить, а даже переглядываться не нужно было. Они по одному поведению друг друга уже знали, и о чем каждый из них думает, что собирается делать и что надо делать в этой обстановке самому. – То есть я, типа, «подай-прими», включаю дурака, налаживаю контакт и отвлекаю на себя, а ты будешь думу думать. – Только не заиграйся! – предупредил его Лев Иванович. – Обижаешь, начальник, – скорчил плаксивую рожу Крячко. Объявили их рейс, и они, подхватив свои вещи, направились к выходу. Чтобы облегчить другу жизнь, Лев Иванович взял у него пакет с провизией, хотя Стас пытался его отстоять, подозревая друга в досрочном покушении на их будущий обед и объясняя, что он ему не мешает, потому что чемодан он подталкивал ногой. В самолете оказалось довольно тепло, и друзья, убрав одежду и ручную кладь в ящики, не стали дожидаться, когда пассажиров начнут кормить, а, распространяя по салону чарующие ароматы домашней еды, перекусили под насмешливыми взглядами остальных пассажиров, что их нисколько не смутило – их вообще уже давно ничего не смущало. Устроившись поудобнее, они задремали – а что еще оставалось? Обсуждать новое дело было бесполезно из-за недостатка информации, читать – так не то освещение, а вставить в уши наушники, чтобы музыку слушать, – этого в привычке не было. Разбудило их движение по проходу, когда стюардессы повезли коробки с едой. Вот тут-то остальные пассажиры, сравнив запахи, и приуныли – наши родные авиалинии еще не скоро научатся готовить, как дома. Тем не менее Гуров с Крячко отказываться от обеда не стали, потому что неизвестно, когда еще поесть придется, и отдали должное жесткой аэрофлотовской курице с невразумительным гарниром, а потом снова задремали. Аэропорт Якутска недаром считался международным – оборудован он был весьма достойно, но друзьям некогда было его рассматривать, потому что выяснилось, что регистрацию на их рейс на Новоленск уже объявили, и они бросились к стойке. В самолете местной авиалинии оказалось совсем не так тепло, как в «Боинге», на котором они прибыли из Москвы, так что Крячко, плюнув на приличия, переобулся в валенки прямо в салоне. И оказался совершенно прав, потому что в отличие от Гурова, у которого начали очень чувствительно подмерзать ноги, чувствовал себя прекрасно. Лев Иванович молча терпел, чтобы не нарваться на насмешки друга, и старался незаметно разминать ступни, потому что даже если бы захотел, то термоноски надеть не смог бы – они были в сумке, а сумка в багаже. Так что, когда их самолет приземлился в аэропорту Новоленска, Гуров был зол, как сто тысяч чертей, естественно, на себя, но на вопросы и реплики Стаса старался отвечать предельно лаконично, чтобы не сорваться на ни в чем не повинного Крячко. К счастью, их встречали, прямо у трапа стояла самая обыкновенная «Газель». – Капитан Кравцов, прибыл за вами, – лихо откозырял им полицейский, бросив руку к форменной шапке с опущенными ушами, а пар у него изо рта валил, как у закипавшего чайника. – Давайте быстрее в машину! – с ходу оценив совершенно неподходящую одежду Гурова, предложил он. Лев Иванович сильно сомневался, что в «Газели» будет намного теплее, чем на улице, но выбора не было, и он первым шагнул в сторону машины, причем чувствовал себя при этом так, словно на нем вообще ничего не было надето и он стоял на морозе совершенно голый – хваленая канадская дубленка для сибирских морозов не подходила начисто, а уж о том, что ног он практически не чувствовал, и говорить нечего. – У нас вещи в багаже, – сказал ему хозяйственный Крячко, потому что Лев Иванович сейчас готов был не то что о сумке забыть, а дьяволу душу продать, лишь бы оказаться в тепле и оттаять. – Не волнуйтесь, все получим, – заверил его Кравцов. Гуров с трудом – и из-за необхватной дубленки, и из-за замерзших ног – втиснулся в микроавтобус и очень удивился – там было не то что тепло, там было даже жарко. Он осмотрелся и увидел, что изнутри машина была в несколько слоев обита какой-то тканью, да и печка работала на полную мощность. По телу начало разливаться блаженное тепло, и больше всего сейчас Гуров боялся элементарно заснуть, опозорив навек в глазах местных ментов столичных сыскарей. Он изо всех сил боролся со сном, когда в машину сели Крячко, с дорогим его сердцу пакетом с едой, и нагруженный их багажом Кравцов. – Ничего, товарищ полковник, – мгновенно поняв состояние Гурова, сказал капитан. – Сейчас чайку, крепенького, горяченького, с лимончиком, выпьете и взбодритесь. А если кофе любите, так и его сготовим. Ехать им пришлось недолго, да и сам город оказался совсем не крупным. Областное управление внутренних дел находилось в двухэтажном кирпичном здании явно дореволюционной постройки, с высоченными потолками и чудом сохранившимися следами былой роскоши: покрытой позолотой лепниной, огромными двустворчатыми дверями, паркетным полом и облицованными причудливыми изразцами печами. – Тут до революции золотопромышленник один жил, – объяснил Кравцов. – А потом чего тут только не было! – Странно, что все это сохранилось, – недоуменно заметил Стас, показывая рукой вокруг. – А чего же красоту рушить? – удивился капитан. – Она-то чем виновата? У нас и мебель кое-какая с тех пор осталась – качество тогда было не в пример современному, на века делали. – Почему так пусто? – вяло удивился Гуров.
– Так рабочий день еще не начался, – объяснил Кравцов. – Время-то у нас совсем другое. Они поднялись на второй этаж и, миновав пустую приемную, вошли в кабинет начальника управления. Генерал-майор Юрий Петрович Тарасов оказался мужчиной лет под шестьдесят, невысоким, с выпирающим животиком и совершенно лысым, причем был он без кителя, в одной форменной рубашке с галстуком, потому что в кабинете было жарко, что с удовольствием отметил Лев Иванович. Тарасов вышел к ним навстречу из-за большого старинного стола и, представившись, радушно сказал: – С приездом, товарищи полковники! Душевно рад видеть здесь московских сыщиков, хотя повод для знакомства не самый приятный. Гуров и Крячко тоже представились и стали с помощью Кравцова снимать верхнюю одежду. – Сейчас мы самовар взбодрим, вы чайку попьете, чтобы согреться, а там и поговорим за завтраком – проголодались небось в дороге, – продолжал говорить генерал, включая электрический самовар. – Чай у нас хороший, настоящий китайский. Слушая его, Гуров подошел к печке и прислонился к ней спиной, чтобы окончательно оттаять. – Да, товарищ полковник, дубленка у вас замечательная, но не по нашим местам, – заметив это, сказал Тарасов. – Мы вам тут тулупы и валенки дадим – я с военными уже загодя договорился, только размеры уточнить надо, а то замерзнете вы у нас или, не приведи бог, заболеете. Как я тогда Москве отвечать буду, что вас не уберег? Мне же за вас голову снимут, потому что позвонили и предупредили, что лучшие из лучших приедут. Да и как иначе? Дело-то из ряда вон выходящее! Это же с ума сойти надо, чтобы в нашего губернатора стрелять! Если народ этого ненормального раньше нас поймает, то ему не жить! У нас в Сибири, что морозы, что характеры, крепкие! Так, какие у вас размеры-то? Гуров и Крячко ответили, и Кравцов тут же вышел в приемную, чтобы позвонить, а Лев Иванович, вопреки своему обыкновению никогда не одалживаться во всех смыслах этого слова, воспринял эту заботу хозяев с благодарностью, потому что уже понял, что иначе он тут просто не выживет. – Ну, вот и самовар поспел! Прошу откушать! – пригласил генерал, подхватывая его и перенося на стол для заседаний, с которого успевший уже вернуться Кравцов вовремя снял белоснежную скатерть, закрывавшую приготовленные для завтрака приборы и тарелки с разнообразной мясной и рыбной нарезкой и колечками лимона и апельсина. – Тимофей! Скажи Семеновне, чтобы горячее несла. – Кравцов быстро вышел и очень скоро вернулся, кивком дав понять начальнику, что все в порядке. – Ну, тогда садись с нами – мало ли какие вопросы у полковников появятся. – Юрий Петрович! Подскажите, который час, – попросил Гуров. – Нам надо местное время поставить. Тот посмотрел на свои наручные часы и ответил, а полковники перевели свои часы. – Я смотрю, Юрий Петрович, что вы совсем сибиряком заделались? – заметил Лев Иванович, с большой неохотой отлепляясь от печки, но желание выпить горячего чая пересилило. – Так я здесь уже три года. – За что же вас сюда сослали? – спросил Гуров, садясь к столу и наливая себе чай покрепче, да еще два кружка лимона положил, и стал, обжигаясь, понемногу пить, чувствуя, что начинает просыпаться. – Не поверите – сам попросился. Ну, рассудите, где бы я еще генерала получил? Так и служил бы в полковниках до самой пенсии. А тут новоленского начальника управления как раз сняли, место освободилось, а наплыва желающих сюда ехать как-то не оказалось. Вот я и подсуетился! Жена, как узнала, так в крик кричала, а потом посидела, подумала, и желание стать генеральшей перевесило. А сейчас ничего, освоилась уже. – Да, чай у вас действительно знатный, – похвалил Лев Иванович. – Не такой уж я его ценитель, но подобного никогда не пробовал. – Так я же говорил, что он настоящий, – довольно усмехнулся генерал. – Я, с вашего позволения, похожу немного, чтобы ноги размять, а то из самолета в самолет, они совсем затекли, – сказал Гуров. – Да бога ради! – ответил генерал. Лев Иванович начал прохаживаться по кабинету, потом остановился у письменного стола Тарасова и кивнул на стоявшую на нем большую фотографию, на которой были сняты, прижавшись щеками, смеющиеся женщина и девушка: – Генеральша и генеральская дочка? – Они самые, – гордо подтвердил Тарасов. – Дочка в Благовещенске учится. Поздняя она у нас, выстраданная! Сколько лет моя супруга лечилась, прежде чем ее родила. Дочка хотела в Москву ехать, да я запретил. Вы уж меня простите, москвичи, но город ваш для молоденькой домашней девочки не годится – уж очень там много соблазнов и соблазнителей. – Ну, Благовещенск на женский монастырь тоже не особо тянет, – возразил Крячко. – Зато намного ближе, вот мы с матерью туда каждый месяц к ней и наведываемся: месяц – она, месяц – я. И проверить, все ли в порядке, и деньжат подбросить, и вещи привезти какие-нибудь. А в Москву не наскачешься! У меня, грех жаловаться, оклад приличный, но ведь и цены на самолет тоже немаленькие. Еще немного походив по кабинету, Гуров сел за стол, где Стас, наложив себе полную тарелку всего понемногу, уже уплетал за обе щеки, и тоже начал есть. – А за что предыдущего начальника сняли? – поинтересовался Крячко. – Это вот Тимофей расскажет, потому что я подробностей не знаю. – Вы кушайте, товарищи полковники, а я вас в курс дела введу, – охотно согласился Кравцов, откладывая вилку. – Капитан! Я думаю, будет гораздо лучше, если мы все будем обращаться друг к другу по имени-отчеству, – предложил Гуров. – Не возражаете, Юрий Петрович? – Конечно, нет, – согласился тот. – В общем, дело так было, – начал свое повествование Кравцов. – Потапыч для всех нас, местных, бог и царь! – Это, как я понимаю, Михаил Михайлович? – уточнил Гуров. – Ну да! Только вы не подумайте, что это от пренебрежения какого-нибудь его так зовут! Исключительно из уважения! Если бы не он, то мы так бы и остались сидеть в… Не к столу будет сказано, но вы сами понимаете, в чем. Это же при нем наша область по-настоящему зажила, а до него черт-те что было: на всю область один его завод и куча артелей. А у нас ведь чего только нет! Только осваивать все это денег у государства не хватало, и были мы дотационной областью. А в конце восьмидесятых все у нас стало рушиться, после того, как некоторые… – Что-то ты уж очень издалека начал, – строго заметил Тарасов, видимо решив, что его подчиненный сейчас много лишнего наговорить может. – Извините, товарищ генерал, увлекся, – тут же поправился Кравцов. – В общем, Потапыч и своему заводу рухнуть не дал, и всех, кого только можно было, под свое крыло взял. И хоть жилось тогда нелегко и решения он принимал очень жесткие, но постоянно с народом разговаривал, по цехам ходил и объяснял, отчего, почему и зачем делает. Да и на улице к нему люди часто подходили, а он никого не чурался, от ответов не увиливал. Вот и получилось, что народ сам ему предложил нашим губернатором стать, и он согласился. Подобрал достойную команду, и начали они постепенно осваивать все, что разведано уже было, да применения не нашло. У нас сейчас все свое! И нефть, и газ, и уголь, и руды всякие, и цветные металлы. О золоте и алмазах я и не говорю, как и о лесе с пушниной – Сибирь всегда ими славилась. Все это уже освоено, люди работают и зарплату получают такую, которая, прошу прощения, Москве вашей и не снилась!
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!